Миттельшпиль

Мгновенно стряхнув сон, Арон откинул одеяло и, схватив с тумбочки очки, вытащил из ящика заряженную “беретту”.

– Что?..
– спросонья начала было Дебора.

– Тихо, - прошипел Арон.

По идее никто не мог проникнуть в дом так, чтобы не сработала сигнализация. В прошлом посольство использовало дом в Александрии как конспиративную квартиру. Он стоял в тихом тупичке, довольно далеко от проездной дороги. Двор хорошо освещался, в воротах и стенах были вмонтированы сенсоры, приводившие в действие сигналы тревоги на панели в главной спальне и внизу в холле. Войти в дом можно было только через укрепленные стальными плитами двери, снабженные системой запоров, перед которой у самого профессионального взломщика опустились бы руки: сенсоры на дверях и окнах также соединялись с системой сигнализации. Дебору раздражали многочисленные ложные тревоги на внешнем периметре, и она даже отключила часть системы вскоре после того, как они переехали сюда. То был один из редких случаев, когда Арон накричал на нее. Дебора постепенно смирилась с системой безопасности, как и с той ценой, которую приходилось платить за то, что они жили так далеко в пригороде. Арону тоже не нравилась удаленность от работы, от товарищей по посольству, но он не возражал, поскольку близнецам хотелось жить за городом, и Дебора в конце концов тоже была довольна. Преодолеть оба уровня системы безопасности невозможно: обязательно должна сработать сигнализация, - так полагал Арон.

Из коридора донесся еще один звук, откуда-то со стороны черной лестницы и детской. Арону показалось, что он слышит тихий шепот.

Он махнул Деборе, жестом велев ей лечь на пол с другой стороны кровати. Она так и сделала, стащив вместе с собой и телефон. Арон подошел к открытой двери спальни. Он глубоко вдохнул, левой рукой плотнее надвинул очки, вогнал патрон в патронник и выскочил в коридор.

Трое парней, а может, и больше, стояли не далее чем в пяти метрах от него. На них были плотные полевые куртки, перчатки и лыжные маски. То, что увидел Арон, было ужасно: два террориста держали в руках пистолеты, приставив длинные стволы к головам Ребекки и Рии. Руками в перчатках они зажимали рот близняшкам, на фоне темных курток виднелись только расширенные от ужаса глаза да белели ножки в пижамах.

Не раздумывая ни секунды, Арон принял стойку для стрельбы, как его учили на бесчисленных тренировках: широко расставил ноги и вскинул “беретту”. В ушах у него зазвучал неторопливый и строгий голос Элиаху, его старого инструктора: “Если они не готовы, стреляй. Если они готовы, стреляй. Если у них заложники, стреляй. Если целей больше одной, стреляй. Два выстрела в каждого. Два. Не думай - стреляй” Но это же не заложники, это его дочери - Ребекка и Рия Арон видел картинки с Микки Маусом на их пижамках. Он навел маленькую “беретту” на первую маску. В тире, даже при плохом освещении, он мог бы держать пари на кучу долларов, что может всадить две пули в любую мишень величиной с человеческую голову, повернуться всем телом, все так же выпрямив руки, и послать еще две пули во второе лицо. На расстоянии пяти шагов Арон всаживал полную обойму из десяти пуль двадцать второго калибра в кружок размером с кулак.

Но ведь здесь - его дочери!..

– Брось оружие, - прозвучал голос человека, приглушенный лыжной маской. Его пистолет - длинноствольный “люгер” с черной трубкой глушителя - не был даже направлен точно в голову Бекки. Арон знал, что мог уложить обоих, прежде чем они выстрелят. Деревянный пол словно горел под его босыми ступнями - не прошло двух секунд, как он выскочил в коридор. “Никогда не отдавай своего оружия, - внушал им Элиаху в то жаркое лето в Тель-Авиве.
– Никогда. Всегда стреляй на поражение. Лучше убить противника, даже если придется самому или заложнику погибнуть или быть раненым, чем сдать оружие”.

– Брось, тебе говорят.

Не выходя из стойки, Арон осторожно положил заряженную “беретту” на пол и широко развел руки.

– Пожалуйста. Пожалуйста... Не трогайте детей.

Их оказалось не трое, в восьмеро. Они связали Арону руки за спиной лейкопластырем, у них его был целый моток, вытащили Дебору из-за кровати и отвели всех четверых вниз, в гостиную. Двое мужчин в масках отправились на кухню.

– Модди, телефон не работал, - успела выдохнуть Дебора, до того как тащивший ее захватчик заклеил ей рот.

Арон кивнул. Он не решался заговорить. Его посадили на пуфик около пианино, а Дебору с девочками на пол, спиной к белой стене. Они не залепили рты детям и не связали их, обе девочки рыдали в голос, обнимая маму. Справа и слева от них присели на корточках двое - в камуфляжных куртках, джинсах и лыжных масках. Главарь кивнул, и все шестеро стянули маски.

"О Боже, значит, они собираются нас убить”, - подумал Арон. В эту секунду он отдал бы все, что когда-то имел или надеялся иметь, лишь бы повернуть время вспять на три минуты. Он бы выстрелил дважды, повернулся, еще выстрелил дважды, еще повернулся бы...

Все шестеро - белые, загорелые, хорошо ухоженные - совсем не походили на палестинских агентов или коммандос из организации Бадер-Майнхоф. Они выглядели скорее как обычные люди, которых Арон видел каждый день на улицах Вашингтона. Тот, что стоял перед ним, наклонился, его лицо было теперь совсем близко от лица Арона. У него были голубые глаза и идеальные зубы. Легкий акцент выдавал в нем уроженца Среднего Запада.

– Мы хотим поговорить с тобой, Арон. Арон кивнул. Его руки были связаны за спиной так туго, что он уже не чувствовал их. Если упасть на спину, еще можно дать хорошего пинка в рожу этому красавчику, склонившемуся над ним. Остальные пятеро были вооружены и стояли слишком далеко - он не смог бы дотянуться до них ни при каких условиях. Арон почувствовал желчный привкус во рту; усилием воли он попробовал замедлить сумасшедшее биение сердца.

– Где фотографии?
– спросил этот человек приятной наружности, что стоял перед ним.

– Какие фотографии?
– Арон не верил своим ушам: он не только смог заговорить - его голос звучал твердо, не выдавая никаких эмоций.

– Да ну, Модди, не надо играть с нами в прятки.
– Главарь кивнул худощавому парню, стоявшему у стены. Все с тем же безучастным выражением тот ударил четырехлетнюю Бекки по лицу.

Девочка закричала. Дебора попыталась освободиться, она тоже кричала, хотя ее голоса не было слышно. Арон встал. “Сучий сын!” - крикнул он на иврите. Главарь свалил его на пол ударом ноги. Арон упал на бок, сильно ударившись носом и скулой о полированный пол. Теперь уже закричали обе девочки. Арон слышал, как они с треском отмотали пластырь, и крики прекратились. Худощавый подошел, поднял Арона и с силой снова посадил на пуфик.

– Фотографии в доме?
– тихо спросил главарь.

– Нет.
– Арон покачал головой. Кровь из носа потекла на верхнюю губу. Он запрокинул голову и почувствовал, как кровоподтек на щеке наливается кровью. Правая рука онемела.
– Они в сейфе в посольстве, - сказал он, слизывая кровь с губы.

Главарь кивнул и слегка улыбнулся.

– Кто их видел, кроме твоего дяди Сола?

– Леви Коул.

– Начальник отдела связи, - сказал тот тихо, подбадривающе.

– Исполняющий обязанности начальника, - уточнил Арон. Возможно, какой-то шанс все же есть. Сердце его снова бешено забилось.
– Ури Давиди в отпуске.

– Кто еще?

– Больше никто, - еле выдавил из себя Арон.

Главарь покачал головой, словно Арон его разочаровал. Он кивнул одному из своих подручных. Дебора вскрикнула - нога в тяжелом ботинке с силой пнула ее в бок.

– Никто!
– закричал Арон.
– Клянусь! Леви не хотел обращаться к Джеку Коуэну, пока мы не получим больше информации. Клянусь... Я могу раздобыть фотографии. А негативы у Леви в сейфе. Можете забрать...

– Тихо, тихо.
– Вожак повернулся к тем двоим, что вошли из кухни. Один из них кивнул. Человек рядом с Ароном приказал:

– Наверх.

Четверо стали подниматься по лестнице.

Арон вдруг ощутил запах газа. “Они открыли газ на кухне, - подумал он.
– Открыли вентили. Зачем, о Боже, зачем?"

Трое оставшихся внизу связали детям руки и ноги, потом скрутили ноги Деборы. В отчаянии Арон пытался что-то придумать, о чем можно было поторговаться, предложить им хоть что-то...

– Я могу вас повести сейчас прямо туда, - сказал он.
– Там в это время никого нет. Почти никого. Вы можете послать кого-нибудь со мной. Я достану фотографии - какие угодно документы. Скажите, что вам нужно? Я поеду с вами, клянусь...