Мир в ХХ веке

“Только Федеральный союз, — говорилось в манифесте, принятом на конференции в Женеве, — дал бы возможность германскому народу участвовать в европейской жизни без того, чтобы угрожать другим народам. Только Федеральный союз дал бы возможность разрешить проблемы границ в районах со смешанным населением, которые перестали бы, наконец, быть объектом безумных националистических вожделений и превратились бы в проблемы простого территориального разграничения сугубо административной компетенции. Только Федеральный союз позволил бы сохранить демократические институты таким образом, чтобы страны, не достигшие еще определенной степени политической зрелости, не смогли поставить их под угрозу. Только Федеральный союз позволил бы осуществить экономическую реконструкцию континента, упразднив национальные монополии и автаркии. Только Федеральный союз дал бы логическое и естественное решение проблем выхода к морю для стран, расположенных в глубине континента, рационального использования рек, которые пересекают сразу несколько стран, контроля над проливами и многих других проблем, которые осложнили международные отношения в Европе в последние годы” [506] .

506

См.: Brugmans H. L’id'ee europ'eenne. 1918–1945. Bruges, 1966. P. 80.

Как отмечал на упоминавшейся выше конференции 1983 г. известный итальянский политический деятель Э. Коломбо, “католики, социалисты, коммунисты и группы либералов-демократов, каждые в соответствии со своей идеологией и программой, имели и свою определенную идею Европы, идею, отражавшую различия и особенности, свойственные каждой партии и движению, их историческим традициям и особенностям развития”. Европеизм движения Сопротивления становился как бы прелюдией к начавшимся вскоре после окончания второй мировой войны острым дискуссиям различных социальных и политических сил вокруг европейского будущего.

“Холодная война” и Европа

Международные отношения в послевоенный период проходили под знаком конфронтации, получившей название “холодной войны”. И хотя главным ее содержанием было соперничество двух сверхдержав, СССР и США, эпицентром “холодной войны” стал европейский континент. Само начало “холодной войны” также было связано непосредственно с ним. Одной из зон, вызывавших наиболее острое столкновение интересов, была Восточная Европа. Москва стремилась закрепить свое влияние и утвердить советскую модель в ряде стран Центральной и Восточной Европы, а Запад, и прежде всего США, стремился всеми способами воспрепятствовать этому.

Следующим центром противостояния была Германия. Именно в разделенной Германии разворачивались наиболее острые противоречия и возникали международные конфликты. Интересы противоборствующих сторон сталкивались на Балканах, в Средиземноморье и на европейском Севере. Позднее, в 60-70-е годы центрами соперничества стали также Юго-Восточная Азия, Ближний Восток и некоторые районы африканского континента.

Но даже и тогда было очевидным, что по многим направлениям судьбы международных отношений решались в Европе. США не имели общей границы с советским Союзом, поэтому их конфронтация затрагивала область ядерного сдерживания и военно-стратегических интересов. Что касается Европы, то здесь обе стороны осуществляли “пробу сил” и своих возможностей в непосредственной близости друг от друга.

В первые послевоенные годы многие противоречия и напряженность были напрямую обусловлены присутствием в Европе военных сил противоборствующих сторон. Ударную силу НАТО и Варшавского договора составляли военные формирования, сконцентрированные именно здесь. За сорок с лишним послевоенных лет Европа прошла через целую серию международных кризисов, влиявших на всю систему международных отношений: Берлинские кризисы 1948 г. и 1953 гг., события в Венгрии в 1956 г., в Чехословакии — в 1968 г., в Польше в 1980–1981 гг. и т. д.

Советский Союз традиционно рассматривал европейское направление как свой важнейший внешнеполитический приоритет. Именно поэтому взлеты и падения, пики и спады холодной войны наиболее остро проявлялись на европейском континенте. Но весь послевоенный период в Европе был отмечен не только конфронтацией. Даже в самые мрачные периоды здесь сохранилось известное равновесие, позволившее избежать военных столкновений. Во время “холодной войны” были приняты некие “правила игры” и определенная стабильность, которые привели к тому, что ни США с их союзниками, ни страны Советского блока не перешли ту грань, которая отделяла враждебность и острое политическое и идеологическое соперничество от реальных вооруженных конфликтов.

Исторические традиции, геополитические интересы и страх за то, что в случае возникновения ядерного конфликта Европа просто перестанет существовать, позволили сохранять в Европе сотрудничество между противоборствующими сторонами в различных областях (в политике, экономике и культуре). В 50-70-е годы между странами Запада и Востока континента развивались не только обычные торговые связи, но и широкие совместные экономические проекты. Этого требовала сложившаяся в течение многих десятилетий экономическая инфраструктура и взаимодействие.

Сохранялся диалог и в политической области. Даже в наиболее трудные периоды между Англией, Францией, Италией и другими странами, с одной стороны, и государствами “советского блока” — с другой, было заключено немало соглашений о сотрудничестве и совместных действиях. Подобная ткань сотрудничества и связей была особенно развита в области культуры, науки, образования. Слишком глубоки и органичны были исторические связи европейских народов, чтобы их можно было прервать или отменить. На основании многочисленных документов, особенно открытых в последние годы, можно прийти к выводу, что именно сохранение в Европе разветвленной и устойчивой ткани сотрудничества позволило не только избежать прямых военных конфликтов, но и подготовить условия для эрозии “холодной войны” и в итоге для ее прекращения.

Выражением этого может служить и тот период разрядки, который начался в конце 60-х — начале 70-х годов и был связан прежде всего с Европой. Он был отмечен переломами в советско-французских отношениях, в том числе и обусловленных личной позицией Шарля де Голля. Немалый вклад в дело разрядки внесла и новая восточная политика ФРГ и ее канцлера В. Брандта. Сам образ “разрядки” в значительной мере был связан с общеевропейским Совещанием по безопасности и сотрудничеству и Хельсинкским Заключительным актом. Тем самым Европа сохраняла свою важнейшую роль в развитии международных отношений. Последовавшие вслед за Хельсинкскими многочисленные новые договоренности, функционирование общеевропейского механизма сотрудничества, объединившего страны и Запада и Востока континента, как бы подготавливали тот поворот в международных отношениях, который произошел в середине 80-х годов.

Осуществляемые историками и политологами многих стран новые исследования истории “холодной войны” уже позволили обнаружить и ввести в научный оборот многие сотни документов, касающиеся в том числе и ситуации на европейском континенте. Мы теперь уже знаем многое из того, что позволило Европе сохраниться несмотря ни на что и постепенно вести дело к снижению международной напряженности.

С середины 80-х годов кардинальные перемены, начатые в Советском Союзе, затронули и внешнеполитическую сферу. Они встретили позитивный отклик в европейских столицах и в США. Разумеется, этот поворот касается прежде всего периода второй половины 80-х годов, но несомненно он явился и результате тех положительных тенденций, которые сохранялись в Европе в 50-60-е годы и особенно проявились в 70-е — начале 80-х годов.

Следует особо подчеркнуть значение таких событий, как объединение Германии для прекращения “холодной войны”. Новый этап в развитии международных отношений наступил в конце 80-х — начале 90-х годов. Россия вышла на международную арену с “новым лицом” и новой политикой. Переход России к демократии и рыночной экономике сблизил Россию с европейскими странами, открыл новый этап в истории Европы.

Принятая в конце 90-х годов новая концепция внешней политики России включила в качестве одного из ведущих направлений не только дальнейшую стабилизацию в Европе, но и принятие мер для выхода стран Европы на новый уровень сотрудничества и взаимодействия. Россия определила линию своего стратегического партнерства с Германией, будущих отношений с Англией, Францией, Испанией, Италией, Скандинавскими странами и т. д.