Мистификация

День рождения Линкольна опять пришелся на уик-энд. Я обзвонил все компании в попытке заказать авиабилет, но ни одного места до Нассау не нашлось. Следующим в списке стоял Пуэрто-Рико. Я мог бы добраться до Ямайки, и были свободные номера в "Хилтоне", но тогда за билеты пришлось бы выложить на сто пятьдесят долларов больше.

Из компании "Истерн" мне перезвонили:

– Мистер Ирвинг, у нас появились два билета на рейс в пятницу до Сен-Круа.

– Я беру их. А что с гостиницей?

– Никаких проблем. Номер для вас и вашей жены?

– Второго человека зовут мистер Бакстер. Два одноместных или два двухместных номера, мне все равно.

Я позвонил Анне в ее номер:

– Все устроилось. Тот человек мне сообщил место встречи. Это Сен-Круа. Ты все еще хочешь поехать?

– Сен-Круа? Фантастика! Там же рядом Олений остров! Это лучшее место для ныряльщиков во всем Карибском море! У нас будет время поплавать или ты все время будешь с Хьюзом?

– Анна, это открытая линия. Даже не упоминай его имя. Кодовое слово – Октавио. А на твой вопрос ответ – да, у нас будет время для плавания. Собери веши и приходи ко мне завтра в пять часов.

Потом я позвонил Беверли Лу в "Макгро-Хилл":

– У меня новости от Холмса, парень все еще беспокоится. Не знаю, какого черта вообще происходит, но он, кажется, сможет организовать встречу. Я сказал ему, что мне при любом раскладе нужно быть в Нью-Йорке в воскресенье ночью, и Джордж меня успокоил. Он не дал гарантий, что я увижусь с Хьюзом, но сделает все возможное и в любом случае свяжется со мной. Я собираюсь сесть на самолет завтра днем, поселиться в каком-нибудь отеле и ждать. Бев, не хочу, чтобы кто-нибудь об этом узнал, иначе пресса будет во всеоружии. А в этом случае вариант только один: Октавио не появится.

– Ты можешь мне доверять, – сказала она.

– Сен-Круа.

– Сен-Круа! Это же один из Виргинских островов, не так ли? Почему именно там?

– Не знаю. Может, ему нравится подводное плавание, а может, на самом деле он там живет, – сказал я в порыве вдохновения. – Он болен, но если бы ему требовалась медицинская помощь, он явно не поехал бы на отдаленный остров. Может, там живут его личные доктора или это просто-напросто его дом.

– И ты собираешься сидеть на острове в гостинице и ждать от него звонка?

– Прихвачу блондинку для компании, – рассмеялся я.

– По крайней мере твое чувство юмора при тебе, – съязвила Беверли. – Октавио это понравится. Просто не забудь, где ты должен быть в понедельник утром. Теперь ты – гвоздь программы, так что пора вылезать из подполья.

– Обязательно приеду, – пообещал я. – Я тебя не подведу.

Повесив трубку, я вернулся к работе и не вставал до полуночи, пока не закончил последнюю часть рукописи. Сгреб в стопку все бумаги, порвал последнюю часть записи, свалил все это в корзину для мусора, а затем спустился в бар, чтобы пропустить стакан-другой. Я чувствовал себя слабым и до смерти уставшим. Подобная болезненность обрушивалась на меня без предупреждения, и даже вторая порция коньяка не смогла ничем помочь. Я был в Майами-Бич, в баре мотеля "Ньюпорт-Бич", не понимая, зачем и как я здесь оказался. Сидел одинокий, окруженный голосами, которых не слышал. В понедельник утром мне нужно быть в Нью-Йорке, но на меня навалилась тупая усталость, казалось, душа неожиданно опустела. Наверное, так себя чувствует плохо вооруженный солдат, идущий в бой с численно превосходящим противником, но знающий, что выбора у него нет: он должен идти, должен драться, прятаться, сражаться снова и отдыхать между выстрелами.

Я допил последний глоток коньяка, зная, что больше всего на свете хочу сейчас очутиться дома: на Ибице, с Эдит и детьми в нашем суматошном, веселом, шумном доме, быть в центре собственной жизни, а не болтаться где-то на задворках. Я оплатил счет в баре и принялся бродить по фойе, посреди мигающих огней и оглушительной музыки дискотеки. Мое место на Ибице, с Эдит. Ее любовь – это все, что только может пожелать любой нормальный мужчина, единственное, что вообще нужно человеку в жизни. Остальное – лишь игра. Приходилось играть. Но когда шум становился слишком громким или накатывала невыносимая усталость, мне просто хотелось поехать домой.

Но сделать этого я не мог, мне нужно было ехать в Нью-Йорк утром в понедельник. А до того времени я полечу на Сен-Круа с длинноногой блондинкой Анной, рядом с которой легко и можно забыть о своих призраках. И еще я буду притворяться, что жду человека, которого на самом деле там нет.

Глава 14 Смятение нашим врагам

Погода стояла прекрасная, шторм бушевал только в моей душе. Три или четыре раза в день Анна останавливалась у стойки портье гостиницы "Король Кристиан" в Кристианстеде, на побережье, и спрашивала, не было ли оставлено каких-либо сообщений:

– Вы уверены, что никто ничего не оставлял для мистера Ирвинга?

Каждый раз клерк или менеджер слабо покачивали головой.

– Я этого не понимаю, – сказала Анна мне.

– Я тоже.

– Пойдем нырять. Мы погрузимся на пятьдесят футов, и седовласый старец выползет из зарослей кораллов. Тогда ты и встретишься с Ховардом Хьюзом.

Так мы и сделали, но единственным седым человеком, которого мы встретили, был веселый инструктор по дайвингу, подбросивший нас на своем катере до рифов Оленьего острова. Два часа мы лениво парили среди тропических рыб и кораллов, а затем вернулись в гостиницу. Анна выяснила, что никаких звонков не было.

– Похоже, ты не волнуешься, – заметила она озадаченно.

– Волнуюсь, волнуюсь. Но сделать все равно ничего не могу. Остается только ждать.

До конца воскресенья, к моему притворному изумлению, ни Ховард, ни Джордж Гордон Холмс не позвонили и не связались со мной каким-нибудь другим способом. Мне ничего не оставалось, как днем взойти на борт самолета "Пан америкэн", чтобы вернуться в Нью-Йорк. Анна решила остаться на Сен-Круа еще на день. Отношения закончились так же быстро, как начались.

– Я тебя еще увижу?

– Иншалла, – ответил я.

– Что?

– Если я когда-нибудь вернусь во Флориду. Береги себя, Анна. Ты чудесная девушка.

Она выглядела немного обиженной, потом поняла, что я имел в виду, и улыбнулась, а я сел в такси и поехал в аэропорт.

* * *

Дом Марти Акермана был одним из самых элегантных в Нью-Йорке – частный особняк с белым фасадом на Парк-авеню, недалеко от 38-й улицы. Все семь этажей здания обиты панелями из тикового дерева, стены увешаны картинами Пикассо, Дюфи и старыми обложками "Сатердей ивнинг пост", а неприкосновенность и безопасность его обитателей обеспечивалась понатыканными в каждом углу камерами наблюдения и новейшей системой охранной сигнализации. Стоило неожиданно открыть не то окно не в то время, тревога звучала и в охранном агентстве, и в местном полицейском управлении. Марти поместил меня на пятом этаже, сказав:

– Чувствуй себя как дома, – и отправился на ужин со своей женой Дианой.

Дик позвонил в воскресенье, в десять вечера, через несколько часов после моего приезда. Он уже распаковал все свои вещи в номере "Командора".

– Как себя чувствуешь? – спросил я.

– Как будто меня весь день били. Газеты я уже видел. Думаю, мне лучше приехать.

После своеобразной экскурсии по дому мы устроились на пятом этаже. Я ввел его в курс дела и сказал:

– Мне кажется, Ховард собирается написать еще одно письмо Хэрольду Макгро.