Миры Роберта Шекли. Книга 4

Кромптон энергично потер нос в сомнении, то ли он чего-то недослышал, то ли капитан Ремонстратор ведет себя несколько странно. Впрочем, возможно, и то, и другое одинаково справедливо.

– Да, так оно примерно и есть, - заметил человек, сидевший в соседнем кресле.

– Что, простите?
– спросил Кромптон.

– Справедливо и то, и другое.

– О чем это вы?
– изумился Кромптон.

– Я имею в виду вашу мысль перед тем, как мы заговорили. Вы раздумывали, послышалось вам все это или капитан действительно вел себя необычно. Потом вы решили, что, наверное, правильно и то, и другое, - вывод совершенно справедливый и свидетельствующий о вашем интуитивном понимании вариативности дихотомии наблюдателя-наблюдаемого.

– Так вы читаете мои мысли, - сказал Кромптон и внимательно посмотрел на собеседника. Он увидел свежее лицо молодого человека, подстриженного ежиком, в сером свитере, коричневых спортивных брюках и белых замшевых туфлях.

– Если настроюсь соответственно, то читаю.

– Но это же посягательство на мою личную жизнь, - заявил Кромптон.

– Почему? Когда вы произносите вслух какие-то слова, вы ведь ожидаете, что окружающие услышат их? Чем они отличаются от мыслей, которые вы произносите про себя?

– Однако я произношу вслух не все мысли, которые приходят мне в голову.

– Вот как? Забавно. В общем-то мысли не так уж сильно отличаются одна от другой. Это просто сотрясение воздуха, в них нет ничего личного. С давних пор многие существа обмениваются таким образом мыслями друг с другом и не становятся от этого ни лучше, ни хуже.

– Уж не из тех ли вы юнцов, которые обожают разглагольствовать на серьезные темы?
– заинтересовался Кромптон.

– Мне еще нет миллиона лет, - ответил сосед.
– По галактическим меркам я достаточно молод. Но время от времени я встречал подобных субъектов.

– Меня ваши шуточки ничуть не забавляют, - сказал Кромптон.

– Я - эйянин, - сказал молодой человек.
– Я всегда говорю правду, даже тогда, когда лгу. А все эйянские шутки отличаются дурным вкусом, потому что мы слишком стары, чтобы оттачивать их. Но, кажется, вам требуются доказательства.

– Я бы не возражал, - сказал Кромптон.

– Тогда держитесь.

Юноша с нежным лицом поднял руку и коснулся кончика носа. В ту же секунду лицо его превратилось в изборожденную морщинами старческую физиономию, одежда - в драный серый халат, а заговорил он резким визгливым голосом:

– Одна хорошая метаморфоза стоит миллиона слов.

– О, пожалуйста, не делайте этого!
– воскликнул потрясенный Кромптон.

Старик вернулся в обличье нежнокожего юноши.

– Хотите, я продемонстрирую вам еще какие-нибудь сверхчеловеческие возможности?

– Лучше не надо, - сказал Кромптон.
– Я вам и так верю. Дайте мне время свыкнуться с этим.

– Да, конечно, Кромптон, - сказал эйянин.
– Хочешь выжить - умей вертеться. За пределами Земли происходят всякие необычные вещи - не стоит терять время, оглядываясь вокруг в изумлении. Ваше отношение ко всему здесь должно быть пи [Простое, без иллюзий (фр.)]: ну случилось нечто странное подумаешь, эка невидаль; а еще что новенького? Иначе вы не сумеете правильно отреагировать, столкнувшись с чем-то поистине необычайным.

Кромптон глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Ну хорошо, - сказал он.
– Вы эйянин, вам миллион лет, и вы обладаете сверхчеловеческими способностями. А еще что новенького?

– Вот так-то лучше. Что новенького? Вот вы садитесь в космический корабль, и вашим соседом по креслу оказывается представитель той планеты, на которую вы летите. Совершенно очевидно, что я многое о вас знаю. Так же очевидно, что у меня есть свои планы на ваш счет. И абсолютно ясно, что мы с вами собираемся прийти к определенным соглашениям.

– Очевидно, - кивнул Кромптон.
– И что еще новенького?

– Не умничайте, дорогой, - сказал эйянин.

– Хотите узнать, к чему все это?

– Жду с нетерпением.

– Кромптон, мы, эйяне, старейшая из разумных рас в Галактике. И одна из умнейших. Мы в какой-то степени бессмертны. Мы видали лучшие времена. Давным-давно мы завоевали эту Вселенную, но скоро поняли, что радости от этого никакой, и вернули все владения. И делать нам стало нечего, по крайней мере, не было ничего стоящего по нашим понятиям. Так что мы ничего и не делаем, только играем в нашу Игру.

– Я слыхал об эйянской Игре, - сказал Кромптон.
– Но, по-моему, никто толком о ней ничего не знает.

– Это не оттого, что мы держим что-то в тайне, - сказал эйянин.
– Просто наша Игра не поддается объяснениям. Ее абсолютно невозможно описать, потому что она постоянно меняется в соответствии с правилами, которые мы попутно выдумываем.

– И что же - вы действительно ничем больше не занимаетесь?
– спросил Кромптон. Эйянин пожал плечами.

– У древних, совершенных народов есть свои особые проблемы, Кромптон. К примеру, что делать, став абсолютно просвещенным? Не думаете же вы, что мы выстраиваемся в круг, улыбаясь друг другу. Вот мы и играем в свою Игру. Наше веселье состоит в том, чтобы превзойти друг друга. При этом мы всегда помним, что каждый из нас - это все мы и что, одерживая верх над другими, мы одерживаем верх над собой. И это нам нравится, так как Игра не должна приносить больших доходов. Но играть надо серьезно и честно, согласно существующим на данный момент правилам.

– Все это очень интересно, - сказал Кромптон.
– Но зачем вы мне рассказываете об этом?

– Да так уж вышло, Кромптон, что вы включены в мою Игру. Или включитесь, как только в ней произойдет нужный оборот. Вы будете одной из пешек, управлять которыми стану я. Забавно, верно?

– Нет, совсем не забавно, - возразил Кромптон.
– Исключите меня из вашей Игры.

– Успокойтесь, - сказал эйянин.
– Ведь я тоже пешка, которой вы будете управлять в вашей Игре.

– Знаете, в эти дни у меня будет полно забот, - сказал Кромптон.
– У меня на это просто времени не хватит.

– Для вас жизненно важно разыскать ваши утерянные компоненты и добиться реинтеграции, не так ли? В этом и будет состоять ваша Игра. Чтобы достичь успеха, вам понадобится моя помощь. Без нее вы с таким же успехом могли остаться на Земле и продолжать разгадывать свои кроссворды.

– А если конкретно, в чем мне понадобится ваша помощь?
– спросил Кромптон.

– Не имею ни малейшего представления, - ответил эйянин.
– Откуда мне знать, если Игра еще и не начиналась?

– Если вы этого не знаете, - сказал Кромптон, - откуда вы знаете, что возникнут такие обстоятельства, которые заставят меня обратиться за помощью к вам?

– Это то немногое, что мне дано знать, - ответил эйянин.
– В конце-то концов, супермен я или нет?

Кромптон принялся обдумывать услышанное, и чем больше он размышлял, тем меньше ему все это нравилось.

– Не слишком ли вы ускоряете события?
– сказал он.
– Я не думал, что все обернется таким образом.

– Конечно, не думали, - согласился эйянин.
– Как и большинство людей, вы хотите, чтобы все было по-вашему - и только там и тогда, когда вам захочется. Но, виноват. Вселенная не управляется вашими желаниями, Кромптон. Вот она! Вы можете дуться, настаивать на своем - и скорее всего вас убьют до того, как вы успеете сделать что-нибудь интересное, но вы можете согласиться на мое предложение, и в результате мы оба позабавимся.