Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

вернулся в дом, снял свою луче-

вую сеточку и уселся за стол в кухне. Автомат испек его любимые булочки с сыром

и ветчиной. Ронни смешал

себе коньяк с красным виски, одним глотком выпил полбокала, выдохнул и принялся

за завтрак. Алкоголь по-

гнал по жилам приятное тепло, заставляя на время позабыть о проклятой болезни.

Приказав автомату сварить

большую чашку кофе, генерал вытащил свой инфорблок, положил перед собой коробку

сигар и раскрыл оче-

редную папку на том месте, где он прервался вчера.

 Он скользил взглядом по строчкам и таблицам - во многих случаях все эти

материалы уже были ему

знакомы - и думал о том, что уже полгода не обследовался у медиков, а здоровье

становится хуже буквально с

каждым днем. С другой стороны, лечь сейчас в клинику не получалось. Нужно

постоянно контролировать вер-

фи, и еще - финансовые потоки Фонда, в которых высокомерный лодырь Керс ни хрена

не понимает и пони-

мать не хочет, а значит, приходится постоянно носиться туда-сюда, подписывать

кучу дурацких бумаг, заклю-

чая сделки с такими прохвостами, с какими при иных обстоятельствах он не стал бы

и здороваться. Но без этих

людей - никуда, о легальных способах прокрутки денег нечего и думать, их

мгновенно засекут и пойдут спер-

ва слухи, а потом, упаси боже, проверки. Тогда уж точно все. В лучшем случае

каторга. А скорее всего просто

подстрелят темным вечерком, да и вся недолга. Скандалы такого уровня если и

случались - да, в общем-то,

было кое-что похожее, - то ни разу еще не становились достоянием широкой

общественности. Сукины дети в

Сенате и в правительстве никогда не допустят потери лица, для них это хуже

смерти, а раз так, то до суда уча-

стники аферы вряд ли доживут. А бежать?.. Вроде бы у генерал-коммодора разведки

масса возможностей, но

если задуматься, то - куда? Сейчас даже пиратов, по сути, нет: так, театр

варьете, не более. То ли дело весело

было при Империи! Народ тогда кишку имел покрепче, "волки пространства" самого

дьявола не боялись.

 Ронни потер переносицу, вздохнул и потянул из коробки сигару - первую за

сегодня. Он догадывался,

что к вечеру под такое настроение коробка скорее всего опустеет.

 К десяти часам он дочитал очередную папку отчета, набросал тезисы

"частного определения" и вышел на

воздух. В саду соседней усадьбы весело возились дети. Кутаясь в теплый халат, Ди

Марцио медленно побрел

по дорожке.

 - Я опять не замечу, как наступит осень, - неожиданно отчетливо произнес

он и остановился.

 В ветвях старого ясеня негромко посвистывала какая-то птичка. Ди Марцио

прислушался к ее голоску,

тоненькому и такому печальному, будто птица хотела рассказать ему о каких-то

горестях и потерях, хотела и -

не могла, он не понимал ее слов. Генерал постоял под деревом; птичка умолкла, и

теперь он слышал лишь дет-

ский смех и скрип качелей у соседей. Ронни зачем-то посмотрел на свои ноги,

обутые в смешные домашние

шлепанцы с загнутыми вверх носками, потом перевел взгляд на зеленый ковер травы.

На его губах появилась

странная, грустная и презрительная одновременно, усмешка. Он ощутил себя похожим

на эту неведомую ему

птаху - таким же нелепым, неуместным среди яркой зелени лета и звонких детских

голосов. Жизнь, прожитая

без счастья, без любви, жизнь в бесконечных, сводящих с ума перелетах, стычках,

жизнь в постоянном напря-

жении, выматывающем жилы и заставляющем забывать обо всем, кроме сегодняшней,

непосредственной зада-

чи. Все только сегодня, потому что завтра может и не наступить, а то, что

случилось вчера, не всегда имеет

хоть какое-то значение. Тысячи лиц, навсегда зафиксированных профессиональной

памятью офицера спец-

службы и тут же забытых за ненадобностью, звездное небо далеких планет, не

вызывающее уже никаких эмо-

ций, запах женщин, деливших с ним краткие мгновения любви, не слишком нужной ни

ему, ни им, - затем

война, кошмары отступления, бешеная контратака прямо здесь, на Кассандане,

кровь, крики раненых, мертвен-

но-синие вспышки в ночном небе, тяжелый танк, несущийся по коричневой весенней

равнине, гладкий холод-

ный штурвал в руках и понимание того, сейчас он один успеет смять, сжечь,

намотать на гусеницы тех, кто все-

таки умудрился высадиться... а если не успеет - они развернут батареи, и о том,

что будет тогда, лучше не

думать.

 Потом - ордена, ранение, сперва одно, за ним другое, генеральские эполеты,

наградной меч. Окончание

войны долго не хотело находить свое место в сознании. После войны наступило

похмелье, не отпускавшее

Ронни Ди Марцио года два. Но он научился...

 Он знал, что опять не заметит, как наступит осень.

 Странным казалось лишь то, что это знание огорчило его только теперь.

Менять что-либо было поздно.

Да и... давно поздно.

 Генерал вернулся за стол, достал новую сигару и развернул следующую по

списку папку. Эту часть об-

щего доклада готовила команда незнакомого ему полковника Антрупа. Ронни лениво

прочитал название темы,

потом, вдруг насторожившись, пролистал оглавление параграфов.

 - Откуда, черт возьми, у него эти материалы?!

 Ди Марцио вытащил из кармана халата свой служебный коннектер, с которым не

расставался даже в по-