Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

 - Хватит, - резко сказал судья, глядя в сторону.
– Следующий.

 - Но мы...
– начал было адвокат, но Додд не дал ему закончить.

 - Можете подать на меня жалобу! Я сказал, следующий!

 На кафедру вытолкнули Бренду. Она посмотрела на Огоновского, победно

усмехнулась и с неожиданной бодростью затараторила: - Доктор Огоновский с

первых же дней показался мне грубым человеком. Ему нельзя отказать в

компетентности и большом опыте, но за долгие годы работы в лучших клиниках

Авроры и Кассанданы я повидала немало докторов - обходительных, хорошо

воспитанных и не позволяющих себе панибратствовать с представителями низших

классов... Даль покрутил пальцем у виска.

 - Что-что?
– переспросил шокированный судья.
–  Что вы сейчас сказали?

Каких классов?

 - Я сказала, что таких грубиянов я еще не видала, - отбилась Бренда.

 - Свидетельница Мэй, я делаю вам замечание. Говорите по существу. Личные

качества доктора Огоновского нас интересуют весьма мало. Он позволял себе

какие-либо оскорбления в ваш адрес?

 - Ну еще бы! Два раза он заставил меня ехать с ним на какой-то ночной

вызов, заставлял меня убирать грязь в доме... а потом, - ее голос поднялся

почти до визга, - потом он привез в дом рабыню!

 - Свидетельница Мэй, - начал Трюфо, до которого раньше всех дошло, что же

придумали оппоненты, - свидетельница Мэй, а разве...

 - Истцы!
– завопил судья. - Я лишаю вас слова на время показаний

свидетелей защиты! Продолжайте, мэм Мэй.

 - Да, он привез в дом девку, которую купил где-то на стороне. Вот эту. -

И палец Бренды уперся в съежившуюся Ханну.
– У них так принято. У них там

почти все имеют рабов и рабынь... Я сперва даже думала, что он купил ее для

того, чтобы съесть. А потом она стала ходить к нему в спальню. Я это видела

– не раз и не два!

 Судья пошуршал бумагами на своем столе.

 - Совершеннолетие у нас наступает в четырнадцать, - буркнул он себе под

нос.
– А ей пятнадцать. Ну, хорошо... Свидетельница Армстронг, идите за

кафедру.

 Ханна посмотрела на Андрея. Он молча опустил веки. Тогда девушка сжала

губы и поднялась со своего места.

 - Я не была рабыней доктора Андрея Трегарта Огоновского, - громко и

внятно произнесла она. В зале раздались аплодисменты. Судья ударил молотком

и грозно уставился на девушку, стоящую за кафедрой.

 - Расскажите нам о том, как познакомились... Надеюсь, мне не придется

напоминать вам об ответственности за клятвопреступление.

 - Моя мать собиралась уезжать в столицу, надеясь устроиться в порт.

Девать меня ей было некуда. Дело в том, что... - Она говорила короткими,

рублеными фразами, но на этой споткнулась, закусила губу и беспомощно

посмотрела на Огоновского.
– Дело в том, что на войне погибли мой отец и все

братья.

 По залу прошел негромкий ропот.

 - Сколько у вас было братьев, свидетельница?

 - Трое, ваша честь.

 - Хорошо, продолжайте. Ваша мать предложила доктору купить вас у нее?

 - Моя мать попросила доктора, чтобы он приютил меня на то время, пока она

не заработает денег.

 - Хорошо, свидетельница, я изменю формулировку: между Огоновским и вашей

матерью имела место какая-либо сделка? Он давал ей деньги?

 - Да, он дал ей двести крон.

 - Итак, - торжествующе забасил адвокат, - мы неопровержимо установили

факт рабовладения. Почтенный доктор Огоновский, являвшийся непременным

участником всех вышеперечисленных событий, являлся, помимо всего прочего,

рабовладельцем...

 - Ваша честь, - кашлянул Андрей, - я прошу слова.

 - Да? Вы хотите сказать что-то в свое оправдание?
– Я хочу сказать, что

был знаком с семьей Армстронгов задолго до войны. Этот факт могут

подтвердить и шериф Маркелас, и находящийся в зале лорд Гор, и многие другие

люди.

 Даль беззвучно зааплодировал, а Трюфо поднял вверх большой палец.

 - И вы хотите сказать, что никакой сделки не было?
– насупился судья.

 - Вряд ли можно назвать сделкой тот факт, что я дал двести крон

несчастной, потерявшей мужа и сыновей женщине.

 - Дали или ссудили?

 - Дал, ваша честь.

 - Но тогда это может рассматриваться как сделка, а вы - как рабовладелец.

 - Как вам угодно, ваша честь.

 - Свидетельница, расскажите нам, принуждал ли вас доктор Огоновский к

совершению полового акта с ним?

 - Нет, не принуждал. Адвокат немного опешил.

 - То есть вы обвиняете свидетельницу Мэй во лжи.

 - Нет, она не солгала.

 - Она не солгала? И интимные отношения между вами и Огоновским

действительно имели место? Но почему же тогда вы...

 - Потому что я люблю его!
– выкрикнула Ханна, гордо глядя на судью.

 Зал взорвался аплодисментами. Судья Додд развел руками и вздохнул.

Адвокат ответчиков, красный как рак, метнулся к своему столу и схватил с

него толстую пластиковую папку.

 - Я прошу тишины!
– заорал он.
– Это еще не все... леди и джентльмены!

 В зале послышались смешки. Судья ударил молотком и устало воззрился на

адвоката.

 - Что у вас там... еще? Господи, ну и процесс...

 - Леди и джентльмены! Наши главные действующие лица - я имею в виду

свидетеля Огоновского и общественного обвинителя сенатора Даля - во время

войны служили на одном и том же корабле. Даль, тогда еще только полковник,

был командиром, а Огоновский - врачом в отделении общей хирургии.
– И что?
–

грозно спросил судья.

 - А у вас написано, - огрызнулся адвокат. - Это был тот самый

"Парацельс", который открыл последний Айоранский мир, Трайтеллар. Так вот,