Мировой кризис: Общая теория глобализации

Применение технологий социальной стабилизации, основанных на массовом разрушении личности (например, при помощи широкого распространения наркотиков), также маловероятно, - как из-за того, что они являются скрытой формой рассмотренного выше геноцида, так и из-за недостаточной быстроты и при этом необратимости их воздействия.

Таким образом, наиболее вероятным выходом из положения явится применение информационного оружия или, как его иначе называют, «технологий бескровного воздействия». Их применение означает не войну и не мир, а некое пограничное, промежуточное состояние. Результатом их применения является не превентивное реагирование на ожидаемые события (как в рассмотренном случае с тотальной разведкой), а превентивное изменение реальности через изменение сознания воспринимающих и созидающих ее людей, более комплексное, масштабное и полное, чем при применении обычных современных технологий формирования сознания.

Однако необходимо понимать, что первый же пример подобного успешного изменения реальности создаст колоссальный соблазн применять соответствующие технологии внутри собственной страны - без риска и в несравненно более комфортных условиях, чем при их применении за пределами страны.

Подобное применение, в свою очередь, вызовет сильное противодействие этому внутри самих развитых стран и может привести к стремительной и неудержимой хаотизации их внутреннего развития.

Таким образом, лекарство от последствий сомализации России для развитых стран может оказаться страшнее болезни - и, соответственно, деградация российского общества объективно создаст для развитых стран угрозу аналогичных деструктивных процессов.

Вывод прост: развитые страны, при всем своем величии и всей нынешней слабости России, объективно заинтересованы в том, чтобы противодействовать не последствиям ее распада, но самому этому распаду. Несмотря на глобальную конкуренцию, перед лицом угрозы разрушения нашей страны они вне зависимости от своих желаний и пристрастий оказываются на стороне российского общества.

15.2. Невозможность однополярного мира

Идите все, идите на Урал!
–

Мы уступаем место бою…

(А.Блок)

Подавляющая часть социологов, политологов, геополитиков и даже просто не очень внимательных читателей наших последних книг совершенно искренне полагает, что с распадом Советского Союза человечество вступило в совершенно новую эру - Pax(?) Americana - или, говоря по-советски, «однополярный мир». На этом базируются не только относительно новые учебные курсы и научные гипотезы - на этом строятся долговременные политические и, самое главное, экономические комбинации.

Таким образом, «однополярный мир» представляет собой гипотезу, ставшую, как это довольно часто бывает в общественных науках, практически общепринятой без сколь-нибудь серьезной проверки и легшей в результате этого в фундамент если и не мироустройства, то, во всяком случае, мировоззрения наиболее влиятельной, а возможно, и наибольшей части современного человечества.

С практической (понятно, что не с идеологической) точки зрения устойчивое формирование подобной мировой системы можно было бы только приветствовать. Ведь она не только кардинально упростила бы жизнь исследователям международных отношений, но и принесла бы всему человечеству спокойное стабильное развитие по единым и мало меняющимся правилам.

Обращаясь к новейшей российской истории, переход от многополярного к однополярному миру можно было бы сравнить с переходом после отставки Коржакова в ходе президентских выборов 1996 года от классической ельцинской «системы сдержек и противовесов», равновесие которой достигалось противостоянием двух основных групп, к чубайсовской «системе велосипедного пелетона», в которой находящегося вне формальной конкуренции лидера уравновешивает разнородная масса незначительных по отдельности и слабо связанных друг с другом второстепенных участников конкуренции (внутриполитической или международной - не так уж и важно).

Для современников период однополярного мира, скорее всего, был бы весьма благоприятным, - те, кто жил в наиболее приближенным к нашим представлениям о нем условиях, например, во внутренних областях Римской империи во II веке до н.э., наверняка считали свое время вторым «Золотым веком» в истории человечества, - примерно так же, как российские реформаторы до сих пор вполне искренне воспринимают в этом качестве 1997-1998 годы.

С другой стороны, их потомкам однополярный мир принес бы несчастья, так как отсутствие внутренних противоречий объективно замедляет развитие и накапливает проблемы в будущем. В то ж время неминуемое - как минимум, социопсихологическое и моральное - перенапряжение лидера под гнетом «сверхответственности» заставляет его столь же неминуемо совершать болезненные и трудно объяснимые с точки зрения обычной житейской логики ошибки.

Непосильное бремя решения всех мировых задач, приходящееся «на единственную оставшуюся сверхдержаву, …обернется не только экономическим, политическим, интеллектуальным и в конечном счете - психофизическим перенапряжением пытающейся доминировать нации. История всех обществ и элементарная теория управления убедительно оказывают, что чрезмерная концентрация процессов принятия решения ведет к снижению их эффективности…

В результате крушение единственной сверхдержавы как мирового лидера в принципе так же неизбежно, как и крушение любой диктатуры, сам факт существования которой автоматически тормозит развитие всей подвластной ей сферы».

Попытки укрепить положение сверхдержавы любой ценой «могут привести к новой глобальной дестабилизации всего человеческого сообщества».

Так или иначе, сама гипотеза о существовании «Золотого века однополярности» представляется неверной и являющейся не более чем следствием колоссальной инерции сознания. Хотя радужные представления начала и особенно середины 90-х годов, закрепленные романтическими эссе Фукуямы и его последователей, в целом так и не оправдались, человечество (а точнее, его развитая часть) поверило в них, потому что очень хотело поверить.

А еще потому, что, как и сейчас, не то что не знало точно, но даже не могло толком себе представить, что это такое - «однополярный мир». Ведь практически на всем протяжении письменной истории европейская цивилизация, давшая начало современной глобальной цивилизации, никогда не находилась в таком состоянии.

В частности, в настоящее время сформироваться однополярному миру не позволяет успешное развитие Китая (см. параграф …). Уже в обозримой перспективе успехи последнего обещают возврат к противостоянию двух систем - уже не идеологических, но культурных, цивилизационных: развитого мира в его сегодняшнем понимании и «Большого Китая», частично проникающего в развитый мир диаспорой и финансовыми щупальцами, но остающимся для него наглухо закрытым.

И в этом качественное отличие будущего биполярного мира от реалий «холодной войны». Противостояние между США и СССР было не просто межгосударственным, при котором оба участника находились «на одном уровне» - он протекал в рамках одной цивилизации, общей для всех его значимых участников. Эта общность создавала единые, заранее известные и понятные правила борьбы и возможность договориться, сохранявшуюся практически всегда.

Культурно-цивилизационная общность, объединяя даже непримиримых участников затяжных исторических конфликтов, давала им принципиальную возможность договориться и как минимум - правильно понять друг друга (см. подробней об этом в параграфе …).