Мочалкин блюз

Он стоял рядом со своей машиной. Глаза были закрыты, как будто его внезапно настигла сильная головная боль.

Я снова кашлянула, он обернулся, я протянула ему коробку с туфлями. Он автоматически взял ее.

– Мне приходить завтра? – спросила я.

– Да, – ответил он как ни в чем не бывало. – Разве что-то изменилось?

И я вернулась домой.

Костян сидел на кухне грустный и полностью одетый.

– Ты из-за него вчера плакала, да? Крутой, сразу видно. Я тоже таким буду… Он к тебе мириться пришел. А тут я с голой жопой. Он, конечно, подумал, что мы с тобой…

– Ты, Костик, умен не по годам.

– Ладно, пошел я. Вернусь, когда ты его забудешь. Или остаться?

– Да иди уж.

Прощаясь, он обнял меня по-братски.

– Не грусти, старуха. Знаешь, как говорит моя сестра? «Хули нам, красивым бабам!»

– Спасибо, Костик, будь счастлив.

– Не судьба мне с тобой.

И он ушел не оглядываясь, как у них, крутых мужиков, водится.

Напиться в одиночестве было сейчас очень кстати. Я налила себе оставленного Глебом «Бордо» и включила старую «Аферу». Молодой Роберт Редфорд и взрослый Пол Ньюмен немедленно напомнили мне Костю и Глеба.

Интересно, как скоро мне удастся забыть Глеба? Может быть, ну его на фиг? Получу гонорар в издательстве. Как-нибудь обойдусь без него. Может, замутить со страховщиком? Только он наверняка женат. Или опять встречаться с Петровым? Тут никаких сюрпризов быть не может. Старый конь борозды не испортит.

Было ужасно тоскливо. Никакого просвета, никакой надежды.

И тут опять зазвонил телефон. Звонила Вера.

– Прости меня, я наорала на тебя в прошлый раз. У меня все прекрасно. Луиджи приглашает меня в Осло на несколько дней. Осмотреться и вообще. Он подал на развод.

– А ты?

– Ну, я тоже подам позже. Он согласился креститься. Мы повенчаемся.

– А римский папа ему позволит?

– А что, придется брать разрешение?

– Это надо уточнять. Может, вас и так повенчают.

– Я готова дать тебе двадцать тысяч. И процентов брать не буду.

– Спасибо, мне уже не нужно.

– Как выкрутилась?

И я рассказала ей чудесную историю своего обогащения.

– Привет от предков?

– Типа того.

– Приходи в понедельник, ладно?

– Ты будешь дома?

– Нет, Оля будет.

– Ты хочешь, чтобы я и дальше работала?

– Не знаю пока. Я, наверное, на Сережу пока компанию оставлю. Он и будет жить в квартире. Тебе с ним надо договариваться.

– О’кей.

– Пока тогда.

– Счастливо.

Теперь определенно можно было отказаться от Глеба.

* * *

Но мне было ужасно любопытно, как выглядит его квартира. Что за коллекцию обуви он собрал?

Вообще, какой он дома? Должно быть, у него чудесные домашние тапочки. Я не могла отказать своему любопытству в этой маленькой радости. Наберусь смелости и пойду. Кроме того, мне не давала покоя мысль о том, что Глеб врет про то, что он асексуал. Ужасно хотелось выяснить правду. Без этой правды нашу историю нельзя считать законченной.

Аня Янушкевич делится опытом:

В городских многоквартирных домах практично использовать для прокладки водопровода трубы из пластика. Они дешевле, прочнее и проще в работе, чем медные. Для загородных домов и дач предпочтительнее медные трубы. Их гораздо проще отогревать, если зимой водопровод прихватит морозом.

Глава 19

Пятница

Глеб жил в пентхаусе на Крестовском острове. Трудно представить себе более удачное место для жизни. Вроде посреди города, но среди рек и деревьев. Из окон открывался прекрасный вид на ЦПКиО, залив, яхт-клуб. Так что и по этому пункту все было идеально.

– Показываю все один раз. Поэтому запоминай, – строго сказал он мне, когда я переоделась в свой рабочий комбинезон и надела перчатки.

Сегодня Глеб был одет в синее. Синий костюм, синяя рубашка, синий галстук. С первого взгляда казалось, что на этот раз он абсолютно маскулинен. Ан нет. Из-под рукава показались рюшки на манжетах рубашки. Я загляделась и прослушала, что он рассказывает.

– На галстук нужно жемчужину. Булавка есть?

– Я нанял тебя убирать квартиру, а не давать советы по имиджу.

Глеб объяснил мне, как он любит, чтобы застилали кровать, как часто надо менять белье (раз в неделю), какие комплекты постельного белья можно и нужно смешивать, а какие нельзя ни в коем случае. Как правильно готовить белье к прачечной.

На кухне, хвала господу, не было нержавейки, только высокопрочный пластик, который очень легко отмывается. Впрочем, отмывать было нечего.

В комнате, где он держал всевозможную компьютерную, фото-, видео-, аудио– и т. д. и т. п. аппаратуру, нашелся микропылесос и разного рода специальные салфетки.

Различимую невооруженным глазом грязь – водный камень в микроскопическом количестве – я обнаружила только в виде полоски шириной два миллиметра вокруг сливного отверстия ванны. И все. Ни потека зубной пасты, ни мазка обувного крема, ни следа от жирного пальца на кухонной двери – ничегошеньки.

Ровные ряды пиджаков и рубашек в шкафу. Сорок девять пар джинсов. Коробки носков – шерстяных, полушерстяных, хлопчатобумажных и шелковых.

Восемь купальных халатов экзотических расцветок.

Отделение для спортивной одежды. Форма лыжная, хоккейная, снаряжение для дайвинга, серфинга и парашют.

Огромное количество спортивной обуви – от слаломных ботинок до тапочек для скалолазания.

И на всем – ни пылинки.

* * *

Ира была права – он маньяк.

Глеб приколол к галстуку бежевую черепашку Swarovski. Долго переставлял флаконы с туалетной водой, долго рассматривал перчатки. Наконец выбрал тонкие коричневые с трикотажными вставками. Затем подошел ко мне и, не глядя в глаза, сказал:

– Сделай милость, прими душ. От тебя разит этим молодым подонком.

«Yes! Yes! Yes! – подумала я. – Он ревнует! Ля-ля-ля!»

– Никогда бы не подумал, что такая приличная с виду девушка может быть настолько слабой на передок.

– Мне не хотелось бы вам хамить, Глеб Сергеевич, но я бы предпочла не развивать эту тему.

– Скажите, какие мы гордые! – Глеб, казалось, сердился на себя за то, что не смог сдержаться.

– Что есть, то есть. Польская спесь, слыхали про такую? И потом, мы, кажется, договорились поддерживать формальные, сугубо деловые отношения. И вы были инициатором этого.