Млечный Путь, 21 век, No 2(51), 2025
Шрифт:
Суд над Зандом превратился в пошлый и слезливый спектакль, в зал суда ломились, как на хорошую премьеру. Такое ощущение, что перед тем, как умереть, Коцебу всё-таки успел написать сценарий. Чувствуется рука мастера - хуже не придумаешь!
Добродетели Занда сочувствовали все - и зрители, и судьи. Но правосудие есть правосудие, и тут ничего не поделаешь. Казнить нельзя помиловать. И понятно, где надо ставить запятую.
Дамы макали свои платки в свежую кровь героя.
Палач рыдал, но догадался изготовить для героя индивидуальный эшафот, который потом, после дела, разобрал, и тут есть две версии дальнейшего. По
В Мангейме разбит знаменитый на всю Европу Луизен-парк.
В ноябре парк пустынен и прекрасен. Листья опали, и можно видеть пространство из конца в конец.
Россия далеко, и можно думать о ней спокойно. Я не Коцебу, и мне не платят за идейно выверенные тексты.
Кем только не был Коцебу в России - помещиком, надворным советником, переводчиком, директором театра, даже политическим ссыльным. В Германии он стал платным агентом влияния России.
Когда, убивая, Занд кричал: "Шпион! Шпион!", то это было совершенной глупостью. Коцебу вовсе не скрывал свою связь с Санкт-Петербургом и даже официально числился по министерству иностранных дел. Как в анекдоте: ничто не выдавало в Штирлице советского разведчика, кроме будёновки и волочившегося парашюта.
Мы в России привыкли, что писателю его литература только мешает жить. С Коцебу всё не так. Павел I, прочитав пьесу "Лейб-кучер Петра III", вернул автора из ссылки, наградил имением и присвоил классный чин. Наверное, между ними было какое-то родство: Павел был так же нелеп на русском престоле, как Коцебу на сцене.
Да... Коцебу отправился в ссылку не за свои пьесы, а просто как иностранец был заподозрен в якобинстве.
Коцебу - это всегда про деньги. Получить должность, гонорар, агентское вознаграждение, купить, продать. Всё учтено и сосчитано. Истинный капиталист. Бессребреничество тоже пошло в ход, оно пригодилось в пьесах, приносящих автору солидный доход.
Император Павел, последний рыцарь Европы, хотел раз и навсегда прекратить кровопролитные войны. Пусть государи сходятся сами в смертельных поединках. Разумное решение. Чем содержать армии, лучше потратиться на один комплект доспехов и оружия. Как говорится: "государство - это я!" Ну и вперёд, если хотите воевать, а людей оставьте в покое.
Короткий вызов иль картель Павла перевёл на немецкий Коцебу.
Когда Павла I убили, то уже никто не мог спасти Европу от наполеоновских войн.
Коцебу было поручено составить описание новой резиденции императора - Михайловского замка, но то, что должно было стать скучной дидактической прозой, стало историей убийства. Это был единственный раз, когда Коцебу не смог сопротивляться духу времени.
Что такое классицизм - это творчество в узких рамках плана, формы, закона. Попытка впихнуть невпихуемое! Но как описывать насущное торжество добродетели в мире, где лучшего из монархов предательски убивают, а убийцы наслаждаются безнаказанностью?
Романтизм - это своеволие в жизни и, как следствие, новаторство в творчестве. Буря и натиск.
В мире классицизма жить скучно, а в мире романтизма - страшно.
Город Мангейм называют квадратным потому, что так было начерчено в архитектурном плане и так было построено. Типичный классицизм - есть четкий план, по нему и действуем. Потом романтики из авиации союзников равняют Мангейм с землёй. Но город восстанавливают по старым чертежам, таким
же квадратным.Симонид Киосский писал:
Трудно стать человеком, который хорош - Безупречен, как квадрат, И рукою, и ногою, и мыслью...Городу не легче, но только в таких умышленных городах и бывает сносная жизнь...
После окончания наполеоновских войн возникло понимание, что надо как-то прекращать с делами смертоубийства такой интенсивности, а то действительно останутся одни государи без народов. Вот тогда им и придётся по заветам покойного императора Павла самим ополчаться друг на друга.
Был организован Священный Союз - прообраз Лиги Наций и нынешней ООН, только куда зубастей и действенней. Задачей Союза было не допустить кровавого хаоса в Европе. Международный полицейский, любить которого не за что, но со своими обязанностями он кое-как справляется и без него будет только хуже.
История, как известно, никого ничему не учит. Не успевшая как следует повоевать немецкая студенческая молодежь волновалась, хотела великих потрясений, подозревала, что кругом враги, готовилась распевать Deutschland, Deutschland uber alles. Студенты ненавидели Священный Союз и его вдохновительницу Россию, которые мешали освежить Германию революцией и гражданской войной. Мир и процветание - это ведь филистерство. Коцебу был голосом мира, процветания и филистерства.
Коцебу был зарезан в 1819 году. Примерно в это время начала формироваться немецкая традиция сжигать на площадях неугодные книги.
Патриотизм в его нынешнем национальном виде - это романтическое изобретение.
А где начинаться политическому романтизму, как не там, где текут, сливаясь будто две сестры, струи Рейна и Некара?
Занд был патриотом, следовательно, был немецким националистом, следовательно, был романтиком. Можно и по-другому составить последовательность, невелика разница.
А век с лишним спустя ходить бы студенту Занду в коричневой форме, быть бы ему штурмовиком. И зарезали бы его самого в ночь длинных ножей.
Так первой жертвой немецкого фашизма задолго до фашизма, даже итальянского, стал Август фон Коцебу.
Вся эта история про две страны: Германию и Россию. Есть гениальная формула Мандельштама: "и в колыбели проарийской славянский и германский лён". Формула эта тем более важна, что выведена евреем. И лён наш общий, и беды тоже общие.
Здоровые начала классицизма отстаиваются проходимцами и бездарями. Коцебу был чужд России по языку, а Германии - по гражданству. А свои кто? Их студенты, наши декабристы, молодчики без страха и упрёка, чьи потомки беспощадно карали за слова и за мысли, уничтожали писателей не чета Коцебу. Вот и сам Мандельштам не уберёгся.
Коцебу был так бездарен, что любая рассказанная им истина сразу же становилась глупостью и пошлятиной. То ли дело лорд Байрон, который умел так написать любую глупость и пошлятину, что восхищённая публика обмирала от восторга и верила в истинность и святость любой национально-освободительной борьбы. Всё это сейчас называют левым дискурсом.
С русской театральной сцены Коцебу сошёл на сцену общественную, общественно-политическую. Коцебятина попёрла у нас изо всех щелей. Отвлечённые рассуждения о добродетели, пересказанные громко и высокопарно религиозные и философские максимы. И всё это с удручающей, умопомрачающей сериозностью.