Миссис Марч
Шрифт:
– Оставьте меня в покое! – закричала она между полными муки рыданиями и соскользнула на пол.
И тут стук внезапно прекратился.
Она сидела кучей на полу, прижавшись спиной к двери, пока не стемнело и еще долго после наступления темноты. Когда в дверь позвонили, она дернулась, а голос с другой стороны объявил:
– Миссис Марч, это я, Шейла! Я привела Джонатана.
Джонатан. Она привела его из своей квартиры, расположенной несколькими этажами выше. Миссис Марч встала с пола и посмотрела на себя в зеркало. Лицо у нее припухло, тушь потекла, на щеках остались полосы. Она попыталась стереть ее пальцами, лишь размазав, но в большей или меньшей степени все-таки удалила с лица. Тут Шейла постучала снова. Миссис Марч увидела двигавшиеся тени под дверью, и на мгновение у нее возникло подозрение, не пошли ли на хитрость поклонники Джорджа, проявляя
Шейла улыбнулась, держа руку на плече Джонатана. Если она и видела, как миссис Марч стояла на улице перед книжным магазином, по ее лицу ничего понять было невозможно. Джонатан забежал в квартиру, и Шейла уже была готова уйти, бросив обычное «Хорошего дня!», но тут миссис Марч откашлялась и заявила:
– Я была бы очень благодарна, Шейла, если бы вы никуда не уходили из квартиры и не оставляли Джонатана без присмотра, когда он у вас.
На лице Шейлы отразилось смущение и недоумение, шея покраснела.
– Конечно, я никуда не ухожу, – ответила она. – Я никогда бы…
– Разве я не видела вас на Мэдисон-авеню? Всего пару часов назад?
Шейла нахмурилась, причем так демонстративно, что это можно было только принять за притворство и насмешку.
– Нет, я… я вообще сегодня не выходила. Мальчики смотрели кино, я готовила лимонад и пекла печенье…
– Ну, значит, я ошиблась.
Шейла почесала ключицу.
– С вами все в порядке? – спросила она.
– Со мной все прекрасно, – ответила миссис Марч. Она моргнула и таким образом словно щелкнула по выключателю: она выпрямила спину и так широко улыбнулась, что лицо угрожало раздуться как пузырь, а потом вполне могло растаять и соскользнуть с головы. – Спасибо вам огромное за заботу о Джонатане, – выдала она. – Надеюсь, что мы вскоре снова вас увидим. Желаю вам замечательно провести вечер.
С этими словами она захлопнула дверь перед носом у Шейлы.
Когда Джордж вернулся, миссис Марч спросила у него, как прошла поездка – как и должна жена.
– Отлично, – ответил он, и это вызвало у нее сильнейшее раздражение. – Все прошло без сучка без задоринки. Я думаю, что интервью получилось прекрасное. Ты его смотрела?
– Я его записала, чтобы мы вместе могли его посмотреть, мы и Джонатан, – ответила она, бросая взгляд на телевизор и пустые кассеты на полке.
– Похоже, им там очень понравилась книга, – заметил Джордж, сидя на полу и пытаясь починить железную дорогу Джонатана, которая прекратила работать в предыдущий вечер.
– Она нравится людям везде, дорогой, – сказала миссис Марч с придыханием, и даже Джонатан, который лежал на полу и смотрел телевизор, странно на нее посмотрел.
– Как бы там ни было, я благодарен за все, – продолжал Джордж. Он покачал головой, словно не веря в происходящее. – Я благодарен, – повторил он и вытянул руку, чтобы сжать кисть миссис Марч.
Она подумала, что должна бы радоваться за него, по крайней мере, предполагалось, что должна радоваться, но она ничего подобного не чувствовала. Она высвободила руку. Ее оставили одну, несмотря на то, что она хотела поехать вместе с ним («На самом деле?» – спросил голосок у нее в голове). Она хотела его наказать, заставить его чувствовать себя виноватым за то, что ее бросил. Чтобы в следующий раз дважды подумал. Джордж продолжал говорить – про какую-то премию, на которую выдвинули его книгу, включили в лонг-лист. Миссис Марч в это время внимательно его осматривала, пытаясь найти черты незнакомца, который стоял перед ней в спальне и паковал чемодан. Она осмотрела угри у него на носу, завивающийся седой волосок, выросший из брови, слегка несимметричные очки и пришла к выводу – с разочарованием, – что ее теория оказалась неправильной. Это был Джордж, такой, как был всегда и будет всегда, а если она станет настойчиво придумывать всякие фантастические теории, чтобы объяснить совершенное им жестокое преступление, это не поможет. «Так не пойдет. Нет», – подумала она, чувствуя, как твердеет внутри, наблюдая за тем, как Джордж пытается разобраться с игрушечной железной дорогой Джонатана теми же руками, которыми душил Сильвию. Она с этим разделается раз и навсегда, она докопается до сути. Она скажет Джорджу, что отправляется навестить мать и сестру в Бетесде, но вместо этого поедет в Джентри. Когда Джордж порезал палец о рельсовый путь, миссис Марч пошла в спальню за пластырем, улыбаясь сама себе по дороге туда.
Глава XXX
Чувство
вины – очень своеобразное понятие. Это была первая эмоция, которую помнила миссис Марч. Ей было года три, она уже научилась пользоваться туалетом, но у нее еще не получалось вытирать попу. К родителям на обед пришли гости. Она не помнила точно, кто тогда присутствовал и почему им с ее сестрой Лайзой разрешили сидеть за обеденным столом, но в середине обеда, когда она ела овощное пюре (может, Фрейд нашел бы тут какую-то связь), миссис Марч почувствовала зов природы. Она посмотрела на мать, которая сидела во главе стола, через несколько стульев от нее. Миссис Марч шумно отодвинула стул, льняная салфетка упала на пол, она пошла к матери, хватаясь пухленькими ручками за флероны [38] на стульях. Она добралась до миссис Кирби, когда та громко хохотала – этот серебристый смех никогда не звучал в квартире в отсутствие гостей. Миссис Марч встала на цыпочки, прикрыла рот сбоку ладошкой и прошептала матери в ухо, водя носом по клипсе от «Шанель»:38
Флерон – лепное, резное или просто нарисованное украшение в форме пятилепесткового цветка.
– Мне нужно в туалет.
Мать вздохнула и спросила сквозь зубы:
– А потерпеть не можешь?
Миссис Марч покачала головой, мать взмахнула рукой, отправляя ее туда, куда ей требовалось.
Миссис Марч до сих пор иногда снилось все, что произошло в тот день – тени от ее болтавшихся ног над мрамором желтовато-коричневого цвета, когда она сидела на унитазе в гостевой ванной комнате. Предположительно, она пошла именно в эту ванную комнату, потому что та находилась ближе всего к столовой. Чтобы ее мать услышала, когда она ее позовет: «Мама! Я готова, мама!» Прошло невероятно много времени («А что, если бы она так и не пришла?») перед тем, как появилась ее мать. Мать была в ярости и бормотала себе под нос:
– Ты что, не могла подождать?.. Я вообще-то не должна этим заниматься… Лайза никогда…
Она с такой силой вытерла дочери попу, что та стала болеть. В дальнейшем, когда миссис Марч звала мать из туалета, чтобы вытереть попу, вместо нее всегда появлялся кто-то из слуг.
Тогда миссис Марч впервые испытала чувство вины.
Затем в возрасте четырех лет она получила в подарок на Рождество роскошный кукольный домик и разразилась слезами после того, как сорвала подарочную упаковку.
– В чем дело? – спросила мать. – Ты разве не это хотела?
Она кивнула и продолжала плакать, сопли стекали ей на губы.
– Она так избалована, – заметила ее сестра Лайза с бесстрастностью взрослого человека, держа в руках подаренный ей большой набор юного химика.
Миссис Марч в то время не могла объяснить, что да, она на самом деле хотела именно этот кукольный домик, она представляла его в своих мечтах с тех самых пор, как впервые увидела в каталоге «Фао Шварц» [39] . И теперь вот он – гигантский кукольный дом в викторианском стиле, даже с миниатюрными картинами в позолоченных рамах, работающими выключателями, чтобы включить свет внутри, и фарфоровой ванной. Но она не сделала ничего, чтобы его заслужить, она не старалась так, как когда пыталась заработать стикер в виде золотой звезды в подготовительной группе. Она просто попросила этот домик – и вот теперь держит в руках, не заслужив его.
39
«FAO Schwarz» – американский бренд и магазин игрушек.
Лайза закатила глаза и заметила:
– Боже, ну что такого? Зачем так расстраиваться? Получишь что хочешь на следующий год.
Миссис Марч продолжала тихо плакать.
Чувство вины – удел смелых. Остальным – отрицание.
Глава XXXI
Миссис Марч подумала, что теперь остается только одна проблема – ее сестра может позвонить во время ее отсутствия и попросить ее к телефону. Она не думала, что Лайза позвонит, на самом деле она вообще крайне редко удосуживалась поднять трубку не в праздники и дни рождения. Однако в последнее время она иногда звонила, чтобы сообщить о состоянии их матери. Один раз она, например, позвонила, чтобы безотлагательно сообщить новость о том, что их мать приклеила блестки к самодельному елочному украшению в доме престарелых.