Мисс Никто
Шрифт:
Но Ник же жива и здорова! Может, загрязнение поверхности не столь катастрофично.
Картинка не складывалась, ему нужно больше знаний, но в Холм Ольхи не пробраться. До О Ха Ныля не добраться, чтобы допросить о полиморфах. Что-то Зак упустил в деле Семечки и Инея. Что-то очень важное. И самое противное, где-то под ложечкой все это время сосало глупое осознание — он совершенно зря приказал уничтожить Семечку с особой жестокостью. Да, убили тогда не её, но… Это не оправдание его жестокости. Да и тех трех свидетелей дела о полиморфах не стоило уничтожать. Почему правильные мысли приходят так поздно? Почему он об этом подумал только сейчас? Наверное, Королева ошиблась, передавая ему право владения Холмом справедливости — раз в полвека право вершить правосудие переходило к
А Ник все же права — я сноб и чудовище.
В Пятый, чистый от астероидной пыли округ Зак въехал через два дня, уже понимая, что стал пирокинетиком, так называть себя было лучше, чем магом. Он еще не окончательно сошел с ума. Мир подчинен науке, а не магии, как верят поверхностные. Хотя огонь на ладони это отрицал. Ему было все равно — он просто был. Даже ожоги оставлял.
Бред. Бред и галлюцинации. И психосоматика.
И вот что с этим делать, кроме жесткой чистки в Холме, непонятно. Если узнает Королева, палата для душевнобольного ему обеспечена, и вот когда! Когда все так хрупко и опасно.
Зак обернулся, пересекая Границу между Двадцать первым и Пятым округами, — что-то у Ольхи пошло не так. Амагиумная пыль должна была нейтрализовать астероидную, уничтожая причину сумасшествия поверхностных, но огонь, легко возникающий на ладони по малейшему требованию, доказывал, что чистка амагиумом не сработала. Или… Или он ошибся, и в Двадцать первом округе применили отнюдь не амагиум.
Или я всегда был недогадливым идиотом! Это тоже нельзя отрицать. Амагиум мог поменять свои свойства.
Наны молчали — связь с ними Зак потерял вчера под вечер, будь проклята эта пыль.
Конь без команды всадника возобновил движение — завтра к вечеру они достигнут столицы. Зак не стал вмешиваться — робоконь и сам знал конечную цель поездки. Холм наказаний. Надо все же поменять его название и вернуть правильное — Холм Справедливости. И, заодно, доказать всем, в том числе и Семечке, что справедливость в Холме есть. Правда, Заку уже заранее было тошно — пересмотреть все дела за последние пятьдесят лет — это… Это как-то слишком, а ведь и новые дела никто и не отменял, и подготовку к Короткой ночи тоже, и этот идиотский амагиум, с которым то ли он лично ошибся, то ли Ольха…
И Семечка еще же…
Надо будет отчитаться перед Королевой и задействовать рой — все же индивид ничего не значит, индивиду свойственно ошибаться, а рой не ошибается. Рой всегда находит правильное решение. Не зря же для выживания вида именно роевое сознание выбрали — так выживать проще, знания одного никогда не пропадут — рой будет помнить за него. Надо после чистки отправиться во Дворец. Бродягам, к которым принадлежал как Зак, так и Королева, Холм был не положен, они мигрировали между другими Холмами с самого начала Катастрофы, но после нескольких мятежей и попыток избавиться от Бродяг, пришлось озаботиться своим Холмом. Им стал покинутый Миртом Холм, который переименовали в Дворец.
Зак на ходу снял и, не задумываясь, сжег носовые фильтры — сумасшествие набирало ход. Все же нелепая детская вера в магию подкосила его — он сейчас, несмотря на происхождение и образование, ни капли не сомневался в магии. Как тогда, когда от отчаяния предложил Семечке договор.
Ну не мог я её тогда убить!!! Это страшно, неправильно, это отвратительно! Это… запретно. Хотя спустя пару месяцев я и смог. Передумал. Почему я передумал? Почему я тогда смог уничтожить её? Поднял руку на слабого. Поднял руку на ребенка… Ник права — я мразь и чудовище. Уж лучше быть сумасшедшим, чем убийцей…
Зак вдохнул полной грудью воздух, свободный от астероидной пыли, и охнул — сердце чуть не взорвалось от ненависти, гнили и еще чего-то странного. Никогда до этого он не ощущал ничего подобного — Зак скривился: все же Семечка удивительно везучая, она не сошла с ума под влиянием пыли, а вот он — сошел. И вот как с этим жить?
Сердце жгла чужая непонятная ненависть. Страх разъедал душу, а вокруг ужасающая по своей красоте пастораль — в свое время пришлось заплатить огромную цену за оазис былой жизни, жизни без астероидной пыли. И речь шла не о гигаваттах энергии, затраченных на очистку, не о потраченных материалах или силах, речь шла о потерянных жизнях лордов. Жизнь каждого, любого, лояльного Королеве или нет лорда — это вопрос выживания всего человечества. И, к сожалению, жизней за очистку Пятого округа было заплачено не мало.
Ласково шелестели зеленые кроны деревьев. В бескрайних полях игрался ветер, пригибая тяжелые верхушки налившихся бутонами цветов. Высоко в небе, подозрительно синем, светило яркое, словно только что умылось, солнце. Пели птицы, обещая, что когда-нибудь вся Земля станет такой же…
Только не так, как затеял Холм Ольхи. Не так.
Зак ехал по сельской дороге, вдоль которой тянулись уютные домики — в них жили отселенные из-за перенаселения в Холмах биомодификанты.
Чистенькие, счастливые жители улыбались Заку в лицо, кланялись и здоровались, провожали под пожелания долгой жизни и хвалы, привычные для людей, но он чувствовал их ложь, он ощущал их ненависть, он кожей осязал их страх. Никогда до этого он и не полагал, что низшие биомодификанты, лишенные дееспособности из-за неполной разумности, так относятся к людям.
Или я все же безумен и счастлив в собственном безумии.
Зак медленно ехал, вглядываясь в глаза биомодификантов. Он помнил — они не совсем разумны, они создавались специально, как слуги, они не люди, они ограничены в возможностях познания, но… Что-то ёкало в сердце, заставляя задумываться, а так ли все на самом деле. Когда-то и в разумность нанов не верили, когда-то не верили в то, что АСУ способны развиваться. Скорее надо к Королеве — это стоит обсудить. Если он, конечно, не сошел с ума от пыли.
К вечеру он въехал в столицу. Он собирался пройти чистку в своем Холме, но робоконь сам выбрал дорогу, видимо, приняв приказ Королевы. Она ждала доклада о Двадцать первом округе.
Зак спешился перед дверьми Холма, бросил поводья подскочившим слугам, снова чувствуя их страх только от одного его присутствия, и вошел в Холм, тут же подключая нейронет. Он сбоил, соединение постоянно сбрасывалось, намекая, что кому-то чистка может и не помочь. Через помехи прорвались два сообщения по элтелу — электронной телепатической связи. Одно сообщение от Королевы с требованием немедленного доклада, и второе от нового секретаря — Семечка снова решила доставить Заку неприятностей. Она звонила по интерсвязи О Ха Нылю и договорилась с ним о встрече в Холме Ольхи. Ехать она собиралась вместе с мужем.
Её там прибьют.
Нет. Клонируют. Снова.
Нет. Я сам её прибью.
Найду и прибью, чтобы хотя бы жизнь Линдро Росси сохранить. Он-то, вроде, ни в чем не виноват. Это Семечку на приключения тянет. Почему с ней вечно все не так!
Зак зашел в дезкамеру, полностью раздеваясь — одежду уничтожат, чтобы исключить попадание пыли в Холм.
Холодные струи воды в душевой кабине смывали пыль, смывали накопленную за время поездки усталость, только облегчения не приносили. Семечка просто не знает, что Холм Ольхи — враг Зака, и в этом только его вина — не объяснил и не рассказал ничего, но кто же знал, что её потянет знакомиться с мразью, державшей её в плену. Это за гранью понимания, даже с учетом того, что Семечка полиморф. Должно же быть у неё хоть какое-то чувство самосохранения?