Митральезы Белого генерала

— А что это за бочка?

— Летний душ. Воданагревается от солнца и по трубе идет в помывочную. Дёшево и сердито.

— Остроумно. Сам придумал?

— И сделал тоже. Так и не смог объяснить местным мастерам, что мне от них нужно.

— А я думал ты — помещик, — улыбнулся Лиховцев. — Собственный выезд ещё не завел?

— Зачем? — пожал плечами хозяин. — Я не собираюсь надолго задерживаться здесь.

— Не чувствуешь призвания к сельской жизни?

— Скорее, чувствую к ней полнейшее отвращение!

— Вот как?

— Даже хуже. Слушай, у меня в Питере хоть маленькая, но своя мастерская. У Геси тоже, так какого черта нам сидеть в этой дыре?

— Я думал, вы переехали сюда из-за девочки.

— Да. Из-за неё тоже. Всё-таки, деревня, свежий воздух, спокойствие, и всё такое прочее, но я скоро завою здесь от тоски! Мужики или работают до упаду, или пьют до того же состояния, а мне что делать?

— А Геся?

— Ну, ей сначала нравилось, что ей все кланяются и зовут барыней, но надолго ни её, ни меня, ни Стеши не хватит.

— Даже так?

— Представь себе! Думаешь, почему Степанида учиться хочет? Чтобы хоть немного отдохнуть от моей благоверной. Она у неё шуршит постоянно, как Золушка в поисках туфельки и принца.

— Ты всё перепутал, это принц искал Золушку с помощью туфельки, — засмеялся Лиховцев.

— Да без разницы! Лучше расскажи, как сам?

— По-прежнему. Вакансий нет, и не предвидится, а завести адвокатскую практику не так просто.

— У тебя и не получится!

— Почему ты так говоришь?

— Потому что для этой профессии необходимо полное отсутствие совести! Иначе как ты будешь уверять присяжных, в полной невиновности своего клиента?

— Но, послушай, есть же действительно невиновные…

— Конечно. Но у них, как правило, отсутствует не только вина, но и деньги на адвоката, а тебе надо заботиться о матери и сестре. Кстати, что с матушкой, приболела?

— Не то чтобы сильно, — замялся Алексей. — Иначе бы Леночка не решилась бы её оставить…

— Хреново!

— Грубо, но верно, — вынужден был признать приятель. — Ей богу, если бы не все эти обстоятельства, я все бросил бы и уехал куда-нибудь.

— Хорошо там, где нас нет!

— Нет, я не об этом. Просто, понимаешь, хочется какого-то живого дела. Да хоть войны!

— Мало повоевал? — иронически поинтересовался Будищев.

— Много! Но там, по крайней мере, всё честно! Там враг, тут свои и мы сражались за правое дело! Ах, как бы я хотел вернуться в те дни… а ты?

— Вот уж нет!

— Ей Богу, это странно. Ты всегда плохо относился к войне, даже такой справедливой и благородной, как та в которой нам довелось участвовать, но при этом сражался лучше нас всех! Кстати, ты слышал, что будет новая экспедиция в Ахалтекинский оазис? Говорят, её возглавит сам Скобелев!

— Значит, опять кровь рекой потечет.

— Понимаю. Ты сочувствуешь диким детям пустынь, их вольному духу и стремлению к свободе…

— Блин, Лёха! Что за чушь ты несешь?

— Прости, не понял…

— Какие на хрен «свободолюбивые дети пустынь»? Да эти басмачи, или как их там, текинцы, ничуть не лучше башибузуков, с которыми мы воевали на Балканах!

— Но, извини, тогда я решительно тебя не понимаю!

— Ну что тут непонятного? Кто пойдет в этот поход?

— Солдаты и офицеры…

— Вот именно, солдаты! Простые мужики в гимнастических рубахах и с ружьями. За каким чёртом им эта война?

— Но если так рассуждать, то войны вообще не имеют смысла.

— Ничего подобного! Если бы после того, как мы завоевали эту самую Среднюю Азию, местных бабуинов разогнали, а их землю раздали русским мужикам, в этом был бы офигительный смысл!

— А куда же девать местных?

— Я предпочитаю заботиться о своих.

— Какая ужасная софистика! Разумеется, я тоже переживаю за наших воинов, но… даже не знаю, как сказать. Есть же ещё и цивилизаторская миссия. Мы несем, так сказать, прогресс…

— Даром им не нужен этот прогресс!

— Ты невозможен!

— Нет. Просто я знаю, чем это закончится.

— Ты опять о «будущем»? Знаешь, а ведь я тебе почти поверил тогда на пароходе, когда мы возвращались в Россию.

— А теперь?

— Теперь не знаю. Не может это всё быть правдой.

— Ну и ладушки. Давай возвращаться, пока наши красавицы нас не потеряли.

Пока Алексей и Дмитрий прогуливались по живописным окрестностям, оставшиеся наедине представительницы прекрасной половины человечества тоже не теряли времени даром. Пока Гедвига Генриховна показывала новой знакомой дом, некоторые привезенные с собой наряды и совершеннейшую редкость в провинции — последние номера журналов «Модный свет» и «Модный магазин» издательства Германа Гоппе [12] , Степанида вернулась на кухню. Оттуда уже давно доносились соблазнительные запахи свежей выпечки, и скоро она появилась в свежевыбеленной гостиной с большой миской восхитительно пахнувших оладушков.

12

Герман Гоппе — известный издатель, одним из первых в России начавший издавать иллюстрированные журналы мод. 

— Угощайтесь, пожалуйста.

— Ой, какая прелесть! Вы это сами напекли? — восхищенно воскликнула Елена.

— Стеша у нас большая умница, — похвалила девушку Геся. — На все руки мастерица!

Живая и любознательная Леночка пришлась по душе хозяевам, а она в свою очередь просто влюбилась в новых знакомых. Ещё бы, у них была такая занимательная жизнь! Одна была модисткой и шила красивые платья, а какая барышня может остаться равнодушной к нарядам? Другая упорно занималась самообразованием, чтобы поступить на курсы, а между тем помогала Будищеву в мастерской и даже сама могла собрать электрический звонок! Это ли не достижения, тем более что они обе были из низов и всего добились сами.

А чего достигла к шестнадцати годам она, потомственная дворянка Елена Лиховцева? Окончила гимназию? И только?!! Но ничего, она всё сможет, вот увидите!

— Пейте чай.

— Что? — вернулась в реальность барышня.

— Я говорю, пейте чай, — улыбнулась Стеша. — Дмитрий очень хорошо его заваривает. Я каждый раз пью и не могу напиться.

— Да, спасибо. Действительно, очень вкусно!

— И сметаны, пожалуйста, попробуйте. Она у нас свежая, деревенская.

— Объедение! — даже зажмурилась от удовольствия барышня, а потом неожиданно призналась: — А я совершенно не умею ни печь, ни готовить.

— Хотите, я вас научу?

— Очень!

— Боюсь, не получится, — вмешался только что вошедший Алексей. — Мы завтра уедем, и вряд ли вам хватит времени на обучение.

— А зачем вам уезжать? — поинтересовался хозяин, усаживаясь за стол.

— Но я же говорил, — смешался Лиховцев. — Матушка не совсем здорова, да и дела у нас идут не слишком хорошо…

— Вот и переезжайте сюда.

— В каком смысле? — поперхнулся приятель, а Геся удивленно посмотрела на мужа.

— В прямом.