Мираж в обручальном кольце

Как мы узнали от того же Голованова, Галина с мужем работали в администрации супермаркета, который торговал всем на свете и круглые сутки. Галина там была главным бухгалтером, а Петр заместителем генерального директора. И хотя вся администрация в полном составе наверняка сейчас в половине десятого вечера уже отдыхала у себя по домам, но все равно и в вечернее время в супермаркете должен был найтись хотя бы один сплетник, готовый рассказать нам о личной жизни супругов.

— Продавщица или грузчик, — мечтательно говорила Катька. — Лучше бы продавщица. Женщины способны излагать более детально.

— Если будет что излагать, — заметила я.

— Будет, будет, — заверила меня Катька. — Можешь мне поверить, добрые люди всегда с удовольствием вспомнят и расскажут какую-нибудь гадость о своих ближних. Нужно их только к этому подтолкнуть.

— И как ты собираешься их подталкивать? — спросила я.

— А вот увидишь, — загадочно ответила Катька. — Ты только смотри и помогай мне по обстановке.

В магазине мы первым делом прошлись вдоль прилавков. Судя по всему, снабжение в супермаркете было на высшем уровне. Все овощи и фрукты оказались свежими, без единого темного пятнышка, чисто вымытыми и лежали безупречными рядами или пирамидками. Из авокадо вообще был выложен красивый узор среди лимонов и мандаринов.

В рядах, где продавалось мясо, царил такой же безупречный порядок. Замороженные и уже порубленные куски ждали своих покупателей. Для желающих быстро приготавливаемой пищи имелись аккуратные стопки готовых котлет, люля-кебаб, пельменей и вареников. А для гурманов за стеклом другого прилавка, под наблюдением приветливой продавщицы, лежали куски парной телятины, свинины и даже мясо крокодила и страуса.

— Что желаете? — поинтересовалась у нас продавщица. — Не сомневайтесь, весь товар свежайший.

— Что, и крокодилов уже на подшефных фермах выращиваете? — ехидно поинтересовалась я.

Зря я это сказала. Тетка за прилавком обиделась. И поняв, что покупать мы ничего не собираемся, отвернулась, а потом и вовсе отошла в глубь прилавка.

— Ты все испортила! — в отчаянии прошептала мне Катька. — Ну кто тебя просил вылезать со своими идиотскими комментариями? Как нам теперь наладить контакт с этой теткой? Ты же ее оскорбила.

— Слушай, тут полно других прилавков! — разозлилась я.

— Ладно, ты только уж молчи, — попросила меня Катюха.

Мы подошли к прилавку, где продавались различные копченья. Розовые дубины карбоната, обсыпанная красным перцем бастурма, свиной окорок, у которого под темно-коричневой копченой шкурой скрывалось нежнейшее мясо. Мы обозрели длинные ряды копченых, вареных и сырокопченых колбас и в конце ряда увидели еще одно приветливое лицо.

— Что желаете? — задала нам продавщица провокационный вопрос.

— Мы бы хотели поговорить с Галиной Сидоренко, — произнесла Катька.

— Ее нет! — отрезала продавщица, напрочь теряя к нам всякий интерес и демонстрируя явное нежелание болтать с нами о всяких пустяках.

— Второй промах! — прокомментировала я, когда мы отошли не солоно хлебавши от прилавка. — Наверное, для завязывания дружеского разговора нужно сначала у них что-нибудь купить.

— Да! — обрадовалась Катька. — Это должно сработать.

Теперь наступил черед рыбного прилавка. Красную и черную зернистую икру в качестве покупки мы отмели с ходу. Отливающую янтарным блеском копченую осетрину тоже. Возле оранжевых пластов семги и форели мы задумались.

— Взвесьте нам сто граммов копченой семги, — вежливо попросила Катя.

— Продаем только кусками, — ответил нам мужской голос.

Мы оторвали глаза от рыбьих морд и поняли, что удача наконец улыбнулась нам. За прилавком стоял средних лет мужчина. И заинтересованно смотрел на нас.

— Почему? — спросила у него Катька. — Нам целый кусок не нужен.

— Ничего не могу поделать! — вдохнул продавец. — Дурацкое распоряжение сверху.

— Кто же это придумал? — возмутилась я.

— Да уж известно кто, наш генеральный директор — светлая голова, а его зам просто чума.

Разговор приобретал нужную окраску. И мы с Катькой приободрились.

— Давно бы гнать такого человека в шею нужно, — бросила я пробный камень.

— Это точно! — с готовностью подхватил продавец. — Круглый дурак наш Петруша.

— Как же его тут до сих пор держат? — удивилась я. — Такой замечательный у вас магазин. Нет, наверное, вы на вашего директора наговариваете. Не может быть, чтобы директор был совсем уж дураком.

— Да кто говорит о директоре! — удивился продавец. — Директором у нас работает Зина Михайловна. Ушлая тетка. А все глупости исходят от генерального директора. Ее мужа. То есть сам-то генеральный бухает по-черному, а все свои обязанности переложил на своего зама. Вот тот круглый дурак и есть. Перед выходными вот рыбу велел только кусками продавать. Перед этим икру только в целлофан заворачивать, а не в контейнеры раскладывать. Потом еще прилавок с копченостями и рыбой велел местами поменять. Только без толку целый день с ящиками пробегали.

— А чего его держат в таком случае, если от него один вред? — спросила я.

— Чего держат? — переспросил продавец. — Так жена его работает тут главбухом. И попутно она в подружках у директрисы ходит. Сдружились они на почве своих мужей. У одной дурак, а у другой пьяница.

Мы немного помолчали.

— Дуракам везет, — наконец сказала я. — Живет у жены, как у Христа за пазухой.

— Я вам больше скажу, — продолжил словоохотливый продавец. — У зама еще тут и любовница есть.

— Что? — выкатили мы глаза.

— Да вон Ленка стоит, — скосил продавец глаза в сторону отдела копченостей. — Она вот у нашего зама в любимицах и ходит. Сколько раз я их вместе в подсобке заставал. Ящики они там считали. Как же! Оба красные как раки стоят, а у Ленки то лифон расстегнут, то трусишки в углу валяются.

— А что жена? — спросила я. — Я имею в виду жену зама. Она что, не против?

— Да она, должно быть, и не знает! — ответил продавец. — Если бы знала, эта Ленка отсюда бы уже пулей вылетела. Вот ведь стерва девка. Семью разбить хочет.