Миры Пола Андерсона. Том 19

Само здание Холла неоднократно перестраивалось за эти годы, но зал заседаний остался таким же, каким был построен вначале. Его березовая стенная отделка и грубые балки тщательно охраня­лись как местная достопримечательность. На полу стояли кресла с откидными сиденьями. В дальнем конце зала находилась эстрада с красно-бело-синей обивкой. На задней стене было укреплено Знамя Свободы. Сама эстрада в течение жизни трех поколений слышала уйму речей ораторов, актерских представлений, выступле­ний оркестров и командирских голосов лихих распорядителей танцев.

На мгновение Коффину показалось, что никакой ассамблеи вообще нет. А есть что-то совсем другое, и он вместе с Мэри Локабер бегут, взявшись за руки, подобно конькобежцам, чтобы присоединиться к другим. А потом ему еще предстояло провожать ее домой под звездами и лунами...

Нет, это было раньше. А потом Мэри вышла замуж за Билла Сэндберга, а я женился на Еве Спейн. И это было счастьем для нас обоих, и мы соединились с Мэри в Элис и Дэвиде. Извини меня, Ева.

И ему показалось, что он услышал ее смешок и почувствовал, как она ерошит ему волосы.

А пока делегаты занимали свои места, и то там, то здесь возни­кали шорохи и приглушенные разговоры. Здесь скверно топят. Или просто моя старая кровь остывает. Но они еще увидят, что она может и закипеть, если потребуется.

Ударил молоток председателя. Интересно, из какой мглы веков пришел этот обычай? Может, от того пещерного патриарха, кото­рый грохнул своим каменным молотом по бревну? р этой мысли была какая-то сила, чувство, что ты еще не унесен потокбм време­ни, что ты не одинок. Неудивительно, что колонисты так тщатель­но соблюдают обычаи Терры, что они даже оживили кое-что из тех, которые там уже давно забыты. Вроде свободы, которую они при­везли сюда с собой, чтобы спасти. А когда из этих обычаев ничего не получается в мире, совсем не приспособленном для землян, они изобретают свои собственные табу.

— От имени народа Рустама, ради которого мы собрались здесь, объявляю заседание открытым, — сказал ясный женский голос. Он звучал все время, пока шли всякие парламентские формальности, к которым никто особенно не прислушивался, даже те, к кому они непосредственно относились.

Наконец прозвучало:

— Как вам безусловно известно, нам прямо на колени обронили подарочек. — Коффин почувствовал, что уголок его рта дернулся в усмешке. Теперь Доркас начинает действовать в своем излюблен­ном стиле. Она наклонилась вперед, руки на пюпитре, рост малень­кий, а личного обаяния — вагон. — Впрочем, может, это и к луч­шему, что все произошло сейчас, когда мы пишем Основной Закон планеты: нам напомнили, что мы во Вселенной не одни.

Во всяком случае, многие люди, включая и членов этого собра­ния, считают, что нам следует решить эту проблему, прежде чем мы приступим к нашей основной повестке дня. В силу прав, которыми я наделена, я образовала два комитета, чтобы изучить возможные последствия прибытия флота с переселенцами и дать надлежащие рекомендации. Это сэкономит нам время, леди и джентльмены. Общей дискуссии не будет. Идея в том, чтобы, получив изложен­ные с предельной ясностью различные точки зрения, затем разой­тись, дабы продумать их хорошенько, а уж потом собраться вновь и обменяться мнением о различных деталях.

Не желает ли комитет 0‘Малли выступить первым?

Только один председатель комитета встал и присоединился к Доркас. Он, надо думать, подавил всех других членов, поскольку унаследовал все гены своего деда. Только Джек О'Малли управлял всеми с помощью юмора, вспомнил Коффин свои детские годы. И еще... я не скажу, что Моррис О'Малли сильно уступает ему, но заведующий лабораторией совсем не то, что изыскатель, который способен на пирушке отправить под стол всю свою банду, разбудить их в шесть часов и бодрый, как гончая, вести их на поиски новш чудес.

Докладчик шелестел страницами. :

— Миледи председатель, коллеги, может быть, будет лучше, ес­ли я кратко суммирую вам взгляды моего комитета на данную ситуацию, — сказал 0‘Малли и затем говорил так долго, что Хира- яма уже начала барабанить ногтями по подлокотнику своего кресла.

— Итак, — голос 0‘Малли звучал победоносно, — вопрос, сто­ящий перед нами, имеет две части. Первая — разрешить ли при­шельцам поселиться среди нас, и вторая: если нет, можно ли пред­отвратить их высадку?

Второй вопрос решается просто. Мы можем это сделать. При­мем постулат, что флот уже летит к нам. Терон Свобода — глава отдела межзвездной связи — считает, что у нас есть неплохой шанс перехватить их мазерным лучом и вручить послание. Тогда они могут либо изменить курс, направившись к какой-нибудь другой звезде, либо, что более вероятно, вернуться в Солнечную систему.

Если всего этого не произойдет и корабли прибудут к Рустаму, мы — вернее, наши потомки — будем полностью контролировать ситуацию. Меньшинство нашего комитета предложило начать строительство ракет с атомными боеголовками, чтобы эта уверен­ность была подкреплена. Большинство же полагают эту меру из­лишней тратой сил. Учитывая потребности кораблей в топливе, можно с уверенностью предположить, что они прибудут сюда нево­оруженными. Они будут полностью зависеть от нас по части полу­чения реактивной массы для того, чтобы добраться обратно до Терры. Ни в коем случае горстка обескураженных пришельцев не сможет навязать свою волю целой планете.

Он сделал паузу, чтобы выпить глоток воды.

— Хорошо. Тогда вернемся к проблеме, следует ли нам принять этих свалившихся к нам на голову непрошеных чужаков?

Они не являются для нас благом. Нам придется нянчиться с ними всю дорогу, пока они не адаптируются к Рустаму, поскольку мы, естественно, не можем позволить им страдать и умирать страш­ной смертью, какой умирали наши прадеды, которым не помогал никто. Далее, нам предстоит тратить на них дорогое для нас время, чтобы обучить их обычаям, техническим находкам и уловкам, ко­торые были выработаны обитателями Рустама. И какую же награду мы получим в конце концов? Как рабочие они оставляют желать лучшего, поскольку будут весьма ограничены в своих возможно­стях. Может быть, это будут даже не рабочие, а просто паразиты. К этому вопросу я еще вернусь позднее.

Никаких моральных обязательств, которые требовали бы, чтоб мы их сюда допустили, у нас нет. Наш комитет сегодня тщательно проверил все записи переговоров между Рустамом и Террой. Не­которые наши послания, возможно, и подогрели энтузиазм землян. Но никогда ни одно наше правительство не посылало никаких приглашений и не давало никаких обещаний, возможно, потому, что мы не имели формально организованного правительства.

Если их завернут обратно, то никто, кроме вахтенных офицеров, даже не увидит Земли Обетованной. Человеческий груз будет нахо­диться в состоянии замедленной жизнедеятельности до тех пор, пока их не разбудят на земной орбите, или, как можно предпола­гать, на орбите одной из новых планет. Если они будут разочарова­ны, что ж, каждому человеку в этой жизни приходится переносить разочарования.

У нас есть сила, чтобы изгнать их, и у нас есть право сделать это. Наш комитет считает, что это не просто право, это наш долг — изгнать их.

Коффин выслушал аргументацию против внезапного возникно­вения пролетариата. Он нисколько не удивился, что она почти идентична позиции, которую он обрисовал Джорджу Стейну и дру­гим. 0‘Малли был по-своему образованный человек и хорошо знал историю. Коффин снова почувствовал на своем лице кривоватую улыбку. Имеешь право задрать нос, Дэниел, мой мальчик, а?