Миссия (не)выполнима: довериться бабнику

Закончить мне не дали, так как Гардинер, игнорируя абсолютно все мои слова, вдруг в несколько шагов приблизился ко мне и, нежно прикоснувшись к плечам, аккуратно притянул к себе, устраивая одну свою руку на моём затылке, а другую – на талии. Он не держал меня крепко, в любой момент я могла вырваться, однако стояла на месте.

– Отпусти, - попросила я, не желая вырываться и доводить дело до ссоры. – Ты знаешь, что я не люблю, когда меня трогают, если я злюсь.

– Ты злишься? – спросил шатен, принявшись поглаживать меня по голове, что успокаивало.

Я вздохнула. Как и прежде, всё ещё трудно было разобраться в своих чувствах, которых до сих пор было слишком много, поэтому я не могла выделить основное. Злилась ли я? Да, я злилась. Я злилась на то, что сейчас начала сомневаться во всём и вся. Меня не должны были трогать слова Джона, но трогали, поэтому злость постепенно перерастала в бешенство. Но при этом я не могла не признать, что была и напугана произошедшим. Ещё я была растеряна. Ещё внутри теплилась надежда, что у родителей всё может наладиться. Было слишком много всего для одного раза.

Чуточку позже появилось ещё какое-то чувство. Оно было неясным и пока что едва различимым на фоне всех остальных, но каким-то странным образом заглушало всё остальное, оставляя после себя несколько странный, но приятный осадок. И что-то подсказывало мне, что дарили мне его объятия Гардинера.

– Да, я злюсь, - сказала я. – И прежде всего на себя, потому что отреагировала на это гораздо острее, чем должна была.

– Расскажешь, что «Это»? – спросил парень, всё ещё не отстраняясь от меня и поглаживая голову, мягко перебирая волосы, вызывая мурашки на спине своими действиями.

На какое-то время я задумалась. Рассказать всё означало вылить на него всё и сразу гораздо раньше назначенного срока – недели. Также это означало, что придётся рассказать и о Рэнди… А насчёт него я не была уверена. Что касается меня, то я не поверила ни одному слову Джона касательно того, что именно он взял и рассказал обо всём. Но ладно я, ведь мы с рыжиком хотя бы общались, но Фил… Я не была уверена в том, как он отреагирует, да и неправильно это как-то.

– Если начну сейчас, то через неделю нам не о чем будет говорить, - сказала я.

– Будет, - вдруг ответили мне. – Всегда останется и моя история.

– Но план…

– Не все разговоры должны быть запланированы. Иногда нужно просто рассказать, когда того требует ситуация. Ты ведь хочешь рассказать, правда? К тому же, - он отстранился и, взяв одну мою руку в свои, рассматривая засохшую рану, сказал: - Это – не то, что я могу просто проигнорировать и позволить тебе рассказать через неделю.

Проследив за его взглядом, я тоже посмотрела на свою рану. Да, не мешало бы промыть её, прежде чем обрабатывать…

– Хорошо, - на выдохе произнесла я. – Только тогда я вывалю на тебя всё, абсолютно всё. То, что собиралась рассказать через неделю, я расскажу тебе сегодня. Потому что не знаю, хватит ли мне духу повторить это ещё раз. Я слишком легко нахожу поводы, чтобы молчать.

Фил кивнул, а потом потянул меня за собой в ванную, чтобы промыть увечья. Предварительно переодевшись у себя в комнате и обнаружив, что одно колено у меня было здорово ушиблено, а второе – разодрано, я лишь вздохнула, пожелав, дабы это всё зажило как можно скорее. Даже если теплеть будет не скоро и мало кто увидит это под слоем верхней одежды, осознание того, что колени у меня выглядят так, будто я по горам лазала, не внушало радости.

Этот разговор определённо был не таким, как я планировала. Прежде всего, наверное, потому, что действительно был внезапным. Мы не сели, как я себе представляла, за стол и, глядя друг другу в глаза, не принялись разговаривать. Прямо в ванной Гардинер попросил начать, потому я просто говорила и говорила, где придётся. Я говорила, сидя на краю ванной, когда парень промывал мои колени и вытирал их после полотенцем. Говорила, когда по лестнице он вёл меня на кухню, так как аптечка у нас была не где-либо, а там. Говорила, сидя уже в гостиной на диване, пока шатен мазал мои руки и ноги и даже дул на ранки, если я вскрикивала от того, что их щипало.

И если в первый раз я сдерживалась, то теперь выпалила действительно всё, что могла. Коль ему в общих чертах было известно о ситуации моих родителей, об этом говорилось не так много. Большая часть была посвящена моим рассказам о курсах. О Рэнди, о Джоне, о настоящей причине, по которой я решила прервать нашу поездку, а также о сегодняшнем инциденте. Слушая последнюю часть, парень заметно напрягся, однако опасалась я не того, что он решит наломать дров, а того, что так реагирует он на Рэнди. Не могла понять, почему мне так упрямо не хотелось верить в его причастность к этому, но я всё ещё оправдывала его.

– Даже после того, как всё действительно прямым текстом указывает, что это должен быть он, ты продолжаешь думать, будто Рэнди не виноват? – спросил Гардинер, когда я озвучила свои мысли касательно парня.

– Я не знаю, - честно сказала я. – Мне сложно что-либо сказать, потому как всё действительно идеально складывается, но именно это в то же время и настораживает больше всего. Я не знаю, что думать, поэтому просто хочу послушать Рэнди. В конце концов, Джон не сказал, что Рэнди просто рассказал, он сказал, что знает, как можно заставить того говорить. Если он и сдал меня… Я хочу верить, что у него действительно была причина.

Я замолчала. Сидя напротив меня, какое-то время Фил молчал, будто обдумывая услышанное. Я внутренне напряглась. Во-первых, не знала я, чего от него ждать. Это был и будет чересчур непредсказуемый для меня человек. Во-вторых, всё ещё было то, что я хотела сказать ему, но не успела.

– Это всё? – словно прочитав мои мысли, спросил парень. – Или есть что-то ещё?

– Зависит от того, что ты собираешься мне сказать, услышав всё это.

На секунду Фил задумался, однако почти сразу же ответил:

– Спасибо. Это я собирался тебе сказать.

Эта фраза заставила меня несколько раз удивлённо моргнуть, так как этот ответ был… Немного не тем, чего я ожидала.

– Спасибо, что наконец-то рассказала, - добавил Гардинер, воспользовавшись ступором с моей стороны. – И хотя сейчас мне хочется треснуть тебя по голове за то, что молчала всё это время, я всё равно благодарен. Но тебе действительно стоило сделать это раньше, а не превращать в тайны мадридского двора.

И тут мне показалось, будто внутри меня что-то лопнуло. Что-то, до сих пор державшее меня в каком-то неопределённом состоянии, будто я сидела на тонкой жёрдочке над пропастью, рискуя в любой момент потерять равновесие и полететь вниз. Повинуясь какому-то нелепому и мне самой непонятному порыву, я, игнорируя боль, пронзившую колени, резво подпрыгнула прямо на диване поближе к Филу, заключая его в крепкие, едва ли не удушающие объятия.