Мийол-ученик

Природный узел. Место с повышенным фоном — и без ограничений! Черпай Природную Силу, сколько захочешь и сможешь! А конкретно здесь её хватит для прорыва даже подмастерью или тому же Мастеру Начал…

Вообще-то практически весь Лагор плотно держали в своих колодках фильтр-массивы и канализирующие барьеры. Раньше Мийол уже задумывался над этим и вот, столкнувшись с ещё одной приметой реальности, вспомнил сызнова. На первый взгляд система выглядела нечестной и дискриминационной. Почему в бедных кварталах, где ютятся серосписочные, фон опущен ниже, чем в Жабьем Доле? Почему в кварталах синесписочных он лишь немногим плотнее и даже в как бы элитных кварталах для граждан белого списка не пересекает планки дальнего диколесья? Кто придумал, что природный, ничем не модифицированный поток энергий нужно оставить лишь в резиденциях кланов, на медитационных площадках гильдий (и взимать плату в очках вклада за пребывание на них, да-да!), в воздушном порту и некоторых других местах? А кое-где его нужно сгустить: в магических башнях, на тренировочных площадках Стражи Стен и Союза Охотников… почему? Зачем? Просто ради удовольствия взирать свысока на слабых, которые при таких порядках неизбежно слабыми останутся, храня монополию на мощь в руках кланов и магов?

Но нет. Или как минимум — не только ради этого.

Головоломка собиралась достаточно просто. И у Мийола на руках имелся полный набор деталей для нужного вывода.

Где построен Лагор?

Правильно: неподалёку от границы среднего чернолесья.

Что происходит на границе дальнего диколесья и ближнего чернолесья?

Мутации. Из статистически значимых они становятся практически неизбежными.

Кто такие люди?

Тоже разновидность живых существ, подверженных мутациям в слишком мощном потоке Природной Силы: доказано магоклонами самого Мийола.

К добру ли, к худу, но люди — это не гномы, которые к такому влиянию весьма стойки, и не алурины, которые уже имеют видовую мутацию на скрытность, а в более плотном фоне просто способные развивать её быстрее и легче, чем в фоне разрежённом.

Мутации людей, рождённых и развившихся как вид в зелёных зонах — спонтанны и часто несовместимы. В ничем не ограниченном потоке на месте, где выстроен Лагор, обычные люди с гарантией превращались бы в необычных, получали случайные Атрибуты, формировали Ядра Сути, как звери-подавители…

И вымирали.

Не мгновенно, но по меркам биологической эволюции — быстро.

Строгость селекционной евгеники кланов — не прихоть, а жестокая необходимость. За своё могущество наследственные маги и Воины платят, помимо прочего, сложностями с размножением и продолжением рода. Не защищённые от влияния незримых потоков энергии, обычные люди в Лагоре получали бы такие же трансформы плоти, духа и ума, как клановцы. Но спонтанные, не контролируемые и нестабильные. Полный набор тех же преимуществ с гипертрофированными минусами, приводящими уже на втором, много — третьем поколении в эволюционный тупик.

Вот если рождённый простецами докажет, что в нём достаточно велико стремление к силе, что ему хватает таланта, упорства и ума, чтобы подниматься по одному из Путей — тогда да. Тогда шаг за шагом, уровень за уровнем и ранг за рангом обычный человек может перековать себя.

Сам. Своим выбором, упорством, трудом.

И двери таких мест, как массив Ла на скрещении эль-12 и ка-84, откроются перед ним или нею. Вот как открылись они перед Мийолом.

Новичок 10: экзаменация 2

— Мэтр Кемват? Рад знакомству, — поклон уважения.

— Хм.

Глянув на Мийола, невысокий и жилистый мужчина повёл себя странновато: прижмурил и без того полузакрытые глаза. Но призыватель не обманулся: некоторое характерное шевеление ауры мэтра свидетельствовало, что тот изучает его за счёт какого-то приёма управления праной. Не Чуткость краткая — нечто более специфичное, продолжительное, но при этом и более глубокое.

От Воина в ранге Мастера Основ можно ожидать даже чего-то сугубо личного. Каких-то сенсорных навыков, завязанных именно на персональные особенности Ядра Сути.

«Адски неожиданно. Человек, достигший второго из мастерских рангов как боец — и при этом преподаёт танцы? Что-то тут не так…

Ну, или я плохо понимаю устройство Рубежных Городов. Или чего-то не знаю о танцах.

…и крепко недооцениваю связи моего всесторонне прекрасного куратора».

— Меня направила к вам глубокоуважаемая Никасси из гильдии Сарекси. Вот её записка.

— Ясно. Пройдёмте.

Двинувшись следом за мэтром Кемватом, Мийол смотрел — и искренне поражался.

Ранее он отмечал, что его куратор двигается очень плавно, хотя и быстро, с выверенной, въевшейся в каждую жилу и каждый нерв грацией. Видывал он и других обладателей хорошей пластики — в первую очередь, конечно, Воинов разных рангов. Одна Урма с её, мнэ… задорными округлостями чего стоит!

Так вот: все они оптом и в розницу, от Воинов и до Никасси включительно, казались лишь бледными тенями мэтра Кемвата. Притом, что тот просто шёл, указывая путь, но…

«Просто шёл»? Ха!

Раньше Мийол полагал: кочующее по старинным фолиантам, ставшее пошлым штампом сравнение походки с течением воды и дуновением ветра — чистая поэзия, преувеличение. Однако недолгое наблюдение за Мастером Основ, идущим именно так — как бы абсолютно естественно, но притом, ясное дело, тщательно контролируя каждый мускул — показало: не поэзия. Скорее, чуть ли не буквальное техническое описание.

Оказывается, бывают живые люди, каждое движение которых — поэма импровизаций.

Приблизиться к совершенству тебе уже не удастся. Что ж, если за образец совершенства или чего-то близкого Никасси держала мэтра Кемвата, то… придётся смирить амбиции.

Не удастся.

Десятилетия планомерной работы над собой, вероятно, с самого малого возраста, лет с трёх или ещё меньше, под внимательным надзором опытных наставников, создают задел, который можно уменьшить. Который уже хочется уменьшить!

Но обнулить не выйдет. Даже потратив десятилетия.

В не очень большой, ярко освещённой эликсирными лампами комнате, две из четырёх стен которой представляли собой сплошные зеркала отменной гладкости, куда пришёл Мийол вослед за мэтром, последний повернулся к призывателю лицом, замирая на миг. Вспыхнул короткой серией не очень даже и сложных, но изумительно согласованных движений. И снова замер.

Поморщился. Молча, более медленно повторил серию. Опять замер в ожидании, глядя в никуда «полусонным» взглядом.

«Мне нужно… скопировать это?»

Мгновенно собравшись, Мийол попытался повторить показанное. И даже, с формальной точки зрения, преуспел. Если бы не опыт с магоклонами, требовавший почти нечеловеческой тщательности в управлении собственными копиями, с сознательным контролем даже самых малых движений — фрассова грыштха получилась бы, а не то, что нужно. Но и так разрыв между чужой небрежной точностью и собственной вымученной принуждённостью… болел.

Закрыв глаза, Мийол попробовал повторить серию, на лету исправляя ошибки.