Мне. Ее. Нельзя

– Блять, Марат, не лечи меня, все возможно узнать за несколько минут, если приложить к этому свое желание. Разбаловал я вас всех, жиром заплыли, задницы свои оторвать не можете, только на шее сидите, ноги свесив, и вертите своими пустыми головами. Пошел, все узнал и доложил. Все, блять, не раздражай меня, и так все болит.

Кинул окурок в сторону, спустился к своему «Бентли», хорошо хоть догадались его пригнать. Но надо завязывать ездить на пижонских тачках по городу, а то мои олухи могут и пару килограммов тротила проморгать, который подложат мне под капот.

Сел за руль, но даже не тронулся с места, просто смотрел вперед, прислушиваясь к своим эмоциям и ощущениям. К внутреннему голосу, который сейчас молчал, но все равно что-то скребло на душе.

Ну нахер, не моя это забота, к черту все. Пусть Маратик узнает, кто были эти гастролеры, найдет и накажет, а я спать, сил моих больше нет. После этих приключений на старости лет не хватало еще, чтобы какие-то отморозки меня пырнули в темной подворотне заточкой и я истек кровью.

Боже мой, нет-нет, прошли те времена. Я солидный дяденька, решаю важные вопросы и слежу за порядком в этом Богом забытом городе, и сюда меня поставили непростые люди. Я не сам выдвинул свою кандидатуру на это место, получилось так, долгая история.

Но разборок мне больше не надо, как совсем недавно, когда губернатор начал борзеть и по этому поводу Шумилов и ТТ махали пистолетами. Нет, мне такие душевные проблемы и сердечные не нужны, не в том я возрасте.

Проехал по практически пустому и еще не проснувшемуся городу, зашел в свою пустую большую квартиру, кинул ключи на консоль, разулся, прошел в спальню, снимая рубашку, лег на кровать. Боль все еще отдавалась в ребрах, не скоро она пройдет, закрыл глаза, думал, посплю часа два.

Но заснул моментально, стоило только коснуться головой подушки, и перед глазами замелькали картинки одна ярче другой. Они менялись от цветных до черно-белых. Женский смех, светлые волосы, я пропускаю пряди сквозь свои пальцы.

Солнце слепит, не вижу лица девушки, но во мне столько тепла и невероятной нежности к ней, а еще страсти, которая рождается за секунды, стоит лишь только ее обнять.

Нет, ничего не понимаю. Но все очень реально.

Снова смена кадра. Уже черно-белая картинка. Ночь. Пустая трасса, большая скорость, скрип тормозов. Женский крик, выстрелы, скрежет металла.

Вздрагиваю.

Именно от этого просыпаюсь, по инерции тянусь рукой к тумбочке, где лежит пистолет, но на полпути останавливаюсь.

– Вот же блядь, что за херня?

Яркое солнце уже освещает спальню. На настенных часах три часа дня. По ощущениям спал буквально несколько минут, но оказывается, что несколько часов. Рядом на кровати зазвонил телефон, я медленно сел, держась за ребра, морщась от боли.

Да твою же мать, надо было не геройствовать, а соглашаться на укол обезбола.

– Да, Марат, говори.

– Мы нашли их.

– Прекрасно. Пусть ребята поговорят, но без фанатизма, и организуй мне встречу.

– Да без проблем, приезжай в морг.

– В смысле?

– В прямом.

– Так все плохо?

– Отдали богу душу те, кто махал руками и чуть не сломал тебе ребра. Это я называю «мгновенная карма».

– Удивительные дела.

– Да. А ты говоришь, что мы ничего не делаем.

– Жди меня.

Глава 7. Алена

– Почему ничего не ела?

– Не хочу, спасибо.

– Твоему организму неоткуда будет брать силы на восстановление.

– Хорошо.

Опускаю глаза в тарелку, ковыряюсь в каше ложкой. Я посчитала, это уже третье утро после того, как я пришла в сознание в больнице, с перебинтованной головой и жуткой болью.

Мне никто не говорит, что случилось и как я оказалась здесь, но относятся хорошо, у меня даже отдельная палата с цветами в вазе на подоконнике. Не знаю или не помню, как они называются, но красивые.

Я уже могу сидеть, но недолго, и не смотреть по сторонам, а то голова начинает кружиться. Сотрясение головного мозга, так сказал доктор, при ушибе. А вот где я так ушиблась, при каких обстоятельствах и вообще где я нахожусь, я не знаю от слов «СОВСЕМ НИЧЕГО».

Это страшно, даже страшнее, чем видеть перед глазами черноту, лишь иногда яркие непонятные картинки и звуки. Заставила себя доесть остывшую кашу, Любовь Эдуардовна права, мне нужны силы, а еще я должна все вспомнить.

Три дня одно и то же: анализы, таблетки, капельницы, осмотры. Доктора толком ничего не говорят, да я пока и не особо лезу с расспросами.

– Вот и молодец, так всегда надо. На обед принесу тебе двойную порцию.

– Хорошо, спасибо. – Откидываюсь на подушку, морщусь, прикрываю глаза.

Нет сил даже спорить с женщиной, она приходит часто, приносит еду, убирается, пожилая, добрая. Она уходит, какое-то время слушаю тишину, шум только за дверью, там больничный коридор, я видела, катали меня там на анализы.

Не понимаю, совсем ничего не понимаю и не помню.

– Доброе утро.

– Доброе. – В палату зашел доктор – мужчина в возрасте, невысокий, седой, под линзами очков умный взгляд. – Как вы себя чувствуете, девушка?

– Не знаю.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Да, это хорошо, что вы живы, что можете говорить, самостоятельно передвигаться, скоро вам совсем станет лучше, будете в клубах танцевать. Так, что у нас по свежим анализам?

Мужчина начал листать карту, внимательно читать.

– Доктор?

– Меня зовут Виктор Максимович, Баринов Виктор Максимович.

– Да, Виктор Максимович, у меня один вопрос: почему я ничего не помню? Совсем ничего, что произошло, не помню, кто я такая, даже имени у меня нет.

Чувствую, как слезы обжигают лицо, кусаю губу.

Доктор отрывается от бумаг, смотрит, молчит несколько секунд:

– Алена.

– Вы уверены, что это мое имя?

– У вас так написано в карте. Но дело сейчас не в этом.

– А в чем?

– Мозг человека очень сложный по своей структуре, вам кажется, что вы просто случайно ударились или вас толкнули. Вы получили сотрясение, мозг получил функциональные изменения. А потеря памяти – лишь одно из них. Ретроградная амнезия – это ваш случай, потеря воспоминаний, которые сформировались задолго до травмы.