Мисс Никто

Лин напряженно спросил:

— Что было потом? После подписания договора о белом коне для принца?

Закат спокойно продолжил:

— Я разругался с другом. Сказал, что всегда хотел любить лишь одну женщину, а не многоликую тварь. Рассвет рассмеялся и сказал, что я ничего не понимаю в любви и женщинах. Он сказал, что полиморфы идеальны. Что, живя с одной и любя только её, можно обладать сразу тысячами разных женщин, не ограничивая себя ни в чем. Я не знаю, до свадьбы или после он узнал о происхождении Инея, но он до сих пор считает её самой прекрасной женщиной на свете. Я тогда уехал к отцу — мне нужно было решить, как поступить дальше. Я должен был уничтожить Иней, тебя и Рассвета тогда, сразу же, как понял, что избежал благодаря тебе ловушки, но я еще верил в дружбу. Тогда я не знал, что Иней уже год как сидит в темнице — взгляды на твое будущее кардинально разошлись между ней и Рассветом. Он хотел ввести гены полиморфов в гены лордов, освежая кровь. Она хотела восстановить свой род. Ей удалось сбежать, забрав с собой и тебя, Ник. Она продала тебя в биолабораторию, чтобы там тебя клонировали. Я отследил её путь, я проник в лабораторию и разрушил её. Я уничтожил все, что касалось полиморфов — от тебя самой до записей. Правда, мразь, которая занималась клонированием, избежала наказания — его укрыл один из Главных Холмов, который давно бросает вызов королеве. Пока разрушить тот Холм нет никакой возможности… Рассвет принял наказание. Иней растворилась в неизвестности — найти и выследить её не удалось, хотя я и пытался… Я до последнего момента пытался найти Иней — как только я уничтожил бы её, наказание Рассвета прекратилось бы… И вот, месяц назад, одна весьма наглая особа стала приставать к моему Привратнику. Мне об этом тут же доложили, я велел заняться этой особой — Привратник осужден за разглашение тайны Холмов, это очень тяжкое преступление. Все его контакты отслеживаются до сих пор — тайна не должна вырваться за пределы Холмов. И тут выясняется, что эта особа открыто воспользовалась пространственным переходом прямо перед камерами. Ник… Это было предельно нагло — так заявить о себе.

Ник зажмурилась:

— Я просто испугалась.

— Ты испугалась, а я увидел иное. Я понял, что все это время искал мать, когда надо было искать дитя. Непростительная ошибка… — Он нахмурился и взял яблоко, снова принявшись его чистить от шкурки.

— Это ты убил Салли?

Закат скривился:

— Если ты о той, кого мой человек посчитал ловцом Доу, то… Её уничтожили по моему приказу. Мой человек думал, что уничтожает тебя, а потом мне пришлось зачистить за ним. Так что не удивляйтесь, если пойдете по моему следу и найдете могилу — там похоронены уничтоженные за прикосновение к тайне полиморфов. Закон суров ко всем, кроме королевской семьи. И моей невесты с её друзьями. Я было решил, что история наконец-то закончена, но не тут-то было. Меня позвала к себе моя невеста, которую я считал мертвой. И тут я понял, что меня обвели вокруг пальца — лаборатория успела клонировать Семечку.

Ник хрипло рассмеялась:

— Это все, что ты понял из этой истории?!

— Нет, — отрешенно сказал Закат. — Я понял многое, очень многое.

— Например?!

— Например, что я неправильно оценивал Иней. Она умерла за тебя — она отдала свою жизнь, притворяясь тобой, пока тебя вывозили в безопасное место.

— Надо же, какое откровение!

— Оно напрямую касается тебя, Ник, и твоего будущего. И будущего твоих клонов — не думаю, что Салли была единственной, кого клонировали и отдали в семью, спасая от уничтожения. Я понял, что Иней не просто так не пошла по простому пути клонирования самой себя. Она хотела, чтобы полиморфы изменились. Она хотела, чтобы полиморфы стали пони. И еще я за сегодня понял, что ты и впрямь пони. И, быть может, твои клоны — тоже пони. Надеюсь, им хватит ума не отсвечивать своим происхождением, как поступила ты. Знаешь, в чем ужас всего происходящего, Ник?

— И в чем же? — мрачно сказала она.

— В том, что они все — мои невесты. Я никого из них не могу тронуть. Ни-ко-го. Они — ты, а ты — моя невеста. Впору заводить гарем, и это мне, который мечтал лишь об одной единственной женщине на всю жизнь.

Ник горько сказала:

— Да-да-да, я поломала всю твою жизнь. Живи теперь с этим! А мне жить с тем, что я не защитила Салли… И кучу других людей.

Закат её поправил:

— Фейри. Это были фейри, а не люди.

— Знаешь, среди них могли оказаться и люди. Потому что человек — это не происхождение, это воспитание. Точнее… — она заглянула в наглые зеленые глаза лорда и сказала, — прочем, неважно, ты все равно не поймешь.

Он легко согласился с ней:

— Может, и не пойму. Я знаю одно, точнее не так… Мой тебе совет: уничтожь свои игрушки — так ты будешь в безопасности.

Она резко встала, но руки Лина не дали ей вцепиться в Заката — они удержали её в объятьях:

— Ники, он опять провоцирует тебя. Хороший-плохой — самый простой принцип допроса.

Ник заставила себя успокоиться и холодно сказала, хоть голос то и дело срывался:

— Ты не на моем месте. Я знаю — я в полной безопасности. Мои друзья никогда не предадут меня. Если у меня и будут неприятности, то только из-за тебя — лишь ты можешь выдать меня. Но ты не сделаешь этого — просто потому, что тебе гордость не позволит признаться, в какую ловушку ты угодил. Ты будешь молчать. Твоя спесь не позволит тебе признаться. Потому я знаю — я и мои сестры в безопасности. И еще… Ты ненавидишь меня из-за происхождения — это то, что от меня не зависит. Это то, что я не в состоянии изменить. А я… Я презираю тебя за то, что ты изменить в состоянии, но не собираешься делать.

Закат недоуменно приподнял брови — у него на удивление была очень живая мимика:

— И что же это?

— Ты лорд Холма наказаний, ты называешь себя Справедливостью, но увы — это не так.

— Хоть одно дело, где я ошибся? Кроме дела о полиморфе. Оно еще не закончено и вердикт по нему не вынесен.

— Дело Брендона Джонса.

Закат отрицательно качнул головой:

— Он наказан и наказан справедливо. Это дело не подлежит пересмотру, пусть и не я судил Джонса когда-то.

Ник не удержалась:

— Ну да, вы же справедливые, вы же держите слово… Ну, не смогли наказать каждого из отряда Джонса — накажем весь округ. Уничтожим всех, твои действия в деле Салли Беранже подтверждают это. Плевать на чужие жизни, плевать на все, лишь бы уничтожить любой ценой.

— Ты не права, Семечка. Твои утверждения голословны.

— Голословны? Загляни на досуге в Двадцать первый округ… Впрочем, тебе не хватит смелости на такое — там же клеееевер!

— Я подумаю над твоим предложением, но согласен — клевер все затрудняет.

— Я так и знала, что ты им прикроешься, Закат. И… Я пойду — я устала, мне не о чем больше разговаривать с тобой. Я узнала все, что хотела. Может, что-то забыла, но это неважно.

Закат мягко сказал:

— Конечно, иди, Семечка. В твоем положении надо хорошо высыпаться. И совет — последний на сегодня: не превращайся в дракона. Я знаю — ты любила летать, но вряд ли твой муж оценит возню с яйцом на протяжении пяти месяцев.

Ник даже развернулась, застывая на месте:

— Что?!

Закат со смешком в голосе пояснил:

— Драконы — яйцекладущие, Ник. Ты не знала?

— Иди ты… К оркам!

Лин поднялся следом за Ник, обнял её за плечи и повел прочь:

— Пожалуй, и впрямь стоит прервать разговор — слишком многое надо обдумать.

За ним пошел и Арано. Только Айк остался у костра:

— Можно еще пару вопросов, Закат?

— Сколько угодно, Айк… Сколько угодно. У меня сегодня говорливое настроение. Вечер неожиданных откровений.

Ник пошла к дому, только у крыльца пришлось остановиться, потому что она услышала, как Айк спросил:

— Это же вы разрешили продажу Джонса клану Переса?

— Я.

— Почему?

Тот пожал плечами:

— Потому что до сих пор верю в дружбу. Мигель Перес, упоминая все причины для выкупа Джонса, в том числе упомянул и дружбу. Я решил, что наказание легче переносить рядом с тем, кто подставит дружеское плечо, только и всего.

Ник нахмурилась, закрывая глаза. Она старательно вспоминала отъезд Джонса из Холма. Она вспоминала каждое лицо лорда и леди, просеивая воспоминания, как через сито. Заката в хохочущей толпе не было. Точно не было.

— Ложь, — буркнула она. — Оказывается, и лорды способны лгать. Его не было в момент продажи Брендона. Его там не было.

Лин притянул её к себе:

— Или он просто не захотел смотреть на его унижение. Так тоже может быть.

Она прислонилась к Лину, прячась в его объятьях:

— Я не верю ему. Ни единому его слову. И я очень боюсь за тебя — Закату выгодна твоя смерть. Я не знаю, как обезопасить тебя…

— Ники, я же не малыш, я пони. Помнишь? — он поцеловал её в макушку. — Все будет хорошо.