Миряне

— В виду важных переговоров, чемпионат по мордобойке объявляется закрытым! — торжественно сообщил директор, — временным чемпионом города становится команда купеческого квартала!

— Фу-у-у! Фу-у-у! — недовольно ответили ему трибуны.

— Не честно! — дружно заорали стрельцы.

— Судью на мыло! — выкрикнул кто-то из толпы.

— На мыло! — обрадовалось остальное болельщицкое сообщество.

— Спокойно! — выбежал на центр манежа на своих коротких ножках директор цирка, — так как чемпион временный, денежный приз в десять золотых делится на всех участников финального боя!

— А кто получит главную премию, как лучший боец? — спросил какой-то правдоискатель из толпы.

— Ясное дело, лучший Федот! — ответили ему с другой трибуны.

— Накося, выкуси! Ваш Федот последний бой проиграл! — выкрикнули с дорогих купеческих мест.

— Я тебя запомнил! После циркуса поговорим! — показал кулак купцам здоровенный парень, — выкусишь у меня там!

— Главный приз, как лучшему бойцу вручается капитану команды купцов, который победил в последнем бою! — директор уже был не рад, что остался вместо князя решать, кто победил, а кто проиграл.

— Позор! — заорали недовольные несправедливостью трибуны.

Я вышел на центр манежа и взял громкоговоритель у руководителя бродячего цирка.

— Денежный приз, как лучшему бойцу мы с Федотом тоже поделим пополам! — крикнул я, — давайте обойдёмся без ненужной в мирной жизни мордобойки!

— Чемпионат объявляется закрытым! — тут же добавил в матюгальник директор.

— Вот так Михаил Андреевич, — сообщил мне доверительно руководитель цикруса, — стараешься, вселишь народ, а скажешь лишь одно слово не так, то сразу тебя же и на мыло. И никто не вспомнит, как хорошо ему было несколько часов проведённых здесь.

Глава 18

На четвёртый день после эпической бойни между купцами и стрельцами в циркусе, я наконец-то проснулся в своей собственной кровати. Целых три дня пришлось потратить на превращение второго этажа моего торгового дома «Рога и копыта», в уютное любовное гнёздышко. Во-первых, я установил дополнительную разделяющую надвое второй этаж стену. Если в первую половину, которая была ближе к лестнице на первый этаж, переехал рабочий стол и всякий нужный в хозяйстве инструмент, то во второй шириной два на два метра и высотой сантиметров в пятьдесят выросла встроенная в комнату кровать. Во-вторых, краснодеревщик с городского базара в спальне сделал гардеробную. Двадцать отделений для Иримэ и одно для меня. В-третьих, мне удалось отыскать шикарный матрас на независимых пружинах. Правда, он первоначально был в плачевном состоянии, от него несло мочой и крысиным помётом. Но в магическом мире нет ничего непоправимого. Поэтому в это первое в своей собственной комнате утро матрас благоухал французскими духами и сиял девственной белизной.

Я сладко потянулся и приоткрыл один глаз, так как солнце светило прямо в лицо. Завтра сделаю ставни, решил я. Или нет, ведь мой кошелёк с этим ремонтом очень сильно похудел. И я уже намеревался было встать и приступить к делам, как горячая рука возлюбленной лесовицы заскользила по моей груди, далее по животу и наткнулась на «особенную деталь», которой одарила всех мужчин шутница — природа.

— О! Ты уже проснулся, — промурлыкала эльфийка, — и снова готов для тест-драйва нашего нового матраса.

— Ири, кошечка моя неугомонная, всю ночь же тестировали, пружины работают нормально! — я попытался нежно убрать руку Иримэ с моего стойкого солдатика, но не тут то было.

Девушка в мгновение ока села мне на живот и впилась своими губами в мои.

— Ты мне щеку лизал? — спросила она, когда мы закончились дикий танец наших языков.

— Лизал, ты же сама вчера попросила, — я вдруг почувствовал, как мой налившийся кровью боец пододеяльного фронта попал в жаркую и влажную пещерку.

— Если лизал, то по нашим законам, мы муж и жена, — Иримэ медленно стала двигаться на мне.

Интересное дело, подумал я, если лесовики для женитьбы лижут щёки, что же они тогда лижут, когда разводятся?

— А если мы муж и жена, то по традиции у нас сейчас медовый месяц, — Ири от удовольствия закрыла глаза и прикусила нижнюю губу.

— Хорошо, — я сжал крепкую, как орех попку, уже законной супруги, — выбирай любой курорт Средиземного моря, но с условием отель не ниже четырёх звёзд и чтобы было всё включено.

— Не всегда понимаю, что ты говоришь, — Иримэ глубоко задышала, — медовый месяц — это не простое испытание. Молодожёны все тридцать дней, не вылезая из кровати, должны доказывать Всем Святым, что они по-настоящему любят друг друга. В мирное, конечно, время. Если война испытание сокращают до нескольких дней.

— Тихо! В магазине кто-то ходит, — я чуть-чуть привстал.

— Почему кто-то? — ухмыльнулась лесовица и продолжила танец живота, — это Хелена, я сегодня сама открыла магазин. Кстати, уже полдень.

Ого! Ну, я и утомился! Теперь начинаю проникаться не простым испытанием молодожёнов в Чудесной стране. В дверь тут же постучали.

— Михаил Андреевич, — обратилась ко мне язвительным тоном дочка Олливандера, — я вам напоминаю, у вас через десять минут встреча с купцом Мироедовым. И хватит уже прыгать на кровати, в магазине с потолка штукатурка сыпется!

— Да-а! Да-а! — вдруг вскрикнула, широко улыбаясь Иримэ, — да-а мой мужчина! Вот та-ак! Да-а!

И Хелена не дожидаясь моего ответа, зло пнула ногой в дверь спальни, дальше я услышал удаляющиеся по лестнице шаги.

— Ты это специально сейчас устроила? — спросил я довольную своей выходкой лесовицу.

— А пусть она на тебя так не смотрит, — Ири снова ускоряясь, задвигалась на мне, — я же всё понимаю. Это вы мужчины слепые ничего не видите! А-ах! Да-а!

— Что-то ты путаешь, за Хеленой целый князь уже целых три дня ухаживает, — я реально удивился, так как кроме бесплатного выноса мозга от дочери книгочея я ещё ничего доброго не видел.

Ведь каждый день начинался с ежедневных выговоров мне, то есть директору «Рогов и копыт». То я слишком поздно принимаюсь чинить старые вещи, то не туда развешиваю готовую продукцию, то ей в магазине слишком жарко, то слишком скучно. Проблема кстати решилась отчасти два дня назад, когда сын трактирщика Никишка привёз к дверям моего торгового дома в двухколёсной тачке пьяненького в стельку Ванюху в одних трусах.

— Долгов за ним нет? — спросил я.

— За старые трусы нужно заплатить медяк, — махнул рукой Никишка.

— Жужу, — протянул, пуская пузыри изо рта прогулявший все деньги и одежду Иван.

— Зайду сегодня, — я пожал руку юному трактирщику, — рыбу тухлую превращу вам в высший сорт.

Так появился у Хелены Ярославны новый громоотвод — первый подчинённый, младший приемщик Ванюха.

— Отличные пружины, — облегченно распластавшись на мне, протянула эльфийка.

— Ири, кисулька, — я аккуратно переложил довольную лесовицу на свободную сторону кровати, а сам по-быстрому вскочил и стал натягивать разбросанную по полу одежду, — у нас на сегодня посещение стрелецкой слободы и вечером ужин при свечах. Сейчас пока пообщаюсь с Мироедовым, просыпайся и приводи себя в порядок. У человечеков медовый месяц, к сожалению, длиться в лучшем случае несколько дней, тем более весь Житомир гудит о скорой войне. Надо что-то решать.