Младший брат дракона

– Меня зовут Рикнер Златолюбивый. Знаю, знаю, вы думаете, если я ростовщик, значит только и мечтаю, как бы обмануть несчастных. Но я веду свои дела честно - это, кроме великого множества горожан, засвидетельствует вам брат Хисм. А он не просто монах, он - личный причётник герцогини Отморской. Правда, говорить он не может, поскольку дал обет молчания в честь избавления герцогини от чёрной чумы, но его личная печать всегда подтвердит мою правоту.

Дилль только сейчас заметил, что рядом с ростовщиком стоит ещё кто-то. Брат Хисм оказался ещё меньше ростом, чем Рикнер - он, наверное, мог бы выступать в бродячем цирке в роли карлика. Ни лица монаха, ни его телосложения нельзя было разглядеть - серая ряса из толстой серой ткани надёжно скрывала фигуру, а низко надвинутый капюшон оставлял для обзора только русую бороду. Монах молча поклонился драконоборцам, вертя в руках столбик с личной монашеской печатью.

– Пусть вас не обманывает моё прозвище, - продолжал вещать ростовщик, - я, конечно, люблю золото, но я также ценю и своё слово. И слово моё крепче камня!

– Я видел мягкие камни в Стангерде, - буркнул Гунвальд.
– Рассыпаются прямо в руках, стоит только сжать.

– Каршарский юмор известен всем, - сверкнул белыми зубами ростовщик.
– Но давайте перейдём к делу. Я случайно услышал ваш разговор с уважаемым магом Эрстаном, а потому рискнул побеспокоить...

– Короче, чего тебе надо?
– на сей раз варварской манерой общения блеснул Герон.
– Говори и проваливай!

– У вас есть деньги, которые, увы, вам могут и не понадобиться, - с делано-сокрушённым видом сказал ростовщик.
– Я предлагаю вам отличную сделку: за каждый золотой я готов дать двадцать, когда вы вернётесь с победой из Неонина.

– А если мы не вернёмся?
– поинтересовался Дилль. В принципе, ответ он и так знал, но хотелось услышать от ростовщика.

– Тогда эти деньги будут потрачены на нужды столицы. Я передам их в королевскую казну, оставив себе только десятую часть. Как видите, я рискую многократно, надеясь получить лишь малую часть...

– Ну ты и жлоб!
– не удержался Дилль.
– Ты же ничем не рискуешь - из Неонина ещё никто с победой не вернулся! У тому же, тебе никто не помешает просто прикарманить наши деньги и никуда их не передавать.

– Брат Хисм будет гарантом того, что я выполню все договорённости, - замахал руками Рикнер.
– В противном случае меня постигнет месть Единого, а от этого, как вы знаете, не спасают даже контрзаговоры магистров из академии.

– Покажи печать, - Герон повернулся к крошечному монаху.

Тот послушно поднял печать вверх. Краткая вспышка ярко-жёлтого света блеснула на столбике, высветив какие-то буквы. Герон пожал плечами и отступил на шаг.

– Вроде настоящая. Но что-то не верю я хитрой роже этого паука.

– А мне кажется, он дело говорит, - прогудел каршарец.
– Не знаю, как вы, а я собираюсь вернуться в Тирогис, став победителем дракона. И деньги мне пригодятся.

Дилль, который в своё возвращение, тем более триумфальное, не очень-то верил, тем не менее задумался. В конце концов, а чем он рискует? В случае успеха у него будут деньги, а если погибнет, то какая разница, что будет с золотом, которое он доверит этому пухлощёкому ростовщику? К тому же, даже в случае собственной гибели можно позаботиться не только о себе.

– Гунвальд прав, - поддержал он каршарца.
– Я, пожалуй, тоже согласен вверить этому честному торговцу наше золото, но с одним условием: деньги получит любой из нас троих, кто вернётся в Тирогис.

– Не просто вернётся, а вернётся победителем дракона, - поправил его Рикнер.
– Разумеется, я согласен.

Герон лишь пожал плечами.

– Делайте, как считаете нужным. Я с вами.

Дилль быстро отсчитал четыре золотых окса ростовщику из тех, что ему вернул маг. Рикнер проводил взглядом оставшийся золотой, который Дилль спрятал в свой кошель.

– Пять оксов превратятся в ровную сотню, - на всякий случай сказал он.

– Ты нас совсем без денег хочешь оставить?
– возмутился Дилль.
– Пусть будут неровные восемьдесят монет.

– Ну, как знаете, - проскрипел ростовщик.
– Брат Хисм, скрепи наш договор своей печатью.

Маленький монах достал два свёрнутых в трубку листа, походную чернильницу и перо, быстро нацарапал текст и приложил к каждой бумаге печать. Столбик дважды сверкнул, а на толстой бумаге остались коричневые подпалины в виде замысловатой надписи "Брат Хисм".

– Итак, жду вашего возвращения, господа драконоборцы, а засим позвольте откланяться, - ростовщик действительно сделал низкий поклон и удалился. Маленький монах засеменил вслед за ним.

– Эх, и чего я раньше в Тирогис не перебрался?
– повторил Дилль, глядя вслед ростовщику.
– Здесь ведь даже напрягаться не надо - богатые болваны сами деньги готовы отдать. А потом выручку можно в рост пустить и жить припеваючи.

– Знаешь, Дилль, говорят, что сделка с ростовщиком - это когда и ты, и он уверены, что обманули друг друга. Только чаще оказывается, что в дураках остаются вовсе не ростовщики. Вот я и не пойму: или мы заключили действительно выгодную сделку, или нас развели, как последних варваров?
– проворчал Герон.
– Ой, Гунвальд, я тебя не имел в виду!

– Да, ладно, я не обижаюсь!
– отмахнулся каршарец.
– Зато благодаря Диллю у тебя будет шанс получить всю сумму. Молодец, парень, ты всё-таки придумал, как наказать этого скрягу!

– Почему именно у меня?
– удивился Герон.
– Дилль же высказал условие, что деньги может забрать любой...

– Кто выживет, - закончил Гунвальд.
– А поскольку у тебя нет амулета с проклятьем, которые есть у нас с Диллем, то тебя никто не может заставить лезть в пасть к дракону. Поэтому мы можем и не вернуться, а у тебя есть шанс.

– То есть, ты хочешь сказать, что я буду где-то отсиживаться и смотреть, как гибнут мои друзья?
– прошипел Герон.
– А потом вернусь и сграбастаю денежки? Так что ли, каршарец?

– Нет... я подумал... да не кипятись ты!
– Гунвальд стушевался, глядя на рассерженного монаха.

Дилль счёл нужным вмешаться, пока разговор на повышенных тонах не перешёл в настоящую ссору.

– Герон, Гунвальд прав. Мы не думаем, что ты будешь прятаться за нашими спинами, но у тебя действительно есть шанс вернуться. Пообещай нам, что если мы убьём дракона, но сами останемся там, в Неонине, то ты вернёшься сюда и вытрясешь из ростовщика все деньги до последнего гроша. А потом распорядишься ими, как пожелаешь: можешь купить себе золотой топор, отдать деньги своему настоятелю, чтобы он помолился за наши души перед Единым, или раздать местным бродягам, чтобы выпили за наш с Гунвальдом упокой. Главное, забери золотые у Рикнера, чтобы он в следующий раз трижды подумал, прежде чем нажиться на чужой беде. А станет артачиться - найдёшь этого брата Хисма, и уж тогда от церковного проклятья ростовщику точно не поздоровится.

Герон несколько раз глубоко вздохнул и кивнул.

– Ладно, если сам выживу. Ну так что будем делать: вернёмся в "Стойло ржавого дракона" или пойдём в казармы? У нас есть почти два золотых.

– В кабак!

– В казармы!

Гунвальд и Дилль ответили одновременно и посмотрели друг на друга долгим взглядом. Каршарец сдался первым.

– Ладно, в казармы. Но давайте хотя бы с собой вина купим.

С этим Дилль и Герон согласились - их только предупреждали не опаздывать, а про вино маг ничего не говорил. По пути они завернули в кабак и на все деньги накупили у хозяина лучшего вина, бочонок пива и две копчёные колбаски на закуску.