Глава 1. Книжный червь

– А этот чудик вообще шевелится?
– скептически произнёс студент-первокурсник, кивнув в сторону одногруппника.

– Вроде как страницы переворачивает, - ответил его товарищ.

– Разве? Кажись, он просто в открытую книгу пялится.

– Да нет, вон только что перевернул!

Человек, за которым они наблюдали, учился вместе с ними уже целых три месяца, но за все время ни разу не обмолвился словом с однокурсниками. Он приходил на пары раньше всех, когда Университет только открывался, садился за последнюю парту в аудитории и сразу же открывал книгу. Однажды этот юноша даже напугал уборщицу, которая не ожидала встретить учащихся в столь ранний час, отчего вплыла в лекционный зал, вальсируя со шваброй и напевая старинный романс. Ни испуга, ни последовавшего за ним смущения Анфисы Владимировны юноша не заметил, как не заметил и ее танца, поскольку был сильно увлечен чтением. Лишь когда студенты дружно вставали, дабы поприветствовать преподавателя в честь начала занятия, он откладывал книгу в сторону и брал в руки учебник или тетрадь, но с наступлением перерыва книга снова оказывалась в его руках. Так продолжалось до конца учебного дня. Когда последняя пара объявлялась оконченной и студенты со всех ног мчались забирать из гардероба свои вещи, а те, кто, игнорируя гардероб, всегда носили их с собой, торопились покинуть стены Университета, он дочитывал последнюю главу. Дочитав до последней точки, юноша закрывал книгу, аккуратно убирал ее в рюкзак и только после этого выходил наружу. Что происходило с ним дальше, никто не знал, поскольку никто не видел, как он возвращался домой. Заговорить с ним одногруппники не решались: кто знал, что будет, если оторвать "Книжного Червя" от чтения? А некоторые наивно полагали, будто этот юноша не умеет говорить (отчего были крайне удивлены, когда на адресованный аудитории вопрос преподавателя он вдруг стал отвечать и весьма оживленно говорил на протяжении сорока пяти минут). Имени юноши никто не знал, даже русоволосая староста, старательно вписавшая его в желтый журнал группы в начале сентября. Для всех он был "Чудиком", "Книжным Червём", "Чтецом" или "Этим", а то и вовсе не существовал.

– Хорош уже на Этого смотреть!
– раздражённо выпалил один из студентов, прервав своих друзей от наблюдения за "Чтецом".

– Да ты сам посмотри, - последовал ответ.
– Он сидит, не двинется, а потом с такой скоростью страницу переворачивает, что моргнуть не успеваешь.

– Это надо снять и на ютуб выложить, - заметила студентка, и ее тут же поддержала свита хихикающих девиц.

– Потом снимете, - не унимался их одногруппник.
– Он так каждый день себя ведёт, а Лёха не каждый день в честь Днюхи своей проставляется!

– Да идём мы, идём!

Лишь шелест перелистываемых страниц нарушал тишину опустевшей аудитории, в которой остался только один человек, но когда книга была прочитана, ушёл и он. Белый снег хрустел под ногами, а выдыхаемый изо рта пар своими очертаниями напоминал юноше дракона, историю о котором он недавно закончил читать. Он любил представлять и обдумывать прочитанное по дороге домой. Иногда он забавлял себя тем, что выискивал среди прохожих людей, похожих на персонажей прочитанных произведений. Пристально людей юноша не рассматривал: если какой-то человек совпадал с образом, существовавшим в его голове, это сразу бросалось ему в глаза. Сегодня, например, ему повезло, он смог найти сразу троих: утром мимо него прошёл Хлестаков, а сейчас юноша видел одновременно Кису Воробьянинова и Мерседес де Морсер, во всяком случае, такими он их представлял.

Оранжевая "Газель" остановилась, стоило ему только подойти к остановке. Автоматическая дверь открылась с дребезжащим попискиванием, и "Чтец" вошёл внутрь. В Университете юноша ни с кем не разговаривал, но часто слышал, как его сокурсники жаловались на то, что после занятий невозможно уехать домой на общественном транспорте.

– Странно, - вдруг усмехнулся он.
– Маршрутки ведь полупустые.

– Это потому что ты поздно домой уходишь, - усмехнулась девушка, опустившись на сидение напротив него.
– Знаешь, без книги я тебя не узнала. Если честно, думала, что ты и в транспорте с ними не расстаёшься.

– Во время движения читать вредно, - ответил юноша, поправив спадающие очки.
– И книгу можно помять.

– И почему мне кажется, что последний вариант для тебя решающий?

Юноша ничего не ответил.

– Мой вопрос прозвучит несколько глупо, но... как тебя зовут?
– обратилась к нему девушка.
– Ведь "Книжный Червь", полагаю, именем твоим не является?

– Александр, - чуть слышно представился "Чтец". Он не любил представляться: зачем, если имя всё равно вскоре забудут?

– Алёна, - назвалась девушка.

– Знаю, - он прекрасно помнил имена всех одногруппников.

– Александр - это слишком длинно, - произнесла студентка, прикоснувшись указательным пальцем к своему подбородку.
– Могу я тебя называть Сашей? Шурой? Саньком?

– Да хоть лесным пеньком, - с неохотой ответил парень.

– А ты и шутить умеешь!
– удивилась попутчица.

– Как видишь.

– Эх, не поверят мне, если решу рассказать, - вздохнула студентка, протирая рукавом куртки запотевшее стекло.

– Что здесь такого сверхъестественного?
– спросил Александр.

– Сам подумай: тебя без книги в руках никто и представить не может, а уж подумать о разговоре с тобой - и подавно.

– Шилов всю группу звал на свой День Рождения, - "Чтец" решил перевести тему.
– Почему ты не пошла?

– Полагаю, по той же причине, что и ты, - ответила Алёна.
– Не люблю всякие пьянки-гулянки. Я лучше сама почитаю что-нибудь.

"Говорит с такой интонацией, словно чтение - одно из двух зол", - подумал студент.

– Ладно, весело было с тобой поболтать, - улыбнулась девушка, - но мне на следующей выходить. Напоследок совет: ты от книг хотя бы иногда отвлекайся, а то всё самое интересное мимо пройдёт.

"Всё самое интересное я получаю как раз-таки от книг", - хотел сказать он, но было уже поздно: девушка вышла, а маршрутка продолжила свой путь. Спустя остановку вышел и он. Бледный лунный диск ярко сиял в тёмном зимнем небе, чистейший снег казался оранжевым в свете фонарей, а черную корку льда на подтаявших за день лужах обрамляло светлое кружево снежных хлопьев.

Юноша улыбнулся. Он только что вспомнил, что у него самого сегодня был День Рождения.

Оказавшись дома, Александр первым делом вытащил из рюкзака прочитанную книгу и положил на ее место другую: ее он будет читать завтра. Следующим его шагом было заглянуть в холодильник.

Холодильник занимал главенствующее место в кухне. Изготовленный еще в советские времена, в девяностые он был почти полностью оклеен наклейками. По словам женщины, у которой Александр снимал квартиру, этот холодильник хранил историю не меньшую, чем стоящая по соседству с ним плита "Брест". Однако, в чем заключалась эта история, студент так и не услышал. Однокомнатную квартиру в старом панельном доме он стал снимать сразу же, как поступил в Университет. С того самого дня каждый день, возвращаясь домой, он совершал своеобразное паломничество к хранилищу пищи. Открыть холодильник, посмотреть на пустующие полки, закрыть, пройтись по кухне, снова открыть, убедиться, что ничего нового не появилось, достать упаковку пельменей и сварить их, - на протяжении трех месяцев Александр каждый день исполнял этот "ритуал". Но есть пельмени в собственный День Рождения ему как-то не хотелось, отчего, даже закрыв дверцу холодильника во второй раз, юноша ничего оттуда не взял.

Прямо в одежде он лёг на аккуратно застеленную покрывалом кровать, чтобы чуть-чуть отдохнуть перед тем, как начать готовиться к завтрашним семинарам.

На секунду прикрыв глаза, юноша очнулся на полу в огромной библиотеке.

Глава 2. Удивительная библиотека

Александр лежал на холодном полу, выложенном мраморными и гранитными плитами в шахматном порядке. Прямо над ним висела многоярусная хрустальная люстра. Свет ее ламп причудливо отражался в гранёных кристаллах и бусинах, искрился и бегал по высокому побеленному потолку. Как только недоумение, вызванное резкой сменой обстановки, рассеялось и пришло осознание того, что Александр находится не на съёмной квартире, юноша поспешил встать.

– Да сколько же здесь книг!..
– зачарованно прошептал Александр, оглядываясь вокруг. Ряды стеллажей уходили так далеко, что невозможно было разглядеть, где они заканчивались. Сон? Да, пожалуй. Реальностью подобное назвать сложно. Только во сне можно так внезапно оказаться в месте своей мечты.

Юноша подошёл к одному из стеллажей и принялся рассматривать его содержимое. На полках соседствовали друг с другом старые и новые книги, печатные и рукописные, ветхие и только сошедшие с печатного станка, потрёпанные от бесчисленных встреч с читателями и словно никогда не открывавшиеся. Александр взял одну из них наугад.