Мне давно хотелось убить

– Так-с… Крымовское агентство, значится? Слышал-слышал, присаживайтесь. А вас как зовут? – обратился он уже к Юле, вставая со своего места и протягивая ей руку. – Позвольте ручку поцеловать… От вас так пахнет, мадемуазель, словно от цветочной клумбы!

– Меня зовут Юлия Земцова, можно просто Юля.

– Очень приятно, капитан Кречетов. Юрий Александрович.

– Мы к вам по делу.

– Понятно. И что же это за дело?

– Литвинец, Трубникова, Кириллова.

– Все. – Кречетов хлопнул ладонью по столу. – Мне все ясно. Только напрасно вы сюда тащились. «Бабки» вы, как мне рассказывали, за свою работу берете немалые, но здесь вы свои денежки не отработаете… Были у меня и Трубников, и Кириллов, просили найти дочек, но мы с ног сбились – все безрезультатно. Ни одного следа, ни одной зацепочки. Девоньки как сквозь землю провалились. Водители рейсовых автобусов ИХ НЕ ЗАПОМНИЛИ, хотя лица девчат уже успели примелькаться.

ОНИ НЕ ВЫЕЗЖАЛИ ОТСЮДА. Вот это-то вам и надо уяснить себе. И в городе их не видели. Нашли даже Людмилу, соседку Дины Кирилловой по квартире, которую они на двоих снимали, разговаривали с ней – у нее полное алиби, и она ничегошеньки не знает. Говорит, что Дина не приезжала после выходных. А с Таней Трубниковой примерно такая же история – в общежитии, в котором девушка жила в городе, она тоже не появилась, и никто из подружек ее там не видел.

– Но ведь они БЫЛИ…

– Понимаю. Но и трупов в округе тоже не найдено.

Ни вещичек, ничего…

– А что за незнакомый парень появлялся в М. в то же самое время, когда пропали девочки? – спросила Юля, доставая свой блокнот и делая там для себя пометки.

– Мы и его нашли. Чистый парень, художник, приезжал к нам из Каменки. У меня есть его адрес, можете к нему съездить. Но вся его вина в том и состоит, что он приезжий, потому как и у него тоже есть алиби. Я, если хотите знать, совсем не против того, чтобы вы у нас поработали, мы вам поможем, да только представить себе не могу, как искать и где, вроде бы все уже перерыли…

Шубин между тем достал из черной дорожной сумки бутылку водки, пакет с закуской, которую они купили в местном ресторане, сигареты.

– Вот вы как работаете? Нормально. – По лицу Кречетова было довольно сложно понять, рад ли он такому повороту дела или нет – он очень осторожничал. Хотя выпить наверняка любил, нос его, во всяком случае, красный и напоминающий тлеющий уголек, выдавал его с головой. – Ну ладно, давайте за знакомство…

– Сначала за упокой души Ангелова…

* * *

Через полчаса Шубин с Юлей уже ехали к художнику из Каменки, Василию Рождественскому, который, оказывается, жил здесь, в М., у своей любовницы, старше его на десять лет, местной поэтессы Лизы Удачиной.

Она жила на берегу реки в большом каменном доме, окруженном со всех сторон садом.

Подъезжая к черным литым воротам, Юля поразилась такому размаху и богатству представительницы местной интеллигенции:

– Игорь, ты только посмотри, какой она себе дом отгрохала! А заборище! Она его даже оштукатурила, покрасила, а калитка, нет, ты только посмотри, это же произведение искусства!

– Юля, успокойся, если захочешь, я тебе тоже такую калитку куплю, только не кричи, соседи прибегут…

– Какие соседи, ты шутишь? Да у нее такой участок, что ори, не ори – никто не услышит. А улица совсем пустынная, словно все население города вымерло. Куда они все делись, а?

– На работе или дома сидят. Говорю же – в таких городках на улицах много народу только в выходные: кто на базар, кто в баню, кто в гости… Обычное дело. Это в городе живут одни бездельники.

– Так уж и бездельники… Ты позвонил?

Шубин еще раз нажал на кнопку звонка.

– Кто-то идет… Нет, бежит…

Они услышали тяжелые, но быстрые шаги: по другую сторону ворот замерло явно большое животное, должно быть, собака, которая шумно дышала, но не лаяла, вероятно, ожидая своего хозяина или хозяйку.

– Миша, в чем дело? К нам кто-то пришел? – раздался далекий женский голос, а следом послышались негромкие и тоже быстрые шаги. Это бежала женщина. Калитка открылась с музыкальным мелодичным звоном, и на улицу вырвался огромный пушистый, рыжий с белым, сенбернар, который принялся энергично обнюхивать незваных гостей, низко и глухо порыкивая, словно предупреждая, что стоит им только пошевелиться, как от них останутся лишь два кровавых пятна на снегу.

Стройная изящная женщина, закутанная в черную вязаную шаль, поправила на виске длинный непослушный локон и улыбнулась Шубину.

– Привет, вы кто? – спросила она, беспричинно улыбаясь и щурясь от внезапно появившегося солнца. Создавалось впечатление, что это она сама осветила все вокруг Тонкое розовощекое лицо ее притягивало к себе взгляд и поражало ультрамариновым, насыщенным цветом глаз. – Ну что же вы молчите?

– Мы испугались вашей собачки, – ответила Юля и тоже улыбнулась.

– Миша, иди домой, ну, быстро… – произнесла нарочито сердитым тоном Лиза. – Ну вот, теперь вы можете сказать, кто вы и зачем ко мне пожаловали?

– Меня зовут Шубин, вот она – Земцова, мы из частного детективного агентства, нам надо поговорить с вашим приятелем Рождественским.

– А… Понятно. Вы хотите снова потрепать Васе нервы и обвинить его во всех смертных грехах. Ну что ж, проходите…

Она даже не спросила у них документы.

Огромный двор был совершенно пустым, если не считать больших мраморных чаш, очевидно, весной в них появятся первые цветы. Дом, серый, с белоснежными наличниками, был явно не из реальной, российской жизни.

Он был слишком чист, слишком просторен, слишком роскошен, до неприличия.

– Вход в дом с другой стороны, там река, поэтому мы так и построили… Нормальные люди строят веранды с видом на улицу, а меня эта улица, – Лиза пренебрежительно махнула в сторону ворот, – нисколько не интересует, равно как и те, кто там живет. Это я их интересую почему-то. Прошу, – она, зайдя за угол, пригласила гостей взойти на высокое, вычищенное от снега крыльцо, на котором сидел, щурясь на солнышке, сенбернар с мужским именем Миша.

Просторный холл был тоже почти пуст, под ногами стелился огромный темно-розовый ковер. А рядом с дверью, словно небольшая зеленая лужайка, лежала жесткая циновка, на которой, судя по всему, полагалось разуваться.

– Миша, иди к Васе и скажи ему, что к нему пришли гости, – Лиза ласково потрепала собаку по загривку, затем, склонившись, поцеловала Мишу прямо в морду. – Ты мой хороший…

– Какое странное имя у вашего пса, – заметила Юля, стараясь не казаться такой уж оробевшей, какой чувствовала себя в этот момент на самом деле.