Миссис Марч

Миссис Марч не была уверена, зажмуривает ли она глаза или все дело в темноте, но накрыла уши одеялом.

Глава XXXIII

На краю ванны сидела деревянная дикая утка. Миссис Марч моргнула, глядя на нее и молясь, чтобы та не моргнула в ответ, пока она вытирала у себя под мышками и между ног старым полотенцем, которое нашла под раковиной.

Она прищурилась, глядя на режущий глаза солнечный свет, который лился в окно в ванной комнате. Он был таким ярким, что казался почти белым.

Она спала на диване напротив камина, чтобы ничего тут не сдвинуть с места и как можно меньше менять положение вещей. Для тепла она закуталась в толстое одеяло, которое, по всей вероятности, использовал бассет-хаунд Эдгара. Сразу же после пробуждения она вернула его на пол – положила рядом с собачьей лежанкой, у которой его нашла, и принялась за более тщательный обыск домика.

Миссис Марч заглядывала под кровати, в цветочные вазы, за сантехнику и даже в банки для сахара и муки в кухне. Она простукивала стены в ожидании пустого звука, который подсказал бы ей, что там находится потайная комната. Она искала что угодно, что могло бы показаться подозрительным или не к месту, что угодно, что могло бы противоречить описанию охотничьего домика, которое она слышала от Джорджа и Эдгара. Она не нашла ничего.

В то утро она отправилась на прогулку по главной улице Джентри – на долгую сорокаминутную прогулку по дикому холоду, задники ее испорченных лоферов к концу пути уже впивались ей в пятки. Бакалейная лавка находилась в здании, обшитом грязно-белой вагонкой, на нем развевался весьма потрепанный американский флаг и висел голубой почтовый ящик. Над входом была вывеска: «Универсальный магазин Джентри».

Миссис Марч зашла внутрь, проследовала мимо вращающейся стойки, полки на которой были забиты открытками, кучек местной продукции – по большей части картофеля – и холодильника с мороженым. Мотор дребезжал, внутри горой были навалены покрытые инеем упаковки.

Она прогулялась по узким проходам и стала брать в руки несколько ароматических свечей, чтобы понюхать. Независимо от того, что значилось на этикетке, все они пахли пылью.

– Чем я могу быть вам полезен?

Она повернулась и увидела продавца – маленького и толстенького лысого мужчину с волосатыми руками и волосатыми костяшками пальцев, волосы пучками торчали в задней части его шеи и из ушей. Создавалось впечатление, будто его тело старается извиниться за потерю волос на голове. По крайней мере, так подумала миссис Марч.

– О, здравствуйте, – поздоровалась она, поставила свечку – «Начинка для индейки» – назад на полку и направилась к прилавку, у которого стоял продавец. На стене за кассой висело объявление: «Охотничьи и рыболовные лицензии продают здесь!» – Я… я просто смотрела.

– Просто смотрели в магазине с всего тремя проходами? Это очень странно. Большинство людей приходят сюда со списком, если у них закончились яйца или молоко. – Миссис Марч тупо смотрела на него, пока он не добавил: – Ну, смотрите, сколько хотите. Никто вас не торопит. Дайте мне знать, если вам что-то понадобится.

– Ну, на самом деле… – заговорила она, заламывая руки с потрескавшейся кожей. – Мне любопытно, не знаете ли вы что-нибудь о случившемся, об убитой девушке.

Продавец вопросительно приподнял брови, глаза у него округлились.

– Я знаю, что любопытство – не самая лучшая черта, – поспешила объяснить миссис Марч. – Но только я не из этих мест, я здесь просто проездом, и эта история поразила меня в самое сердце. Я мать, – смело заявила она, с каждым словом приобретая все большую уверенность. – У меня есть дочь, а Сильвия очень напоминает мне мою Сьюзан.

Брови у продавца опустились вниз, лицо расслабилось и приобрело выражение, напоминающее нежность. Он показательно посмотрел направо и налево, потом перегнулся через прилавок, опираясь на локти.

– В общем, нам тут в последние несколько недель пришлось на самом деле трудно, – сказал он. – Мне в особенности – я ее лично знал.

Теперь пришел черед миссис Марч приподнимать брови.

– Правда? – спросила она, затаив дыхание.

– Я имею в виду, что она сюда иногда приходила. Знаете, за молоком, батарейками, другими товарами.

– О, – выдала миссис Марч, выдыхая.

– Но должен вам сказать, что эта девушка дружила со всеми. Была по-настоящему дружелюбной. Одна из самых добрых людей, которых я когда-либо встречал. Она жертвовала консервы и свою старую одежду тем, кому в жизни повезло меньше. И не только на Рождество.

– Боже праведный! – воскликнула миссис Марч. – Какая ужасная потеря.

Как интересно, подумала она, что статус человека неизменно повышается после его смерти. Миссис Марч много раз рисовала в своем воображении собственные похороны. Джонатан, всегда такой невозмутимый, наконец теряет самообладание, и его сотрясают рыдания, когда он держится за гроб матери. Джордж стоит рядом с ним и шокированно молчит, большинство воспримут это молчание как стоицизм, но на самом деле это будут раскаяние и сожаление. Люди станут вспоминать ее с любовью, чувствовать большую близость, чем когда-либо при жизни. Миссис Марч любила представлять, как какой-нибудь еще писатель пишет биографию Джорджа и включает в нее большой раздел, посвященный ее преждевременной смерти. Звучало это все великолепно, пока она не представила биографа сующим нос в ее прошлое, копающимся в тайных уголках ее жизни и извлекающим на свет божий менее лестный ее портрет, еще одну версию несчастной, жалкой Джоанны.

– Не следовало никуда так поздно ходить, – продолжал продавец. – Это небезопасно. Даже в городке типа нашего, где все знают друг друга. Это ужасно, но даже в Джентри небезопасно. Моя дочь всегда говорит мне: несправедливо, что женщинам приходится быть осторожными после того, как стемнеет. Да, это может быть несправедливо, но так устроен мир. Ваша дочь когда-нибудь говорила что-то подобное?

Миссис Марч потребовалась секунда, чтобы понять: он спрашивает про придуманную ею дочь.

– Моя Сьюзан скорее домоседка, – заявила она. – Понимаете, она очень старательная и усердная. Только что поступила в Гарвардский университет.

Даже в своих фантазиях миссис Марч требовалось держать фасон.

– В Гарвард, да? Вау, какая у вас хорошая девочка.

– Да, мы тоже так считаем, – заявила миссис Марч, забыв про скромность.

– Повезло, очень повезло, на самом деле.

– Да, конечно, удача здесь тоже сыграла свою роль, – сказала миссис Марч, предпринимая попытку сменить направление разговора. – Но невольно возникает мысль: может, и мы, родители, сыграли какую-то роль в том, какой она стала, наше воспитание…

– Конечно, конечно. Но ведь никогда не знаешь, что получится. Мы не понимаем нашу дочь. Даже когда она была ребенком, мы просто не могли понять, в кого она такая. Настоящая дикарка – знаете такой типаж? Хотя после того, как нашли Сильвию, она стала немного поспокойнее…

– А что за охотники ее нашли? Вы их знаете?

– Нет, эти люди просто приехали поохотиться. Ужасная у них получилась поездка. Сначала ты ищешь птиц, которых хочешь пострелять, а в следующую минуту вдруг смотришь на труп.