Миряне

— Уважаемые граждане вольного города Житомира! — начал свою речь Игорь Всесветович, — братья и сёстры! Пришёл день, когда я должен уехать на лечение по состоянию здоровья. Грустно мне покидать свой Житомир. Сколько сил вложено в него!

— В замок свой под Владимиром улепётывает, — зашептал на ухо Федот, — стрелецкий полк развалил и линяет, гад! Кто границу охранять будет, сволочь!

— Очень мне горько прощаться с вами, дорогие мои! — князь пустил картинную крокодилову слезу, а толпа ответила ему громкими криками «молодец» и аплодисментами.

— Многие тут брешут, что князь бежит от войны! — выкрикнул Игорь Всесветович, — но это наглая ложь! Вот документ — это пакт о ненападении. Я ответственно заявляю — войны не будет, ура!

— Ура-а-а! — загалдела разом вся площадь и вверх полетели шапки и чепчики.

— Ура-ура в жопе дыра, — зашипел раздражённый Федотий Федотович, — горлопан!

— Я, конечно, хотел на княжении оставить своего сына Карла, — продолжил князь, когда народ немного успокоился, — но не считаю его готовым к этому! Ему ещё нужно многое познать. Поэтому временно городом будет управлять наш уважаемый бурмистр!

— Строгий, но справедливый, — засудачили рядом стоящие тетки, — сына свово не пожалел!

— Все жалобы и пожелания отправляйте ему! — князь пригласил подняться на трибуну главу городской администрации, — я, когда после излечения вернусь в Житомир, в них разберусь, всех выпорю, будете меня ещё за это благодарить!

— А кой кого можно выпороть прямо сейчас! — выкрикнул кто-то из зевак, и толпа разом заржала и зааплодировала.

— Ладно, все, что нужно я услышал, — я пожал руку Федоту, — через час, когда народ разойдется, ставьте здесь ворота, делайте разметку. Я приду, поколдую над полем, чтобы не было на нём острых камней и стекол. Играть ведь придётся босиком.

— Только, чур, играем без этих твоих волшебных штучек, — хитро улыбнулся стрелец.

— Без наших, — поправил я Федотия Федотовича.

Далеко за спиной остался шум с несанкционированного правительством Мирянского царства митинга по поводу проводов князя в столицу. Напротив моей конторы в одиночестве перед пустым прилавком сидел и держался за голову немного протрезвевший торговец свистульками.

— Здорово сосед! — я протянул ему руку, — сегодня будет игра в голямбойку. Сыграешь на дудке перед началом матча вот такой мотив: трам-там-трара-рам-та-там, трам-та-тарара-рам?

Я напел футбольный марш композитора Матвея Блантера.

— На дудке не знаю, но у меня есть медная труба, могу исполнить мелодию на ней, — прохрипел мужчина.

— Не переживай, может ещё всё наладиться, — я выкатил на прилавок одну серебряную монету, — примерно через час будь с трубой на базарной площади.

Глава 24

Иоганн Бухенвальд осматривал житомирский базар взором будущего завоевателя. Ещё два года назад он был примерным семьянином и мелким торговцем в портовом городе Любек. Однако желание быстро разбогатеть сыграло с ним злую шутку. Корабль с партией мехов, в которые он вложил все свои накопления, либо пошёл на дно, либо был разграблен пиратами. В общем, пустил небольшой процветающий бизнес под откос. Иоганн, конечно, не сдался, но пытаясь вырулить ситуацию, наделал такое количество долгов, что лучшим для него стало простое бегство под покровом ночи. И вот когда голодная смерть уже дышала в лицо, судьба вновь улыбнулась Бухенвальду своей кривой улыбкой. Его привёл к кучке необычных людей незнакомый собутыльник из кабака.

— Я всё про вас знаю! — сказал высокий черноволосый с огненными жёлтыми глазами человек в строгом деловом клетчатом костюме, которого все называли Сатур.

В маленькой церквушке под Гамбургом собралось порядка трёх десятков разорившихся торговцев, проворовавшихся чиновников, казначеев растративших полковую казну и прочих подозрительных личностей.

— Вы все хотели вести честную жизнь! — продолжал громко выкрикивать каждую фразу необычный оратор, — но мир оказался к вам не справедлив! Запомните не вы плохие, этот мир плох! Не ваша вина, что вам пришлось украсть, убить, предать и обмануть! В этом виновато не совершенное общество! И в наших силах перевернуть этот мир и создать новую счастливую жизнь!

Последние слова Сатур просто орал доводя себя до полного исступления. Иоганн, как и все присутствующие, были просто потрясены необычным человеком.

— Да-а-а! — кричали все, как заведённые.

— Новая! Счастливая! Жизнь! — верещал черноволосый мужчина.

— Да-а-а! — вновь вторили с огромным воодушевлением бывшие жулики и воры.

— Свобода! Равенство! Братство! — перейдя на визг, выкрикнул Сатур, как будто обращался с этим требования к самим небесам, ко всем Святым.

После судьбоносной встречи жизнь Иоганна Бухенвальда в корне изменилась, он стал пятиколонником. Работа, предложенная таким же, как он бродягам, была творческая, весёлая и хорошо оплачивалась. Если армия из уродиков Сатура квартировалась на границе с каким-нибудь графством, то они, пятиколонники входили в город первыми. Сначала шло сближение с криминалитетом, который за деньги маму родную продаст, затем искали недовольных ремесленников, крестьян и городскую голытьбу. А дней через пять разом начинались беспорядки, бедняки требовали хлеба, ремесленники требовали уменьшения налогов, бандиты грабили богатые дома и магазины. Голытьба тоже включалась в процесс и выносила из вскрытых лавок товары и продукты. Такой хаос творился около трёх дней, и тогда армия Сатура почти без сопротивления входила в город, как освободитель от грабежей и беспорядков. Быстрее чем за год Империя Сатура вышла к границам Мирянского царства. Первой должна была пасть Житомирская волость.

Сатур гениально провёл переговоры с местным князем, подписал с ним фиктивный пакт о ненападении, дал ему много денег, чтобы тот улепётывал ноги. Затем Иоганн и его подельники намекнули богатым купцам и дворянам, которые имели авторитет в обществе, чтобы они тоже увозили из города пожитки. Бандитов и воров даже уговаривать не пришлось, чтобы те, за небольшую плату, по отмашке в нужный день начали грабежи, разбои и изнасилования.

Но что-то шло не совсем так. Иоганн Бухенвальд спинным мозгом чувствовал, что народ здесь не правильный. Например, князь практически сбежал, а эти житомирцы устроили какую-то непонятную голямбойку. Весело им понимаешь. Где чувство угнетения и тревоги, где ощущение безвластия и вседозволенности? Может в городе очень умный и авторитетный бурмистр? С такими мыслями Иоганн протиснулся в первые ряды зрителей какой-то дикой местной забавы.

* * *

Футбольный марш, сыгранный на трубе моим соседом вызвал первый вал оваций. Затем на поле выбежали мы, спартаковцы. Бело-красные футболки, белые трусы и красные гетры, то есть чулки, подвязанные чуть ниже колена, вызвали в болельщиках одобрительный гул. Впереди бежала капитан команды Иримэ, далее Ханарр, Ванюха, Севастьян и я, замыкающий. На поле в двадцать в ширину и сорок в длину метров много футболистов не поместится, поэтому мы заранее договорились, что играем пять на пять. Подражая нам, следом выдвинулись армейцы, они же стрельцы. Капитан команды Федот, однорукий ветеран Натанович, бородатый здоровяк Агафон, молодой стрелец из мордобойской команды Глеб, последним бежал тоже не высокий, чуть повыше миниатюрного Федота усатый парень. Между собой они называли его Елисей, и был не то родной брат, не то двоюродный стрелецкому старшине. Форма команды ЦСКА, где каждый надел, что не жалко, тоже вызвала гул, но скорее с другим знаком. Старшина стрельцов бросил на меня взгляд полный дружеской ненависти.

— Эй, рванина, куды побежали? — орали одни весельчаки с бровки.

— Федот, ты чего драньё надел, причиндалы потеряешь! — кричали другие.

Наконец, держа мяч на вытянутых руках, на центр поля вышел сэр Пилигрим в смешном синем колпаке, как у звездочёта.

— Первый матч по голямбойке между командами ЦСКА, центральным стрелецким клубом армии и «Спартак», спортивным клубом купцов, объявляется открытым! — торжественно объявил Пилигрим, используя карманное волшебное устройство для громкой речи, — победа по истечении двух таймов по двадцать минут будет присуждена тому, кто больше забьёт голов в ворота! Просьба во избежание жертв на поле не выходить!

Потом магик поставил мяч на центр и дунул в свисток. Всё-таки перепутал старик правила, бросил я в сердцах, ни мяч не успели разыграть, ни ворота. Но охать было некогда, я первым бросился к мячу и отпасовал его на Ханарра.

— Ири, беги на ближайшие ворота! — крикнул я своей любимой эльфийке, — Хан, пасуй обратно!

Однако коренастик настолько потерялся, что ударил в направлении наших же ворот. Причём зараза так удачно и сильно пнул, что голямба просвистела по пологой траектории и со свистом влетела под перекладину. Иримэ даже не успела развернуться, как счёт стал один ноль в пользу ЦСКА. Конечно, на поле для мини-футбола с центра забить не сложно, но всё равно обидно!