Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1

В заключение стоит упомянуть два вопроса форума, имевших непосредственное отношение к ситуации вокруг Советской России: во–первых, заявление Японии о последующем выводе своих войск с территории ДВР, сделанное под нажимом других государств, и, во–вторых, резолюцию конференции о возвращении имущества управления Китайской Восточной железной дороги (КВЖД) ее законному владельцу — России.

Решения, принятые на Вашингтонской конференции 1921-1922 гг., знаменовали собой окончание послевоенной перестройки международных отношений. Поэтому сложившийся миропорядок по праву получил наименование Версальско–Вашингтонской системы. Однако ее правовой фундамент требовал дальнейшего укрепления и развития. Неизбежные упущения «отцов–основателей» и неискоренимые слабости системы были обусловлены комплексом факторов как объективного, так и субъективного характера.

Помимо отсутствия практического опыта восстановления межгосударственных связей после длительного военного противостояния глобального масштаба на процесс реконструкции оказывало влияние принципиально различное понимание его участниками целей и задач своей деятельности. Если В. Вильсон стремился исходить из неких универсальных, как мы бы сказали сегодня, общечеловеческих принципов, большинство европейских лидеров превыше всего ставили национальные интересы, отвергая мессианские претензии американского президента.

Отмеченное столкновение концептуально противоположных подходов и личных амбиций в период формирования развитого индустриального общества, сопровождавшееся национальными движениями и революционными катаклизмами, которые находили все более широкий отклик в колониальных и зависимых (включая подмандатные) странах, привело к появлению на свет глубоко противоречивой, в определенном смысле гибридной Версальско–Вашингтонской системы международных отношений.

При внимательном рассмотрении оказывалось, что ее фундамент составляли международно–правовые акты трех типов: во–первых, традиционные военно–политические союзы (примером служат франко–бельгийский оборонительный пакт 1920 г. или так называемая Малая Антанта — альянс Чехословакии, Румынии и Югославии, созданный при активной поддержке Франции в 1920-1921 гг.); во–вторых, региональные гарантийные соглашения наподобие Вашингтонского договора четырех держав; наконец, многосторонние конвенции, содержавшие принципы коллективной безопасности, которые заключались под эгидой Лиги Наций, такие, как ее Устав. Перечисленные уровни договоренностей относились к политической сфере, но не следует забывать и об экономических проблемах, решение которых нередко, как в случае с репарациями, тормозило, либо вообще блокировало поиск развязок по другим геополитическим вопросам.

Именно в этих кардинальных противоречиях заключались неустранимые слабости, имманентно присущие Версальско–Вашингтонской системе, оформившей передышку между мировыми войнами продолжительностью в два десятилетия.

«Эра пацифизма» в международных отношениях, 1923-1931 годы

Большая часть 1920-х годов отнюдь не случайно вошла в историю международных отношений как «эра пацифизма». Дело в том, что именно в этот период институты Версальско–Вашингтонской системы развивались и совершенствовались, а общественные движения под лозунгами разоружения, решения международных проблем за столом переговоров и недопущения новой мировой войны ограничивали попытки политических элит ведущих держав прибегнуть к силовым методам в спорных ситуациях.

Большинство специалистов справедливо рассматривают пацифизм как реакцию на шок, испытанный европейцами в ходе Первой мировой войны. Однако хорошо известно, что первые организации противников войн и насилия возникли еще в конце XIX в. под влиянием идей непротивления злу насилием, которые в наиболее законченном, концептуальном виде излагал Л. Н. Толстой. Другой духовный источник пацифизма следует искать в некоторых течениях протестантизма, например, в квакерстве XVII-XIX вв. Социальной базой движения сторонников мира стал средний класс, особенно гуманитарная интеллигенция, формирование которой как раз и проходило в переходную эпоху становления индустриального общества.

В этой связи обращают на себя внимание два постулата европейского пацифизма: принципиальный отказ от войны как инструмента политики и стремление к формулированию концепции этнокультурной общности всех европейских народов. Отсюда прямо следовал проект континентального объединения всех стран этой части света, за исключением Великобритании и СССР, в Соединенные Штаты Европы. По мнению сторонников такого объединения, создание «Пан–Европы» (по названию опубликованной в 1923 г. книги, автором которой являлся австрийский граф Р. Куденхов–Калерги) давало возможность небольшим европейским государствам при поддержке примирившихся между собой Франции и Германии успешно противостоять давлению глобальных держав: Британской империи, США, СССР, а в будущем — Японии и Китаю.

Значительную роль в процессе стабилизации послевоенного миропорядка играла Лига Наций, под эгидой или при поддержке которой проводилось большинство международных конференций. Прежде всего следует отметить увеличение ее состава за счет новых членов (например, Германии и ее бывших союзников). Фактически к началу 1930-х годов из крупных государств только Советский Союз оставался вне рамок Лиги. На протяжении 1920-х годов ей также удалось выступить посредником в разрешении локальных конфликтов, организовав серию плебисцитов и референдумов среди населения спорных территорий, например, в Верхней Силезии, Мемельской области, провинции Фриулия и т. п. Безусловным достижением Лиги Наций следует назвать принятую на ее Ассамблее 2 октября 1924 г. рекомендацию всем странам ратифицировать так называемый Женевский протокол о мирном урегулировании межгосударственных споров. Характерно, что под давлением пацифистских организаций в 1923-1924 гг. была образована Комиссия по изучению военно–технических аспектов разоружения, а в 1925 г. — Подготовительный комитет всемирной конференции, действовавший до декабря 1930 г. и сформулировавший проект концепции сокращения военного потенциала держав.

Действуя в том же направлении, Лига Наций всемерно поддержала идею министра иностранных дел Франции А. Бриана заключить с США, которые на протяжении 1920-х гг. казались Парижу едва ли не единственными возможными союзниками из крупных держав в силу противоречий с Великобританией, Германией и СССР, договор о запрете войны как средства национальной политики. И хотя Вашингтон постарался превратить широкий концептуальный проект французов в более ограниченное двухстороннее арбитражное соглашение, идея отказа от военно–силового подхода в международных отношениях нашла горячую поддержку американской общественности. На этой волне 13 апреля 1928 г., через неделю после подписания соглашения, государственный секретарь США Ф. Келлог выступил с предложением заключить многосторонний договор о неприменении силы. Поскольку в качестве формы договора была предложена декларация, содержащая общие принципы осуждения войны и не предусматривающая карательных санкций против агрессора, правительства пятнадцати государств, включая СССР, приняли участие в церемонии его подписании, состоявшейся в Париже 27 августа 1928 г. Впоследствии к Парижскому договору, вошедшему в историю как пакт Бриана — Келлога, присоединились практически все государства мира. Что же касается Советского Союза, то он постарался использовать этот международно–правовой акт для укрепления безопасности своих западных и южных границ, введя его в действие по согласованию с Польшей, Эстонией, Латвией, Литвой, Румынией, Турцией и Ираном в 1929 г.

Любопытно, что члены Лиги Наций приняли участие в обсуждении упоминавшегося выше панъевропейского проекта, представленного на X сессии этой организации в сентябре 1929 г. И хотя никто из представителей государств–членов не отверг меморандум французской стороны относительно федерализации связей между европейскими странами, среди большинства государственных деятелей сложилось мнение о завуалированном плане Парижа установить свою гегемонию в Европе дипломатическими методами. Тем более, что Лондон, Вашингтон и Москва стремились торпедировать очередной проект А. Бриана.

Помимо обсуждения военно–политических вопросов представители Лиги Наций участвовали в работе группы экспертов под руководством Ч. Дауэса (1923-1924) и комитета О. Юнга (1929-1930) над проблемой репараций и долгов (см. ниже). К позитивным моментам деятельности этой организации необходимо также отнести подготовку Женевских конвенций 1925 г. о гуманитарных аспектах ведения войн, в частности, о статусе военнопленных и запрещении применения оружия массового поражения (отравляющих газов), которые развивали и конкретизировали статьи Гаагских конвенций 1899-1907 гг. Много усилий эксперты Лиги Наций потратили на содействие программам помощи беженцам, перемещенным лицам, голодающему населению ряда стран, включая Советскую Россию.

Вместе с тем плодотворная деятельность Лиги Наций встречала сопротивление части правящих кругов большинства мировых держав — политиков, мысливших категориями поддержания «баланса сил», генералов, заинтересованных в раздувании военных бюджетов, банкиров и промышленников, стремившихся монополизировать процесс технического переоснащения предприятий и создания новых мощностей, наконец, авантюристов и демагогов, наподобие Б. Муссолини в Италии и А. Гитлера в Германии, выступавших за ревизию Версальско–Вашингтонской системы. Не последнюю роль в нейтрализации усилий Лиги Наций играл Коминтерн, который при явной и тайной поддержке советского руководства продолжал подготовку к мировой революции. Наконец, стоит упомянуть и национально–освободительные движения в колониальных и зависимых странах, которые расшатывали установленный мировой порядок под влиянием событий в Советской России. Наибольший резонанс в общественном мнении западных демократий вызвала борьба народов Афганистана, Ирака, Персии, Турции, Индии, Китая, Сирии, Египта, Марокко против метрополий или администраций держав, получивших мандаты на управление зависимыми территориями.