Мировая Война
Шрифт:
— Те, кто за тенью уходят в неизвестность,
никогда не смотрят назад,
потому что боятся увидеть глаза
тех, кто остался на месте.
Море, давай,
поднимай сокрушительный вал!
Пусть от ветра вминается грудь,
под ногами ломается твердь,
пусть беснуется молнии медь,
и сжимает объятия спрут.
Ничего ведь
не может быть
страшнее и хуже
глаз тех,
кто остался на суше…
Те, кто за тенью идут в неизвестность,
обручены с бездной,
по ним отзвонили колокола.
Им же тесно, им тесно
в обёртке телесной,
и вся земля им мала.
На берегу ветшают дотла паруса.
На берегу ржавеют во сне якоря.
Не оборачивайся, моряк,
не смотри в живые глаза
мои,
в них жалость и страх,
в них старость и прах,
а ты-то, а ты обручён с бездной.
Шторм впечатлял, он был не столь грандиозен как памятная буря 13го года, когда утонуло много кораблей и людей. Но сейчас всё начиналось очень похоже — ветер 50 м/с, волны три метра, и дождь вместо снега. Позади ударного соединения остались острова Басс, транспорт «Эри» и один из бронекатеров оставшийся сопровождать корабль с людьми до Сандаски. За спиной
Ударный отряд из четырёх кораблей крепко держался за этот шанс и стремился использовать каждый миг благословенного шторма с пользой. Но тревоги все же были. Идущий полным ходом восьмидесятиметровый «Вайоминг» отчаянно заливало большими волнами с носа до самой кормы. Но он был приспособлен для океана, так что озеро ему было по плечу. Младший товарищ флагмана — пятидесятиметровый «Икарус» тоже строившийся для большой воды выглядел куда как более приспособленным для преодоления невзгод штормовой погоды. Его качало на волнах, высокий нос лихо резал их, а высокий борт не давал захлестнуть палубу. Вот тридцатиметровые бронекатера откровенно болтало на бурной воде. Их делали на «Элко» вместе с патрульными торпедными катерами — и БК успешно сохраняли остойчивость и высокий борт корпуса подобно ПТ-ботам. Вот только из-за брони, крупных орудийных башен и больших размеров корпуса при 1000-сильных двигателях они шли всего 25 узлов против 41 у ПТ-ботов, сидели глубже в воде и не годились для морских просторов. Рузвельт нехотя согласился брать для операции катера именно из-за мореходности и осадки — набиравший обороты шторм для них казался куда большей опасностью, чем возможный огонь артиллерии противника. БК не отличались особой огневой мощью — две двухорудийные башни с автоматическими 37 мм пушками M1A4 в башнях фирмы Мармон-Херрингтон и одна такая же пушка на зенитном станке в полубашенной установке. Пулеметное вооружение — пара спаренных Браунингов 50го калибра в башенке на рубке и два одиночных Браунинга 30го калибра на палубе справа и слева перед рубкой. С береговыми батареями или каким-нибудь артиллерийским сторожевиком не потягаться в перестрелке. Только если накоротке. Из плюсов вооружения — рельсовые направляющие для 10 малых морских мин Мк3 мод25 кои перегрузили с «Икаруса» перед выходом. После боя будет очень хорошо оставить подарочков у порта… Вот в сторожевике сомневаться коммандеру не приходилось — крепкий и неплохо вооруженный боевой корабль с опытным экипажем. На палубе 2 76 мм пушки со щитовыми прикрытиями, два спаренных 37 мм зенитных автомата, три пулемета 50го калибра на рубке и два на кормовой надстройке, и направляющие для 36, всё тех же, малых морских мин, 20 из которых передали на катера. Раньше, до перевода на Эри, на «Икарусе» было два обычных бомбомёта и один реактивный для охоты на подлодки, но их демонтировали, а незадолго до войны планировали поставить реактивный бомбомёт обратно — были опасения о появлении у канадцев на озере малых подводных лодок. Сейчас опасение переросло в тревогу, ибо отбиваться от лодок, если они существуют, будет абсолютно просто нечем. Только специально взведенной миной попасть прямо по лодке, или случайно подловить на поверхности… Однако если речь шла об огневой мощи против надводных сил, или береговых объектов то лидером по данному показателю был абсолютный гигант среди всех боевых судов на озере с обеих сторон — «Вайоминг». Старика, в рамках экспериментальной программы модернизации флота с целью продажи в СССР, так обновили, что от его прежнего архаичного образа мало что осталось. В недрах корабля две новые мощные дизельные машины «Винтон» вместо четырёх старых водотрубных котлов «Бэбкок и Вилкокс». Дизеля выдавали суммарно 3600 лошадиных сил и разгоняли монитор до рекордных 16 узлов, ставя его в одну скоростную категорию с «Икарусом» и погибшим «Арго». Для еще более качественных ходовых и манёвренных показателей установили новые рулевые машины. А дальше — больше! Надстройка перестроена и уменьшена по длине и по форме в кормовой части (частично необходимые помещения из рубки перенесли в корпус — замена машин освободила некоторое пространство), увеличена боевая рубка и ходовой мостик, за которым установлена треногая мачта с забронированным дальномерным постом и краном для катера, размещенного по центру крыши надстройки. От деревянных шлюпок полностью отказались в пользу многочисленных надувных спасательных плотов, тем самым освободив много места на мониторе. По углам надстройки на местах старых установок орудий вспомогательного калибра возведены четыре каземата аналогичных таковым на крейсерах типа «Омаха», но с прежними 102 мм орудиями Мк 9. Ровно над казематными установками разместились 4 площадки со спаренными 37 мм зенитными автоматами М1А4, еще одна площадка затесалась на осевой линии рубки прямо на кормовом срезе надстройки. Но наибольшей гордостью среди всего этого благоденствия были орудия главного калибра. Пару невероятно тяжелых и не отличающихся особой скорострельностью 305 мм орудий в одной единственной башне на носу заменили на целых три 180 мм пушки. В начале 30ых СССР как раз заказал большую партию орудий для новых крейсеров, но десяток стволов так и остался в США и пошел в дело для модернизации нескольких старых кораблей, таких как «Вайоминг». Но советские товарищи пошли дальше и сделали серьезные заказы, на куда большие суммы и на верфях закладывали крупные современные корабли. Монитор решили оставить как учебный корабль на Атлантике, а позже, в связи с наращиванием канадцами надводных сил на Эри, перевели уже туда. И как оказалось 305 мм были бы слабой стороной создаваемой флотилии — здесь расчетные дальность и скоротечность боя куда как меньше океанских. И 180 мм пришлись в самую пору при своих 4–5 выстрелах в минуту. Вот только экономия в проекте с установкой новых пушек в минимально переделанную старую башню оказалось сущим кошмаром. Пришлось раскошеливаться и заказывать новую башню у сталелитейной компании «Бефлехем Стилл», да еще и трёхорудийную! Кормовое орудие, не существовавшее при постройке в 1900 году, и появившееся на просторе кормы из-за уменьшения надстройки, тоже решили переделать — тонкий плоский щит сменили на башнеподобный щит с козырьком. Таким образом «Вайоминг» стал еще зубастее, и, при должной подготовке экипажа, смог выпускать в минуту целых двадцать снарядов! С 305 мм орудиями цифра был в пять раз меньше. По защищённости монитор как был невероятным мастодонтом с максимальной толщиной брони в 280 мм так и остался — страха ни пред одним надводным кораблём на озере не было. Но с тех пор много воды утекло — и опасность пришла в виде авиации и торпед…
«Ни торпед, ни авиации этой ночью против
нас канадцы выставить не смогут, значит, нас будет не остановить!» — Рузвельт все крепче верил в избранный рискованный путь. Пойти вопреки буре и силе врага, прямо к его логову. И дать бой! Всего еще каких-то полчаса до выхода к Лимингтону — нужно было обойти Пели по большой дуге с запада, подальше от возможных канадских оппонентов ожидающих десанта на остров, и поближе к возможному маршруту транспортов с войсками. Пока ни одной цели на пути не повстречалось, значит, всё было впереди!Однако мысль о близости к цели напомнила коммандеру о большем беспокойстве, чем бронекатера — как сквозь нарастающий шторм пройдут лётчики…
— Боже, надеюсь, хоть кто-нибудь из наших летчиков дотянет до Лимингтона… Как вообще можно через это ледяное желе пролететь? — Коннорс вглядывался в амбразуры боевой рубки, за пределами которой была сплошная тьма. Он ощущал настрой командира, ибо знал его еще со времен Академии. И не меньше его беспокоился о товарищах рискнувших всем и бросившихся в самоубийственную атаку.
— Эти — дотянут! Обязательно дотянут… Не зря же мы «Каталину» и «Кочевники» так всепогодным оборудованием снабжали. Бури и до войны были, и летали же они без проблем? Пролетят! — Рузвельт говорил громко, что бы каждый слышал. Уверенность в сделанном выборе не должна пошатнуться ни на йоту. Только не в этот момент. — И остальных за собой проведут раз так надо.
Повисшую тишину после слов коммандера никто не нарушал еще какое-то время. Лишь доносился мерный гул могучих дизелей приводящих монитор в движение.
— Сэр! Скорость ветра снизилась до 25 метров в секунду и продолжает падать, шторм ослабевает. — Вахтенный офицер смятенно докладывал свежие данные.
— В 13ом году, если верить архиву Кливленда, было так же — шторм в ноябре прошел через озеро, а затем развернулся и нагрянул с новой силой. — Коннорс решительно развеял не озвученные опасения. — Это затишье нам на руку, качка не так сильно повлияет на точность нашего огня.
— Сэр, авиация нарушила радиомолчание. — Офицер связи вихрем ворвался в рубку. — Они наносят удар по Лимингтону!..
— Штурман? — Рузвельт одним лишь, словом и коротким взглядом вопрошал.
— Налевом траверзе Кингсвилл, две с половиной мили. — Машина взаимосвязей офицеров заработала с совсем иным характером. — Сохраняя 16 узловой ход и прежний курс, Лимингтон будет в двух с половиной милях у нас на левом траверзе через 15 минут.
— Все по местам. К бою. — Без промедления, громко и четко грянул приказ коммандера.
В динамиках оповещения в отсеках и на боевых постах услышали сначала протяжный свисток боцмана, затем заветное:
— General quarters, general quarters. All hands, man your battle stations. All hands, man yourbattle stations…
Удар с неба по Лимингтону вышел абсолютно нежданным — радиолокатор на Поинт-Пили заблаговременно обнаружил группу самолетов, идущую через шторм со стороны американской границы. Командир станции изучил данные… и не принял их во внимание. «У янки всепогодной авиации нет, у нас — есть. Это наши лётчики возвращаются домой» — решительно отмахнулся он и даже не позвонил в штаб авиации для уточнения. Потому гул самолетов, перебивающий шум ослабшего шторма, и сияние осветительных бомб над Лимингтоном спустя некоторое время стали немалым шоком для портовых служб и скопившихся в погрузочной зоне бойцов из полка «Горцев Стормонта, Дандас и Гленгэрри» и тяжелого танкового батальона из состава полка «Трёх Рек». Застрявшие из-за шторма в Кингсвилле возвращающиеся транспорта должны были подойти в самое ближайшее время, и всю пехоту и танкистов поскорее выгнали из портовых складов на пристань — ждать погрузки. Но явились совсем не корабли…
Американских самолётов было мало — всего десяток и в основном это были истребители. Пока три гидроплана закладывали разворот после сброса осветительных бомб, пятерка «Баффало» и пара «Киттихоуков» пикировали на пехоту в порту, обрушивая на нёё шквальный огонь пушек и пулемётов. Завыли сирены воздушной тревоги, оживали многочисленные батареи ПВО, раскиданные по всему Лимингтону, порту и пригороду — столь важный транспортный узел отдать на растерзание стервятникам канадцы не желали. Засвеченные сиянием своих же бомб мечущиеся у берега самолёты были как на ладони, даже прожекторов не требовалось. Берег засверкал десятками вспышек, еще миг и разрывы снарядов и трассеры заполнили небо. Прямо со здания портового управления бил невообразимо скорострельный пулемёт, трассеры, сорвавшиеся со среза ствола, чертили бесконечную извивающуюся полосу в ночном небе. Один из «Киттихоуков» пролетавший ближе всего попытался вывернуться из-под этой смертоносной полосы, но безуспешно. Машина вспыхнула и сразу развалилась у самой воды. Атака, казалось, захлёбывалась на глазах. Считанные минуты и бравые силы ПВО отбили налёт!.. Густая череда разрывов бомб разного калибра пересекла пристань, раскидывая залёгших солдат, и здание управления, мгновенно затыкая скорострелку. Иссиня чёрная, сливающаяся со штормовым ночным небом «Каталина» развернувшись над озером, забралась повыше, насколько позволяла тяга и расстояния, подальше от засветки, и щедрой рукой поделилась всем, что навесили на неё оружейники на авиабазе Гэллион. Без малого полторы тонны бомб! Эффект получился достойнейший — плотная стена заградительного огня над портом рассыпалась, все стали стрелять куда глаза глядят, ибо никто не понял где бомбардировщик. Уловив момент, самолёты вновь обрушились на порт. Истребители заходили на цели, держась как можно ниже, избегая обстрела с берега. Но погода и условия вносили свою лепту — один из «Баффало», очень низко опустившийся к земле, на выходе из атаки чиркнул крылом портовый кран и упал на большой склад… А «Кочевники» же, повторяя манёвр старшей сестрицы, с большой высоты отправили свои гостинцы, метя по порту, туда, где удалось разглядеть какие-то суда — это были не транспорты, их было мало, и стояли они как-то обособленно. Наконец зажглись прожектора, лучи света устремились вверх и в стороны, искать невидимые бомбардировщики. Сразу два луча ухватились за один из «Кочевников» — он уже прилично удалился от берега, но огонь всё же сосредоточили на нём и очень быстро машина пошла в пике…
И… все закончилось. Не мгновенно, но за считанные минуты после угасания последней осветительной бомбы. Каких-то десять, может пятнадцать минут яростного, нежданного боя и тишина. Вновь стал слышен ветер, и стук капель дождя. К ним добавились крики и вой сирен пожарной тревоги… Только прожектора шастающие лучами по небу вновь поймали что-то интересное. Это два парашюта медленно опускающихся к воде где-то в паре километров от берега. Экипаж последнего сбитого самолёта выпрыгнул.
Долго ждать охотников за пленными не пришлось. От берега отчалил быстроходный катер береговой охраны и ярким лучом прожектора стал выискивать белые полотнища. Луч, белым пятном ходил по волнам из стороны в сторону. Изредка сам катер, врезаясь в волну, подбрасывал луч вверх, и опускал вновь к воде. В один из скачков на фоне горизонта что-то мелькнуло, но, явно не парашют или останки рухнувшего самолёта. Силуэт объекта больше походил на катер…