Миссия: соблазнить ректора

«Стой!» — мысленно приказала я самой себе — и снова отчётливо услышала в голове голос Миара: «стою, уже давно». Улыбнулась сквозь проступившие обжигающие слёзы, сжала Ключ — он так и норовил выскользнуть из рук — и вдруг движение кончилось, меня буквально размазало по жёсткой острой поверхности, беззащитную кожу ладоней буквально содрало — но голос ещё не появился, как и ощущения боли. Медленно-медленно я соскреблась в цельный бесформенный комок, не без усилия разлепила слипшиеся веки — и увидела окружающее пространство, всё более отчётливую с каждым взмахом ставших слишком тяжёлыми ресниц нереальную потрясающую картинку.

Высокое густо-багровое небо с сизыми облаками, подвижными и изменчивыми. Три чёрных солнца — или каких-то иных звезды — разных размеров, их чернильный свет с трудом пробивался сквозь густое кроваво-алое марево. Чёрные скалистые горы, окаймлявшие горизонт, то тут, то там вспыхивавшие рыжим и синим пламенем. Чёрный камень подо мной, будто поседевший от слоя пепельной пыли.

Я посмотрела на руку — дагары на ней действительно не было, однако на её месте кожа осталась потемневшей, словно проступило родимое пятно причудливой формы поднявшей вверх крылья тонкой длинношеей птицы.

Дышать было тяжело — казалось, мельчайшие частицы пепла зависли в воздухе и с каждым вдохом удушливого жаркого воздуха оседают в лёгких. Я закашлялась, поднялась не без усилий — красное небо давило, от изобилия контрастных цветов рябило в глазах. Платье измялось и изорвалось, обуглилось по краям, а туфли остались почти целыми.

Слух вернулся со звуками хрипа — я покрутила головой, сделала несколько шагов и увидела лежащего на спине Эстея, раскинувшего руки, ноги и крылья в стороны. В такой позе он напоминал жука, придавленного иглой безжалостного учёного. То, что это Эстей, я поняла по лохмотьям одежды и изувеченным шрамами красным крыльям — во всём остальном теперь он совершенно не походил на милашку Тарина. Испытала настоятельную потребность рухнуть в обморок — но сдержалась, продолжая разглядывать это нечеловеческое существо.

Он стал, очевидно, выше ростом и шире в плечах, длинные пряди алых волос завивались кольцами. Уши, нос, скулы заострились, чёрные прямоугольные клыки виднелись между приоткрытых серых узких губ, кожа стала бурой и бугрилась вязью незнакомых мне символов, перетекавших один в другой узловатыми линиями, спиралями и искажёнными геометрическими фигурами.

Я попыталась представить Миара в подобном обличии — но отвращения не почувствовала, как не было его при осознании того, что под кожей у нас расположены мышцы, скелет, пульсирующие мягкие органы, порой вызывающие тошноту с непривычки при непосредственном лицезрении, но жизненно необходимые. Да, мы были разными, очень разными, но это не мешало нам смеяться над одним и тем же.

Глаза Эстея, без ресниц и бровей, крупные, с мутно-зелёными склерами следили за мной, но сам он не двигался, и я, преодолевая оторопь, опустилась перед ним на корточки. Губы слабо шевельнулись, но я не сразу разобрала слова.

— Страшный?

— Да не особо, копыт-то нет. Ну, вот ты и дома, как и хотел, — свой голос я тоже не узнавала. — Ты не должен был так поступать со мной, да и не только со мной… но, в конце концов, ты тоже отчасти был жертвой. Надеюсь, теперь в твоей жизни всё пойдёт так, как тебе хотелось. Вот твой мир. Твоё небо…

Эстей то ли закашлялся, то ли засмеялся, чёрная ниточка крови или слюны потекла из уголка рта. Дёрнулся — я отшатнулась, но он и не собирался меня хватать или даже касаться. С трудом повернулся на бок, спиной ко мне — и я увидела, что одно из его крыльев надломлено у самого основания, точно ветка. Из охапки тоненьких переплетённых жил, хрящей и костей также сочилось что-то тёмное.

Запах горелого, жар становились невыносимыми.

— Что ж… За всё есть своя плата, — сказала я. Мне не было его жаль, но и злорадства я не испытывала никакого. Впрочем, это не было свидетельством моего благородства — для злорадства внутри меня попросту не осталось места.

Меня потихонечку затапливал невыразимый ужас.

Ключа… ключа не было. Где и когда я успела его потерять?

Я в Айгане, а Ключ — исчез. Его нигде нет — ни в моих руках, ни на чёрных камнях поблизости. Без Ключа я не смогу вернуться, и я… останусь здесь? Останусь здесь навсегда?!

Мне захотелось завыть, но я сжала губы. Рано ещё, рано впадать в истерику, не стоит тратить силы попусту, горячий и тяжёлый местный воздух сам по себе сдавливал лёгкие, создавая ощущение лёгкого удушья…

— Эй! — всё так же хрипло и слабо окликнул меня Эстей, всё ещё лежавший распростёртый на камнях. — Ари?

Я не ответила, сглотнула горько-солёную слезинку, одну, другую, третью, утёрла выступивший пот. Резко захотелось пить, в горле пересохло.

— Чего ревёшь?

— Ну, что ты. Радуюсь новому месту жительства, — я хлюпнула носом и утёрла его остатками рукава. — Вскоре я поджарюсь до состояния отбивной, чем вы тут питаетесь? Понимаю Миара, как никогда. А ты… Ну и чего ты добился? Вот ты дома, но мечты часто сбываются совсем не так, как нам хотелось.

— Точно.

— Это ты подстроил пожар в Высшей школе? — спросила я, неожиданно для себя самой. — Почему ты выбрал именно меня?

— Ничего я не подстраивал, — Эстей едва заметно качнул головой. — Я искал подходящую девушку среди тех, кто попал в трудное положение. Разузнал… этого твоего однокурсника с папашей-судьёй действительно сперва зачислили в покойники, вот и воспользовался шансом. Ты была такой, как надо. Озябшая, наивная, неопытная, перепуганная, несчастная… а в глазах искорки. Только в такую и мог влюбиться мой несгибаемый братец.

— Он долго сопротивлялся, — я не хотела рыдать перед Эстеем, но моя выдержка была на грани. — Что ж, ты отомстил сполна за долгие годы прозябания в нашем мире и глупую детскую ревность. Радуйся хотя бы этому.

— Свечусь от радости.

Прозвучало это слишком… слишком горько.

— Может… — я неуверенно кивнула на обломанное крыло, — у вас это лечится?

— Нет.

Эстей сказал это слишком резко, безапелляционно — и сморщился от боли.

— Но ты будешь жить? Надо кого-то позвать… позвать на помощь?

— Не надо. Скоро сюда и так прилетят. Не стоит тебе попадаться на глаза нашим, не приведи Бездна, мамаша заявится, она меня всегда отменно чуяла. Уходи, обойдёмся без поцелуев на прощание. Скажи Мэйри… А, впрочем, не говори. Не говори ему ничего, так будет лучше для всех. Да и у тебя… всё будет хорошо.

— Что посоветуешь? — хмыкнула я. — Головой об камни или попробовать добежать до вон тех чёрных вулканов, чтобы быстренько сгореть заживо?

Эстей ещё чуть-чуть повернулся — и под его беспомощным неподвижным крылом я увидела стеклянный блеск Ключа, похожего на странное сплетение замёрзших в лёд радужных водных струй.