Мишель

— Да, признаюсь, — горделиво сказал Дэвид, — я люблю роскошь и комфорт. Но заметь, я не собирался уходить от тебя навек. Я рассчитывал только получить свои законные денежки…

— Неужели? В том единственном письме, которое я от тебя получила, ни слова об этом не было сказано.

— Нельзя же оставлять улики, — заметил Дэвид, — брат требовал полного и безоговорочного разрыва, а письмо случайно могло попасть ему в руки. Ведь узнал же он о нашем романе… Кстати, ты не знаешь, откуда?

— Не знаю.

— Ну и ладно! Потом я написал тебе дюжину писем, в которых говорил все то, о чем ты слышишь сейчас, но едва я кончал очередное письмо, мне становилось мучительно стыдно, и я рвал его на мелкие кусочки… А когда я получил свою долю наследства, я отправился в Европу, чтобы присмотреться, где нам лучше пустить корни… Когда же я собрался ехать к тебе, пришла телеграмма о вашей с братом свадьбе. Я был так потрясен, что смог лишь отослать ответную телеграмму со своими сожалениями, что не могу приехать… Мишель, брось его! Он тебя не любит… Он вообще не способен никого любить.

Мишель посмотрела в его глаза и увидела, что Дэвид и сам верит в то, что говорит. Но вера и правда — далеко не одно и то же… Она вдруг почувствовала, что бесконечно устала от этого разговора, от попыток Дэвида снова влезть ей в душу, от всего на свете. «Вот я и стала взрослой, — подумала она, с симпатией и иронией глядя на Лэски-младшего, — а Дэвид так и остался мальчишкой».

— По-моему, тебе лучше уйти, Дэвид, — сказала она тихо.

Дэвид легким движением поднялся скресла — но не для того, чтобы уйти. Осторожно, словно неуверенный в ее реакции, он приблизился и положил руки ей на плечи. «Мальчишка, — насмешливо подумала Мишель. — Самоуверенный и очень красивый мальчишка, хоть он и старше меня на три года». Следовало бы, вообще-то, поскорее с ним расстаться, тем более что проблем хватало и без Дэвида, но подходящий момент был упущен, а в следующее мгновение Дэвид уже целовал ее — мягко, осторожно, соблазняюще. «Да, прекрасный был любовник», — подумала Мишель, сжимая губы. Именно был, потому что в ней ничего, кроме легкого сожаления, не шевельнулось.

Мишель терпеливо ждала, пока Дэвид оторвет от ее рта свои настырные губы и она сможет его наконец выпроводить, как вдруг прогремело страшное ругательство.

В следующее мгновение Дэвид уже стоял в дальнем углу комнаты: лицо у него было серее пепла, глаза горели исступлением и ненавистью.

— Вон отсюда! — взревел Стив. — Вон, пока я не смешал тебя с дерьмом!

— Опоздал братец! — ухмыльнулся Дэвид, небрежно приглаживая рукой волосы. — Теперь твой черед признать свое поражение. Я ведь тебе говорил, что мы сквитаемся, и как видишь…

Все произошло так быстро, что Мишель не сразу поняла, в чем дело. Одним ударом Стив отбросил Дэвида к стенке, и тот, ухватившись за голову, съехал на пол.

— Ну давай, бей! — кричал он, корчась от боли и прикрываясь рукой. — Кулак — последнее средство неудачника, не желающего признать, что он сел в лужу.

— Убью! — побелев, выдавил из себя Стив, и Мишель, не выдержав, пронзительно взвизгнула:

— Хватит!

Стив замер. Дэвид затих и перестал корчиться.

— Хватит с меня вашей семейки! Завтра же подаю на развод!

Дэвид издал смешок, а Стив отвернулся.

— А теперь оба вон! — зловеще сказала Мишель. — Вы что, не слышите? Оба!

13

— Алло! Извините! Я, кажется, не туда попал.

Стив опустил трубку, какое-то время подержал ее на аппарате, затем, словно очнувшись, снова набрал номер. Перед глазами у него стояло торжествующее лицо Дэвида, когда они оба вышли из старого коттеджа. Неужели все?..

— Роза? — спросил он и без всяких предисловий сказал: — Мишель ушла от меня. Она у тебя не появлялась?

— Нет, — отозвалась Роза после небольшой паузы. — Что произошло?

— Я застал ее с Дэвидом.

— С Дэвидом? Этот пострел и тут поспел…

— Да, с Дэвидом. Я чуть не убил его… В общем, когда я снова пришел в коттедж, ее уже не было.

Он вспомнил чувство пустоты, охватившее его при виде пустого коттеджа: ни Мишель, ни ее вещей, ни даже прощальной записки.

— Это Дэвид, — сказал он тупо. — Она ушла с Дэвидом.

— Ты это видел? — живо спросила Роза. — Ты или кто-то еще?

— Нет. Она прогнала нас обоих и сказала, что подает на развод.

— Она была взволнована?

— Да. Мы крупно поссорились накануне. Собственно, размолвка началась еще раньше…

— Она вернется. Если вы не будете упираться как быки и научитесь хотя бы немного уступать друг другу — все наладится.

— Зачем я ей теперь? У нее снова есть Дэвид…

— Дэвид тут ни при чем, можешь выбросить это из головы… Скажи лучше, как он здесь объявился?

Стив вздрогнул, вспомнив, как полтора года назад, купившись на усердие и преданность брата, перевел-таки на него оговоренную в завещании отца часть капитала. Боже, что ему наговорил сразу после этого родной брат!

— Я его не видел больше года. Он уехал в Европу, затребовав свою долю из дела, чем основательно меня подкосил. Мистер Сэм, помнится, в те дни просил о займе — а у меня было хоть шаром покати.

— Откуда он взялся?

— Я сегодня навел справки. Он умудрился спустить почти все свои деньги…

— Ага, и вспомнил про невесту с приданым? Как это на него похоже! Стив, я хочу, чтобы ты знал: вчера Мишель мне звонила. Она ничего не говорила про вашу ссору, зато сказала, что ждет ребенка.

Теперь уже молчал Стив.

— Стив, я совершила в жизни много глупых поступков, в том числе, возможно, и в отношении Мишель. Но мои карты и мое сердце говорят, что ваш брак не был ошибкой.

— Знаешь, Роза, — признался вдруг Стив, — я всегда считал себя человеком дела, трезвым и прагматичным. Я полагал, что в жизни у меня нет задачи важнее, чем продолжить наше семейное дело… А сейчас мне вдруг все стало безразлично — потому что если рядом нет Мишель, то зачем все остальное?

— Будет и Мишель, и все остальное. Если она зайдет или позвонит, передать ей что-нибудь?

Стив снова помолчал.

— Скажи, — заговорил он глухо и с усилием, — что я ее люблю и буду любить несмотря ни на что.