Мир в ХХ веке

Атрибутами германского тоталитаризма были национализм и расизм, программа завоевания жизненного пространства и покорения других стран и народов, массовый террор. За время своего господства фашисты уничтожили миллионы еврейского населения. В их программе стояла массовая ликвидация славян, цыган и представителей других национальностей.

Сегодня даже трудно себе представить, чтобы в XX столетии в центре спокойной и, казалось, демократической Европы мог сформироваться и победить такой режим, который за короткий срок сумел покорить почти всю Европу. Историки и политологи назвали эту систему тоталитаризмом как антипод демократии. Главный итог состоит в том, что мировое сообщество не выработало способов предотвращения появления таких режимов и борьбы с ними еще в зародыше. Существен и другой вопрос: какие демократические средства и механизмы должны быть выработаны, чтобы своевременно предупреждать распространение в обществе подобных тенденций и настроений.

Между тем отмеченный процесс не ограничился только Германией и Италией. После долгих лет противоборства и гражданской войны авторитарный режим установился и в Испании. Сейчас многие исследователи подвергают сомнению причисление испанского фашизма к разновидностям тоталитаризма, мотивируя это сохранением в Испании либерально-рыночных отношений в экономике и отсутствием массовых репрессий. Но как бы то ни было, авторитарный франкистский режим развивался в том же русле отмеченных экстремистских тенденций. Недаром один из самых крупных современных историков Э. Хобсбаум назвал одну из своих последних книг по истории XX в. — “Экстремальный век”.

Авторитарные тенденции были широко распространены и в ряде стран Центральной и Восточной Европы. Хортистский режим в Венгрии, Антонеску в Румынии, Пилсудский в Польше, Ульманис в Латвии и др. явно выпадали из общей схемы либерально-демократической Европы.

Следовательно, возникает и более общий вопрос: в чем коренились истоки этого, столь распространенного, фактически общеевропейского феномена? Мы умеем находить объяснения появления диктаторских режимов в Латинской Америке или в Африке, но понять, почему это могло произойти в “благополучной” Европе, значительно более сложно и связано со множеством противоречивых факторов и причин.

Век XIX после многих революций, конфликтов и катаклизмов, сотрясавших различные регионы Европы, в итоге принес Европе устойчивость и стабилизацию демократических институтов и многопартийной системы. Но, видимо, прав был упоминавшийся Дж. Кеннан с его оценкой первой мировой войны как переломного фактора европейской истории. Она расшатала и подорвала, видимо, неокрепшую европейскую политическую систему. Тоталитаризм и авторитаризм в большей степени произрастали именно в условиях недовольства широких масс населения, усугубленных экономическими трудностями (инфляцией, безработицей и т. п.).

Свою лепту в этот процесс внесли и события в России. Большевистская революция и утверждение советского строя, пожар мировой революции, которая постепенно распространялась в другие страны, способствовали эрозии демократических режимов, утративших социальную стабильность. В Советском Союзе в конце 20-х и в 30-е годы утвердился режим сталинизма, который многие исследователи называют разновидностью тоталитаризма. В статьях данной книги, посвященных анализу тоталитаризма и специально истории России, подробно анализируется “советский феномен”. Здесь мы лишь подчеркнем, что сталинский режим вписывался в общую ситуацию в тех частях Европы, где утвердились тоталитарные и авторитарные порядки.

Конечно, природа этих порядков была достаточно различной, но некоторые особенности, характерные для тоталитарных и авторитарных режимов, имели общие черты. К ним можно отнести жесткую однопартийную систему, господство одной идеологии, подавление всякого инакомыслия, массовые репрессии и т. п.

На ситуацию в Советском Союзе оказывала сильное влияние его изоляция от Запада и сохраняющаяся ориентация на “мировую революцию” и коммунистическое движение, которые питали враждебные взаимные восприятия Советского Союза и стран Запада. Демократия в Европе оказалась достаточно хрупкой и незрелой, неспособной противостоять экстремистским тенденциям.

Конец “версальской системы”, новые международные угрозы и конфликты — прелюдия второй мировой войны

Кризис европейского порядка, дестабилизация внутренних систем сопровождались и постепенным обострением международно-политической ситуации. Уже к началу 30-х годов стало очевидным, что “версальская система” рушилась по большинству своих параметров.

Прежде всего это касалось Германии. Под влиянием реальных обстоятельств и под сильным давлением Германии западные страны постепенно уменьшали ограничения, наложенные на нее по Версальскому миру. Сначала это было оказание финансовой помощи, затем последовали решения, разрешающие Германии начать вооружение. В глазах немцев это выглядело как подтверждение правильности курса на борьбу против Версальских решений. Постепенно Германия усиливала свою роль в международной политике; после прихода к власти нацистов все в большей степени возрастала их агрессивность и стремление реализовать свою программу захвата других стран и народов, сформулированную еще в 20-х годах.

В лице Германии к середине 30-х годов складывался не просто очаг напряженности; это была угроза новых конфликтов, а может, и более глобального столкновения. До начала осуществления своих агрессивных замыслов Германия умело лавировала между европейскими державами, усиливая свои позиции в решении европейских проблем. В середине 30-х годов Германия перешла от слов к делу — сначала она осуществила аншлюс Австрии, затем предъявила ультиматум Чехословакии, требуя присоединения к себе “Судетской области”, населенной в большинстве немецким населением. Одновременно действовал и германский союзник — Италия, которая осуществила агрессию против Эфиопии. Координируя свои действия, Германия и Италия дестабилизировали европейскую и мировую ситуацию, явно ведя дело к большой войне.

Их потенциальные противники, те, кто были “творцами Версаля”, вели свою игру. Наибольшую опасность германские поползновения представляли для Франции, перед которой постоянно стояли примеры истории (франко-прусская война 1870–1871 гг., германское вторжение в августе 1914 г.). Сначала Франция попыталась противопоставить Германии идею коллективной безопасности; она подписала договор с Советским Союзом, взяла курс на усиление своих связей с группой малых стран, традиционно бывших в сфере французского влияния (Польша, Румыния и др.). Англия действовала в духе своей линии — сохранять дистанцию от партнеров и возможных противников, одновременно договариваясь и контактируя с ними. Конечно, стратегическим партнерством оставалось англо-французское сотрудничество. Английские лидеры явно рассчитывали, что в решающий момент они сумеют помешать Германии осуществить их экспансионистские планы в Европе.

В сложную политическую игру включился и Советский Союз. С самого начала в Москве осуждали германский фашизм за его идеологическую доктрину и агрессивные планы. Советские идеологи утверждали, что теории нацизма были абсолютно несовместимы с идеями социализма и концепцией мировой революции. В Москве также ясно поняли, что возможная угроза со стороны Германии заставляет Советский Союз идти на сближение с Францией и, возможно, с Англией. Результатом переговоров стало заключение упомянутого советско-французского договора, а также договора с Чехословакией. Тем самым создавались предпосылки для формирования системы европейской коллективной безопасности.

Что касается Англии и Франции, то их лидеры из-за возможной опасности были готовы пойти на соглашения даже со своим идеологическим противником, каким был социалистический Советский Союз. Но попытки создания системы коллективной безопасности оказались неудачными. Во Франции сменилось правительство, а новый кабинет был настроен более прогермански. Планировавшаяся франко-советская военная конвенция не была заключена. Английские лидеры также предпочли иное развитие событий. Они вместе с французскими партнерами взяли курс на умиротворение Гитлера и решили удовлетворить его требования о передаче Германии Судетской области, наивно полагая, что Гитлер на этом остановится. Так родилось Мюнхенское соглашение в сентябре 1938 г., которое один британский историк назвал “прологом трагедии”. События стремительно развивались, и уже в марте 1939 г. Гитлер захватил оставшуюся часть Чехословакии.