Мировой кризис: Общая теория глобализации

За четко очерченными пределами члены «информационного сообщества» производят удручающее впечатление, демонстрируя весь набор стереотипов и стандартных внутренних комплексов, свойственных объектам систематического применения технологий формирования сознания. Формируя сознание других, они становятся образцовыми примерами применения соответствующих технологий.

Возможно, их интеллектуальная слабость является специфическим проявлением коллективного сознания (см. о нем в параграфе …), регулирующего общественные процессы с использованием представителей «информационного сообщества» в качестве «частичных интеллектуальных» или «частичных управленческих» работников. «Частичные работники» ранних индустриальных производств были прикованы к станку, на котором они выполняли одну-единственную частичную операцию, и попросту не могли существовать вне соответствующего производства, ибо не умели делать ничего, кроме этой операции, и не имели возможности переучиться. Соответственно, «частичные работники» современных «информационных сообществ» не могут существовать вне господствующих парадигм и стереотипов мышления, ибо не обладают способностью восприятия и осмысления альтернативных подходов.

Их пример - фантастическая в своей наглядности и трагичности иллюстрация того, что злоупотребление даже традиционными информационными технологиями, не говоря уже о достаточно изощренных современных технологиях формирования сознания, роковым образом снижает порог критичности (см. параграф …).

Демонстрация обыденных стереотипов производится членами «информационного сообщества» с отнюдь не обыденной агрессивной напористостью и исключительной энергией; фактически это уже не демонстрация, а настойчивое и назойливое навязывание указанных стереотипов.

Характерно, что столкновение с несогласием, вызывающее у большинства обычных граждан лишь отстранение, часто даже не сопровождающееся попыткой зафиксировать разность подходов и лишь весьма редко - стремление совместно докопаться до истины, членами «информационного сообщества» воспринимается как вызов и вызывает стремление немедленно искоренить ересь, переубедив или же опорочив его носителя.

Лишь в редких случаях эта агрессивная реакция вызвана восприятием еретика как потенциального конкурента, способного отвлечь на себя общественный интерес и тем самым ослабить позиции соответствующего члена «информационного сообщества».

Как правило, причиной враждебности к инакомыслию является глубочайшее органическое, внутреннее неприятие его как факта, вне зависимости от содержательного наполнения. Диссидент, высказывающий точку зрения, не совпадающую с общепринятой, почти автоматически воспринимается членами «информационного сообщества» как неполиткорректный раздражитель, чужак, «человек не из тусовки», представляющий прямую угрозу сложившемуся и устраивающему всех status quo. В этом отношении формально безупречно демократическое информатизированное общество оказывается значительно более догматичным и нетерпимым к инакомыслию по всем существенным вопросам, чем все еще хорошо памятные нам авторитарные общества.

Нетерпимость же «информационного сообщества» не просто иллюстрирует большую, чем в среднем, степень перерождения его сознания из-за более интенсивного применения технологий его формирования.

Главное заключается в том, что описанные косность и нетерпимость разоблачают современные «информационные сообщества» как простой инструмент трансляции и внедрения, но ни в коей мере не создания господствующих представлений. Членов этого сообщества можно сравнить с музыкальными шкатулками, способными исполнять лишь одну заложенную при их создании пьесу, хотя и с незначительными вариациями. Даже лучшие из них - не композиторы, но не более чем аранжировщики, пусть даже бесконечно умелые и изобретательные.

Фактически в информационном пространстве они выполняют роль пропагандистов, распространяющих сложившиеся с их минимальным участием стереотипы и реализующие принятые без них стратегические решения. То, что при этом они переполнены ощущением собственной значимости, искренне чувствуют себя творцами миров и властителями дум мириадов серых убогих людей, сознание которых они успешно формируют и поведением которых они, как правило, эффективно манипулируют, лишь оттеняет их второстепенную, исполнительскую роль.

Но, осознав ее, мы сталкиваемся с проблемой неопределенности механизмов формирования стереотипов, внедряемых «информационным сообществом».

Если властители дум (без всякой иронии - его члены, как правило, именно ими и являются) и «хозяева жизни» выполняют всего лишь роль ретрансляторов, пусть бесконечно творческих, талантливых и эффективных, то кто же и каким именно образом разрабатывает и закладывает в их головы и сердца представления и стереотипы, которые они потом столь вдохновенно навязывают обществу?

Поиск конкретного субъекта, своего рода демиурга, занимающегося этой ответственной работой, столь же благодарен и перспективен, как и поиск очередного «мирового правительства» или непосредственно господа бога.

Стереотипы и представления, внедряемые членами «информационного сообщества», зарождаются и отбираются не где-либо в стороне, но в их собственном кругу. Этот процесс носит стихийный, в очень большой степени безличностный (хотя всякую новую мысль, конечно, кто-то высказывает впервые) характер и является одним из важнейших элементов саморазвития общества; при этом он хаотичен, ограничивается и направляется лишь основными системами господствующих в соответствующем «информационном сообществе» объективно обусловленных интересов, мотиваций и психологических особенностей.

Развитие новых представлений от момента зарождения до приобретения ими доминирующего положения даже до распространения технологий формирования сознания было исключительно сложным процессом. Это наглядно иллюстрируют многочисленные исследования истории тех или иных сфер человеческой мысли. В наши дни широко известны примеры мгновенного распространения идей, соответствующих интересам или психологической потребности «информационных сообществ» (и соответствующих обществ), но процесс их зарождения, вероятно, является неопределенным и принципиально не поддающимся однозначной реконструкции. Развитие же идеи, которая так и не стала доминирующей, за исключением отдельных счастливых случаев, когда она обретает группу не зависящих друг от друга и потому независимых историков, вообще почти невозможно проследить и проанализировать.

В этих процессах играет большую роль случайное, непредсказуемое взаимодействие воспитания личности, ее специфических особенностей и характера внешней среды. Члены «информационного сообщества», при всей отделенности от своего общества, остаются социальными существами, ведущими общественную жизнь со всеми ее элементами. Каким бы узким ни был круг их общения, они получают сигналы, пусть даже соответствующим образом отобранные и искаженные, и из внешнего мира.

При этом идеи оплодотворяют идеи, а информация - информацию. Самопрограммирование, индукция и обратное наведение информационных полей, их наложение, интерференция, хаотическое взаимопоглощение или взаимоусиление, а также спонтанный переход в новое качество и по сей день, насколько можно понять, остается неизведанной областью, систематические исследования которой даже не начинались.

В идейном плане, несмотря на периодическое появление новых веяний, «информационное сообщество» более однородно, чем остальные части соответствующего общества. Это объективно обусловлено, так как транслировать и внедрять разнородные и противоречивые представления если и можно с чисто технологической точки зрения, то, во всяком случае, исключительно сложно и затратно.

Однако такая однородность затрудняет возникновение и принятие новых представлений, усугубляя косность «информационного сообщества». Его интеллектуальная малоподвижность, низкая изменчивость влияет на все общество, снижая его приспособляемость, а следовательно, и устойчивость. В результате информатизированное общество, как это ни парадоксально, оказывается менее стабильным и прочным и, вероятно, в конечном счете менее жизнеспособным, чем традиционное, - однако это представляется той неизбежной ценой за массовое применение информационных технологий и технологий формирования сознания, которую приходится платить за его возросшую благодаря указанным технологиям мощь.