Мир Трех Лун

Я поклонился еще раз.

– Что желает благородный глерд?

Он указал во двор, там из двух телег слуги с великим трудом, пыхтя и постанывая, выгружают тяжелую мебель.

– Видишь?

– Вижу, – ответил я послушно.

– Что надо делать?

Я ответил с достоинством понимающего все прихоти и возжелания хозяина слуги:

– Стоять здесь и покрикивать, чтобы двигались быстрее. И чтоб не поцарапали вон тот шкаф, блестит как здорово… Вам тоже понравилось?

Он посмотрел на меня вытаращенными глазами, лицо покраснело, раздулся, заорал, весь вздрагивая от праведного гнева:

– Да ты… Да я тебя… Марш помогать!.. Быстро, быдло тупое!.. Если царапнешь, я сам прослежу, чтобы твою голову сняли с плеч и бросили собакам!

Я ринулся к грузчикам, что-то в самом деле перебрал, тут люди с юмором не в ладах, тем более моим, грубо тонким, а там слуги то ли в самом деле такие слабые, то ли прикидываются, но пыхтят, стонут и закатывают глаза. Я подбежал, ухватил за край, не так уж и тяжело, но на меня посмотрели с укором, и я тоже сделал вид, что изнемогаю от жуткой тяжести.

Мы медленно втащили в холл, затем в зал на первом этаже. Риан шел за нами и покрикивал, я уже думал, что вот так и попрется до конца, но его отвлекли, и по лестнице наверх тащили уже без него.

Глава 5

На ступеньках третьего этажа я понял, почему слуги сопят и стонут. Наверное, заранее представляют, каково это нести еще на десяток этажей.

Остановились перевести дух, я торопливо огляделся. Стена, мимо которой тащим, стараясь не задеть углами мебели, и даже перила лестницы покрыты золотом, по мраморным ступенькам спускается красная бархатная дорожка, из ниш в стене выступают выпуклыми боками массивные урны, похожие то ли на погребальные, то ли на мраморные статуи древних королей. Эти короли, если это короли, в доспехах, совсем не похожих на нынешние.

Я смотрел во все глаза, но не мог определить эпоху, а когда что-то начало брезжить в подкорке, старший из слуг сказал со вздохом:

– Взялись!.. А то прибежит…

На четвертом глаза вообще пошли в разные стороны от роскоши, да не простой, а изысканной. Чувствуется рука художника, под началом которого трудились другие художники, вытютюливавшие каждую черточку и каждый завиток, будь это на стенах и колоннах или на вычурной мебели.

– Вон в ту дверь, – велел старший. – Эй, держите там пошире!.. Ну, взяли?

– Хорошо, – сказал кто-то, – не на самый верх…

– Туда нас все равно не пустили бы, – успокоил старший.

Помещение, куда начали затаскивать мебель, огромное, но не зал, нет колонн, хотя мраморные полуколонны выступают из стен напротив друг друга.

С той стороны двери немолодая женщина в длинном платье, строгая и чопорная, застыла почти по стойке смирно. Поморщилась, когда мы с грохотом, шумом и руганью начали вносить тяжелые шкафы, но смолчала, даже не шевельнулась и бровью не повела.

Мы пронесли и поставили на указанные места. Я торопливо зыркал по сторонам: сейчас все, что вижу, рассматриваю только под углом, а не пригодится ли для того, чтобы скакнуть обратно, а руки тем временем двигают массивный стол, размещают огромный шкаф у стены, я как бы в двух ипостасях, что непривычно для меня, не очень склонного напрягать мозги.

Слуги поглядывали на роскошное ложе под балдахином и прохрюкивали обычные мужские шуточки. Я окинул быстрым взглядом стены, расписной потолок, два широких арочных окна с витражными стеклами изумительно чистых красок, от которых радостнее бьется сердце.

– Ого, – сказал я с невольным восторгом, – ну и красотища… Королевой можно стать только ради того, чтобы здесь жить.

Старший из слуг посмотрел на меня как на дурака.

– Королева? Ты что, одурел?

Я удивился:

– А что? Это не ее покои?

Он фыркнул:

– Конечно. Здесь одна из ее фрейлин. Даже не знаю, как зовут. У королевы их много. И еще меняются часто.

Второй слуга сказал знающе:

– Здесь Карелла Задумчивая. Ну, та, ты ее видел, идет всегда самой последней из всех фрейлин.

– С вот такими? – спросил еще кто-то и показал ладонями. – И мордочкой, как у ребеночка, хотя стерва, как говорят, еще та?

– Она, – подтвердил старший и добавил с объективностью спортсмена: – Хотя насчет стервы не знаю.

– Хорошо живут фрейлины, – сказал я. – Каковы же тогда королевские покои?

Он пожал плечами:

– Кто знает? Туда наша простая мебель не нужна. У нее все создано магией.

– Ого, – сказал я невольно, – хорошо жить не запретишь. Это же сколько нужно магии?

– Она королева, – напомнил он.

– А где, – поинтересовался я, – вторая королева?

– Андрианна? – переспросил он. – Да где-то в этом же дворце. Только ее комнаты еще дальше. Может быть, когда-то принесем что-то и в ее комнаты.

– А ей создают не магией?

– Ну, это будет слишком. Она же младшая…

Другой уточнил педантично:

– И не королева, а принцесса.

– Королева, – возразил старший, – но младшая из королев!

– Тогда почему…

– А чтоб не путать, – объяснил он. – Ладно, отдохнем и потопаем вниз.

Они шумно переводили дух, я еще раз огляделся, сразу видно, какая часть комнаты обжита больше всего: роскошный стол придвинут к стене, там зеркало чуть ли не до потолка, и еще по два зеркала в роскошных позолоченных рамах вделаны в стену почти вплотную одно к другому.

– Зеркал много, – сказал я, – но стоят неверно.

Старший спросил непонимающе:

– Как это?

– Их нужно поставить иначе, – сказал я, – одно оставить как стоит, а два вот сюда. Нет, одно сюда, а второе сюда…

– Зачем? – спросил он тупо.

– А чтоб не мучать служанку с этой штукой, – сказал я и указал на овальное зеркало с ручкой, оставленное на столе на самом видном месте. – Это же так просто.

Он отмахнулся.

– Брось. Уходим. Нам ничего нельзя трогать. А то та церемонная дура уже кривится. Еще стражу вызовет…

Он первым направился к выходу, а я заметил, как служанка, прикрепленная то ли к этому этажу, то ли к этой комнате, проводила нас очень подозрительным взглядом. Хорошо, не начала обыскивать на предмет – много ли украли из покоев, а что украли, то наверняка, мы же самый низший класс, сброд, ворье и нечистый люд, а вот они, слуги второго этажа и выше, – уже высшая раса.