Мираж

— В фарфоровой лавке не швыряют утюги — мы можем побить собственную посуду. Пропагандистская машина Кремля нанесет немедленный ответный удар. Козыри у них есть, причем многие из них они до сих пор еще не выкладывали на стол, и тогда нам придется занимать оборону.

— Джэкоб, вы мыслите категориями Джимми Картера, а ведь наш новый директор характеризовал вас как отчаянного и в то же время осмотрительного парня. Сейчас в вас говорит только осмотрительность. Поясню мысль руководства: разумеется, мы не собираемся априори выдвигать это обвинение в адрес Москвы. Мы должны «материализовать», как сейчас модным стало говорить, причастность русских к терроризму. И второе, не менее важное: все наши операции — фундамент политики президента — ничего не будут стоить без соответствующего пропагандистского обеспечения. В Штатах над этим уже работают ваши старые знакомые Ледин и де Борчгрейв, в Англии к заданию активно подключился Роберт Мосс. Прессой ФРГ займется ваш отдел. Позиции у нас хорошие, опыт есть. Но самое главное — мюнхенская операция.

Резкий звонок внутреннего телефона заставил Полгара подойти к столу.

— Приходите, — произнес он в трубку и пояснил Джэкобу: — Какая-то срочная депеша из Лэнгли.

Прихрамывая, в кабинет вошел старик Джо из секции коммуникаций резидентуры. Он молча передал Полгару листок бумаги. Тот быстро прочитал, и лицо его стало наливаться кровью. Джэкоб знал эти мгновенные приступы бешенства у Кобры. Тот рукой показал Джо на дверь, а когда старик вышел, разразился руганью.

— Этот идиот Хейг! — орал он. — Работает уже при четвертом президенте и думает, что все себе может позволить!

НИ ПОЛГАР, НИ ЭРИКСОН, разумеется, не могли знать, что, в сущности, Хейг был только исполнителем воли президента, который распорядился начать широкую кампанию «Ответственность Советов за международный терроризм». Начать немедленно, не дожидаясь, как выразился Полгар, «материализации». Если бы в Вашингтоне подождали с десяток дней, то операция «Квадро», о которой пока в ФРГ знали лишь Полгар и Эриксон, возможно, могла бы стать точкой отсчета в этой политической кампании. Громадный механизм ЦРУ пусть чуть поспешно, но основательно «раскручивал» операцию: «Бони М» — Чип — Тромм — Инмэн — Хьюджел — Эриксон…

Но 28 января 1981 года устами Хейга Вашингтон поспешно открыл новый фронт борьбы. «Речь идет, — говорил своим жестким, решительным голосом Хейг, — о технической подготовке, финансировании и оснащении, которые СССР предоставляют международному терроризму. Борьба против этого терроризма займет место защиты прав человека среди наших первоочередных забот. — И не менее категорично добавил: — Пора уже западным странам и Соединенным Штатам решительнее и эффективнее взяться за разрешение этой проблемы».

Именно об этом говорилось в сообщении, доставленном Полгару. Собственно говоря, оно представляло собой обычную телеграмму, переданную по телексу Юнайтед Пресс Интернэшнл. Зверь был выпущен из клетки раньше срока…

Именно поэтому метался по своему кабинету главный резидент. Зверь был выпущен… Чем его кормить?

— ТЫ ЗНАЕШЬ, кто такие «серые волки»? — спросил Джакыр Исмета.

— Да, слышал. — Насытившийся Исмет торопливо поставил на столик недопитую чашку кофе. — Это хорошие люди. Они заступаются за нас, бедных людей, которых судьба забросила сюда.

— Ты правильно рассуждаешь, — одобрительно кивнул головой Джакыр. — Мы, «серые волки», никогда не оставляем в беде земляков, а ты сейчас как раз попал в беду. Но я обещаю: мы тебе станем помогать. С сегодняшнего дня. И ты нам будешь помогать… С сегодняшнего дня.

Исмет часто закивал головой. Он готов был сделать все для этого доброго соотечественника.

— Мне твой друг сказал, — Джакыр кивнул головой в сторону каменщика, — что на строительстве виллы ты больше на подхвате и платят тебе гроши. Ну а что ты вообще умеешь делать?

— В Адане я был слесарем, работал в городской водопроводной сети. Но платили там мало, вот и уехал сюда счастья попытать.

— Специальность у тебя хорошая. — Джакыр улыбнулся, потом достал из кармана блокнот, что-то написал в нем, вырвал страничку и протянул Исмету:

— Вот номер телефона герра Баумайстера. Это фирма «Грунд безиц Гмбх унд К°». Позвони ему завтра после одиннадцати. Он даст тебе работу. Настоящую — с нормированным рабочим днем, оплаченным отпуском. И получать больше будешь, чем у этого живоглота.

Исмет почувствовал, что у него защипало в глазах: такого счастливого поворота в своей жизни он и ожидать не мог.

— За все ты должен быть благодарен нам, — повелительным голосом произнес Джакыр, — и нашему бошбугу. — Он указал рукой на портрет, висевший на стене в зале.

Алпарслан Тюркеш, родился в 1917 году, турок по национальности, полковник в отставке. До 1945 года — агент германской службы безопасности, руководитель пантуркестанского движения. В строго секретном документе СД от 9 октября 1944 года излагались планы использования Тюркеша в интересах рейха. После войны стал руководителем Партии националистического движения.

Политическая доктрина Тюркеша — «Движение девяти лучей», то есть объединение в одной великой Турции (или Туране) тюркских народов, проживающих на территории Ирана, Ирака, Афганистана, Советского Союза и Китая. В новом великом государстве — наследнике блистательной Порты — должны проживать 90 миллионов человек.

Члены партии и ее филиал — Объединение идеалистической молодежи — обязаны беспрекословно подчиняться Тюркешу. К нему можно обращаться только как к бошбугу (на старотурецком языке — фюреру) и почитать как аллаха. Члены партии и Объединения идеалистической молодежи должны учить на память отрывки из книг «Доктрина девяти лучей» и «Майн кампф» Гитлера, знать методы работы гитлеровских штурмовых отрядов и историю захвата Гитлером власти в Германии.

Исмет благоговейно смотрел на портрет бошбуга Тюркеша. Его реакция, видимо, понравилась Джакыру.

— Вот тебе сто марок. — Он протянул деньги Исмету. — Отправишь жене. О нашем разговоре никому ни слова. Иначе не сможешь больше производить на свет новых Исметов. — Он раскатисто засмеялся: — Да ты не бойся! Будешь служить нам честно — и твоих детей выведем в люди.

Джакыр встал и протянул руку Исмету. Тот схватил ее обеими ладонями и снова торопливо закивал в знак глубочайшей признательности.

— Домой доберешься сам! — бросил ему Джакыр, направляясь к выходу. За ним торопливо семенил хозяин «Культурного объединения».

ДЖАКЫР ехал по безлюдным улицам ночного Мюнхена. Переключенные на ночной режим светофоры мигали желтыми огоньками. Посматривая в зеркало заднего вида, Джакыр около часа петлял по улицам города и, наконец убедившись, что за ним нет «хвоста», остановил машину у ярко светящихся огней ночного бара. Портье услужливо распахнул дверь.

В баре было довольно многолюдно: на высоких круглых табуретках у стойки сидели какие-то сомнительного вида личности, явные сутенеры, ждавшие выручки от своих подопечных. В углу резвилась компания — двое безусых юнцов, которым, видимо, отцы дали деньги на «первую любовь», и две дамы, чья профессия не вызывала сомнений.