Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

повернулся лицом к свету и продемонстрировал Огоновскому синяк под глазом, -

а потом сюда. Оружие отобрали... Кажется, город подожгли - ты видел?

 - Да не сильно, ты не переживай. Я сейчас ехал, так все уже и потушили, в

общем-то. Был я у шефа...

 - Ну, и что шеф? Его сразу уволокли куда-то, я и слова сказать не успел,

а его уже нет. Что он говорит? Когда это все кончится?

 - Мне не дали с ним поговорить. У него сидят начальник штаба легиона и

наш дорогой мастер Хатчинсон.

 - Кто-о?!

 - Во-во. Теперь ты понял, чем дело пахнет? Шериф опустил голову.

 - Да, - задумчиво проговорил он, - вот и все дела. Теперь понятно, почему

Пшездецкого спалили.

 - Как спалили?

 - Так. В собственном доме.

 - О господи! Да что же это? А еще кто?

 - Да пока больше никого. Ты куда своих людей подевал? Этим, что ли, сдал?

 - Нет, конечно. Я привез сюда тех, кто с семьями, - высадил их в

Мелвин-квартале, они рассосались по району, и все. Остальные, человек так

сто сорок, наверное, ушли через Флеминг в лес. Я приказал им сидеть двое

суток, а потом - по обстановке.

 - Н-да... что ж мы теперь делать будем?

 - Все будет зависеть от шефа. Как он решит, так и будет. Правда, не знаю,

что он теперь может решать... - Я надеюсь, к завтрашнему утру что-то

прояснится тогда и потолкуем. Раненые есть у тебя?

 Маркелас помотал головой и допил самогон, остававшийся на дне стакана.

 - Если меня выпустят, завтра приеду к тебе. Под вечер... идет?

 Андрей молча хлопнул его по плечу и поднялся. Солдаты у входа проводили с

его пьяным недоумением. Выйдя на улицу, Огоновский увидел своего знакомца

капитана, который мрачно хлебал местный самогон из оплетенной соломой

бутылки.

 - У вас есть данные о бандитах?
– спросил у него Андрей.

 - На какой момент?
– прищурился ротный.

 - На нынешний. На сейчас. Мне нужно ехать в Изерли, это довольно далеко,

– не хотелось бы нарваться по дороге на каких-нибудь уродов с бластерами.

 - Насколько я знаю - разведчик вернулся полчаса назад, - на всей

территории Гринвиллоу не замечено ни одного налетчика. Все ушли на юг или

затерялись в болотах. Можете ехать спокойно. Впрочем, если вы переживаете, я

могу выделить вам пару солдат на транспортере.

 - Ладно, - махнул рукой Андрей, - раз вы говорите, что никого нет, нечего

и с ума сходить. Я поехал...

 Приближаясь к Изерли, Андрей понял, что начинает засыпать. Спокойный

послевоенный год отучил его от бессонных ночей, проведенных за операционным

столом, от многочасовых вахт и дежурств, когда четыре часа сна

воспринимаются как великое, недостижимое счастье, - прежней выносливости уже

не было. Не было и кофе. Сунув руку во внутренний карман, Огоновский достал

миниатюрную аптечку. Укол взбодрил его. Когда грузовик подъехал к

заброшенной шахте, он чувствовал себя так, словно только что встал после сна

и принял холодный душ. Он знал - за это придется платить невыносимой

усталостью, которая обрушится на него с закатом, но то, что будет вечером,

уже не имело особого значения.

 Андрей подогнал грузовик бортом к разваленной башенке старого подъемника

и выбрался из кабины. Дорога до пещеры не заняла у него много времени - он

знал тут каждый закоулок и мог проделать весь путь даже на ощупь. Под

сводами подземного зала горел свет двух мощных фонарей. Бренда и Лалли

спали, устроившись на деревянных лежанках, оборудованных когда-то Акселем, а

Ханна сидела возле лампы с книгой в руках. При виде Андрея она вскочила на

ноги и огласила подземелье восторженным визгом.

 - Мы тут так боялись...
– девушка повисла на нем, уткнулась губами в

щеку, и Андрей ощутил на своем лице ее слезы, - так боялись, что тебя...

 - ... убили? Нет, все в порядке. Вставайте, Бренда, нам надо грузиться

обратно. Лалли, бери вот эти тюки. Вы, Бренда, - ящик с провизией. Я возьму

вот это...

 - Там... уже все?
– осторожно поинтересовалась старшая медсестра, поджав

губы при виде плачущей Ханны.

 - Уже все. Можно возвращаться. У меня грузовик, так что нужно грузиться -

и домой. Я зверски устал...

 Всю дорогу до дома Ханна просидела рядом с ним, в кабине. Они молчали -

потому что рассказывать о происшедшем у Андрея не было сил, а Ханна - потому

что ей было достаточно видеть его здесь, рядом, живого и здорового. Еще

никогда у нее не было таких светлых глаз.

 Вечером, разобравшись с несколькими обгоревшими - один из которых

доставил доктору его джип, забытый в городке, - Огоновский прошел в свой

кабинет и обессиленно упал в кресло. Следовало раскурить сигару, но у него

дрожали руки. Посидев несколько минут - без единой мысли, пустой, как

воздушный шарик, Андрей тяжело поднялся, распахнул бар и вернулся за стол с

коньяком и рюмкой. Сигары лежали в одном из ящиков.

 "Что же теперь будет?
– невесело подумал он.
– Да ясно, что. Хатчинсон со

своими ребятами за бесценок скупят местные земли, сюда наедет толпа

инженеров, строителей и прочей шушвали, и привычная жизнь закончится.

Смешно, но для таких, как Хатчинсон, я, наверное, ретроград и консерватор,

стоящий на пути прогресса и процветания. Все так. Да только не так! Почему

эти люди, владеющие Гринвиллоу уже несколько столетий, не имеют права жить

так, как им хочется? Почему их должны унижать, обворовывать, а теперь еще и

убивать такие вот Хатчинсоны, привыкшие совать свой нос в каждую дырку?

Почему нет на свете закона, способного защитить их?"

 В дверь кабинета тихонько поскреблись. Андрей кашлянул. В круг света от