Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

— Нам? — уточнила она, удивленно поднимая брови. — Ты думаешь, я с тобой куда-нибудь пойду?

Уртона начал сердиться.

— Неужели ты хочешь провести здесь остаток своей жизни?

— Конечно, нет. Но сначала мне надо выяснить судьбу Кикахи.

— Неужели этот леблаббий так много значит для тебя?

— Да. Только не надо ухмыляться по этому поводу. Если бы ты когда-нибудь испытывал любовь, тебе бы и в голову не пришло задавать такие вопросы.

Он взглянул на нее с недоверием.

— Так ты останешься здесь?

— Я задержусь — на время. Если Кикаха жив, он скоро здесь появится. Я подожду еще несколько дней, а потом отправлюсь искать его кости.

Уртона, закусив нижнюю губу, смотрел на нее.

— Значит, ты не пойдешь с нами? — спросил он.

Анана промолчала, но Владыка понял ее без слов.

Говорить было больше не о чем, и Уртона поднялся.

— А ты не расскажешь вождю о том, что мы готовим побег?

— Не вижу в этом особого удовольствия для себя, — ответила она. — Вот только как мне объяснить племени ваш уход? Они считают вас посланцами Властителя, которые прибыли к вендам с особой миссией. Что же я скажу им после вашего трусливого побега?

Ее дядя снова прикусил губу — старая привычка, которой не меньше десяти тысяч лет. Наконец его лицо озарилось улыбкой — Владыка нашел выход:

— Скажешь, что Маккей и я отбыли с секретным поручением, цель которого ты не можешь раскрыть, поскольку это указание Властителя. Представляешь, нам даже не придется бежать. Мы уйдем среди бела дня, и они не осмелятся нам помешать.

— План хороший, — согласилась Анана. — Но... зачем мне все это? Я знаю, что ты сделаешь, если найдешь свой дворец — прилетишь сюда и расправишься со мной. У тебя там есть несколько флаеров, наверняка оснащенных прекрасным оружием.

Она попала в точку, и Уртона понял, что притворство ему не поможет.

— Поступай, как знаешь, — сказал он. — Так или иначе, я уйду от этих дикарей. Ты не посмеешь предупредить вождя о побеге, потому что тогда выплывет наружу твоя ложь. А месть за поруганную веру обычно бывает самой жестокой.

— Я не скажу ни слова, — заверила его Анана. — Но вот это, — она подняла рог, — ты не получишь.

Уртона, сощурившись, поджал губы. Он не уйдет без Шамбаримена, так как охотился за необыкновенным инструментом по двум причинам, одна из которых была известна Анане. О второй оставалось только догадываться.

Ни один Владыка не упустил бы случая завладеть ключом, который мог открыть любые врата вселенной. К тому же с помощью рога Уртона мог попасть во дворец из каких-то особых мест на этой планете. Вполне возможно, что врата располагались в огромных камнях, которые встречались на склонах гор. На пути к побережью Анана испробовала инструмент на четырех больших валунах, но ни в одном из них врат не оказалось. Однако они могли находиться в других камнях.

Если ее догадка верна, Владыка тем более не уйдет без рога. Он побоится, что племянница найдет врата и проберется в его дворец.

Анана надеялась, что Уртона сообщит Маккею о дне побега. Что касается деталей плана, то здесь не было никаких сомнений: когда она заснет, дядя попытается убить ее и забрать рог. Но предупредит ли ее негр? В который раз Анана мысленно задала себе вопрос: можно ли доверять наемнику, а вслух произнесла:

— Я пойду с вами. Так у меня будет больше шансов найти Кикаху. Мне надоело здесь.

Он даже не стал делать вид, что обрадовался ее словам. Уртона почувствовал западню. Даже будь Анана искренней, он все равно заподозрил бы неладное.

На красивом лице Уртоны появилась улыбка. Обе стороны просчитывали партию на много шагов вперед, и поединки порою напоминали религиозный обряд.

— Мы сделаем это сегодня ночью, — сказала Анана.

Уртона молча кивнул, соглашаясь, и отправился на поиски Маккея. Через пару минут Владыка встретил его у тропы. Негр не случайно оказался неподалеку — он следил за ними и ждал сигнала Ананы. Беседа не была продолжительной, через четверть часа они отправились на берег ловить рыбу. Анана поспешила в лес — собирать орехи и ягоды. Вернувшись с двумя полными корзинами, она оставила их под своим навесом, а затем незаметно перетащила туда три кожаных меха для воды. Все остальное женщина решила раздобыть под покровом «ночи».

Вечером венды устроили праздник. Шаман обращался к Властителю с молитвами о процветании. Все по очереди вспоминали истории о героях прошлых дней. Ближе к «ночи», набив животы, люди начали расходиться. На страже остались четверо дозорных: один — на вершине дерева у самого моря; второй — на небольшом возвышении — своеобразной смотровой площадке — в центре стойбища; и еще двое воинов отправились охранять тропу на холм.

Уртона, Маккей и Анана объедаться не стали, а унесли угощение под свои навесы. Там они наполнили кожаные мешки копченой рыбой, мясом антилопы, фруктами и орехами. Воду в пустые мехи можно было набрать по пути.

Когда над станом повисла тишина, Анана выползла из-под шаткого навеса. Сквозь приглушенный храп людей доносились крики ночных птиц и далекое львиное рычание. Взглянув на возвышение, она не заметила там фигуры дозорного. Женщина острожно приблизилась к «смотровой площадке» и увидела, что мужчина крепко спит, лежа на спине. Очевидно, он решил прилечь на минутку и, незаметно для самого себя, заснул. А ведь ему полагалось стоять и осматривать окружающий лес, пока его не сменят.

Спустя некоторое время к ней присоединились Уртона и Маккей; трое беглецов отправились в загон, где стояли «лоси», и без лишнего шума оседлали трех животных, приторочив к седлам провизию в кожаных мешках и мехи для воды.

— Я хочу забрать свой топор, — шепнула Анана Уртоне.

Тот недовольно сморщился, но кивнул. Они уже обсуждали этот вопрос, и Владыка считал, что о топоре лучше забыть.

Пока мужчины вели животных к воротам, Анана прокралась к большому навесу вождя. Там было темно, как в угольной шахте, но громкий храп Тренна, его жены и сына позволял ориентироваться без отсутствия света. Анана поползла на четвереньках в дальний угол, наткнулась на женщину, а потом почувствовала под рукой волосатую ногу вождя. Она отшатнулась и стала ощупывать траву рядом с телом; спустя несколько секунд ее пальцы коснулись холодного железа.

Анана выползла из-под навеса, сжимая в руке метательный топор. В какой-то миг ей хотелось убить Тренна и отомстить за надругательство над собой, однако она подавила это желание. Его предсмертный хрип мог разбудить соплеменников. Кроме того, Анана обещала ему и себе не держать в сердце зла. И все же обида терзала ее.

Ворота были сделаны из заостренных жердей, к которым крепились тонкие планки. Для соединения с бревенчатой стеной использовались многочисленные кожаные ремни; несколько толстых полосок кожи служили замком. Анана развязала их, и двое мужчин тихо отворили ворота.