Мое чужое сердце

Умылась, стараясь не размазать тушь, и облегченно выдохнула. Стало легче. Хорошо, что не велась на уговоры продолжить дегустацию, а остановилась на втором бокале. Для меня это и так много.

Склонилась над раковиной, справляясь с неожиданно накатившей тошнотой. Приплыли… словно школьница, честное слово. Почему Маринка с Олей пьют как ненормальные и ни в одном глазу, а я раскисла? Из-за того, что с обеда ничего не ела? Боже, только не думать о еде. Только не думать…

За спиной послышались шаги. Тихие такие, осторожные. Не придала значение. Но когда кто-то весьма ощутимо схватил меня за ягодицу, то резко подняла голову, отчего закружилась голова. В отражении прямоугольного зеркала увидела Никиту. Если бы не фривольный жест с его стороны, можно было бы отшутиться, но теперь… настал момент истины. Пора наглядно продемонстрировать, что его феромоны на меня не действуют. Послышался звук громкой пощечины и на меня уставились ошеломленные карие глаза.

— Ты вообще охренел? — не смотря на плохое самочувствие, смогла возмутиться и стряхнула руку, онемевшую от удара. — Ты вот это видел? — сунула под нос кольцо. — Я замужем. Понял?

— А ты с огоньком, — подытожил едко, потирая щеку. — И?.. Ты полвечера бросала в мою сторону косые взгляды. Думаешь, я не понял, на что намекала? Раз тусишь с Маринкой, значит в курсе. А кольцо?.. Никто не узнает.

Всё произошло настолько быстро, что я даже не смогла понять, как оказалась зажатой между мраморной плиткой и напористым телом. Моментально шею опалило горячее дыхание, а грудь оказалась в плену обнаглевших пальцев.

— Не бойся! — послышалось приглушенно. — Я всего лишь попробую на вкус. Если понравишься, оставлю номерок, встретимся. Ты просто создана для секса.

Помню, я тогда подумала, что он в курсе хобби Марины и отчего-то решил, что я разделяю его. Крепкие руки спустились к талии и притянув к себе поближе, с силой прижали к напряженному паху. От подобного испытала гадливость, отвращение. Его приторно-сладкие духи вызвали новый приступ тошноты. Боролось уже не только с ним, а ещё и с ней. Именно противный, липкий страх зародившийся где-то глубоко внутри усиливал тошнотворные спазмы. Коленки задрожали от одной только мысли, что приняли за легкодоступною. Никому не позволю так прикасаться к себе. Никому… кроме Влада.

— Не упрямься, крошка. Ну…

Голова закружилась. Нужно что-то делать, иначе нехватка воздуха отдавалась в отяжелевших руках и ногах. Силы практически на исходе.

Никита тяжело дышал в ухо. Как же мне стало плохо в этот момент. Почему никто не заходит? Насколько знаю, в таких местах уборные практически переполнены, а тут… ни души.

— Отпусти! Иначе заору! — такая я себе нравилась больше. Вялость постепенно уходила, и ей на смену пришло желание противостоять, бороться, делать всё что угодно, лишь бы избавиться от противных рук.

— Да брось… я же вижу, что тебе нравиться.

Если моя слабость была принята им за желание, то он глубоко заблуждается. Собрав все силы попыталась вырваться и … получилось. Послышался звук рвущейся ткани. Чёрт. Урод. Шов на плече разошелся на пару сантиметров, оголив плечо. Зря… зря он так. Этот звук разъярил больше всего.

Меня начало трясти, колотить от переполняемого страха вперемешку с презрением, ненавистью и чем-то ещё, чему не могла дать объяснение на тот момент. Отскочила к дальней стене и выставила вперед руки в оборонительной позиции.

— Только сделай шаг в мою сторону, — закричала в истерике. — Только притронься ко мне… и тебе не жить! — хотя, чего это я такая добрая. Как же меня трясло. — Мой муж от тебя мокрого места не оставит. Думаешь, пустые угрозы? — пошла в наступление, заметив его ошарашенный вид. Было всё равно, знает он Влада или нет, но решила пригрозить им.

— Ладно! Ладно! — его попустило. Даже слегка подбоченился. По глазам было видно, что прежний запал ушел. Допер, кажись, что ошибся в своих прогнозах и я далеко не Маринка, искательница острых ощущений. — Я… я думал, ты играла со мной, — начал приближаться, протягивая руку в извиняющем жесте.

Я вжалась в стену пуще прежнего.

— Не подходи!.. — дыхание с шумом вырывалось из груди, болью отдавалось в сердце. Перед глазами плыло. Не могла быть такая реакция на шампанское. Просто не могла. Вспомнилась Нина и то, что ей подсыпали. Неужели и меня коснулось подобное? Но ведь я в сознании и могу связно мыслить.

— Стася, ты чего? Тебе плохо? — такое сочувствие, что дальше не куда. Сволочь.

— Пошел нах**… если не хочешь, чтобы тебе переломали ноги. — Произнесла как можно с большим отвращением и презрением. Меня бил озноб. — Проваливай! — заорала на всю силу легких.

— Больная! Да ты конченая на всю голову, — ехидно скривился Никита, пятясь к выходу и едва не сбил спиной Марину, увидев которую, театрально закатил глаза. — Твоя подруга, — пробасил ничуть не стесняясь, что его застали в женской уборной, — еб**тая на всю голову. Разберись с ней и объясни, что никто её не собирался насиловать.

От недавнего слащавого тона не осталось и следа. Теперь стало понятно, что и шампанское и приятная беседа была лишь искусной маской.

Маринка, а следом и Оля, уставились на меня во все глаза, Никита же выскочил в коридор, оставив после себя чувство глубокого омерзения ко всему вокруг.

— Стаська-а-а, — Оля первая бросилась ко мне, моментально оценив взвинченное состояние. — Что у вас тут случилось?

Я сцепила рукой разорванный шов и выразительно посмотрела на Маринку. Она сложила руки на груди в оборонительной позиции и спокойно выдала:

— Что ещё могло случиться? — фыркнула. — Всего лишь вышло недопонимание. Ник всё неправильно понял, да и Стаська тоже.

— Ты хочешь сказать, — я кивнула на свое платье, — что это «недопонимание»?

Марина покосилась на мои трясущие руки и едко заметила:

— Знаешь пословицу: сучка не захочет — кобель не вскочит? — и, развернувшись на высоченных каблуках, вышла следом за дружаликом.

Я охреневшим взглядом провела её изящную фигурку и посмотрела на такую же охреневшую Грабовскую.

— Ну и дела… — только и смогла выдавить она, потом открыла кран и умыла лицо.

— Что за муха её укусила? Что я ей сделала и главное — когда?

— Не знаю, но в последние дни она мне не нравиться. Может, её зависть давит, — замялась, подбирая правильные слова. Я так и продолжала стоять не шевелясь, теперь уже уставившись в голубые глаза Оли. — После того, как ты вышла замуж, она сама не своя. Завидует твоему удачному браку.

Я прикрыла рот рукой, чтобы справиться с нахлынувшем диким ржачем и не смогла противостоять его силе. Прыснула в ладонь, а потом сложилась пополам.

— Удачному… браку… завидует? Ой, не могу… Отчего тогда сама не выходит замуж, а рушит чужие семьи?

Смеялась долго. Второй раз за сегодняшний вечер. За смехом прятала глубокое разочарование. Влад был прав: не стоило сюда тащиться. Всё не настоящее. Лживое. Приветствия, задушевные разговоры, участливое внимание, тревога в глазах. У Марины всё было ложью. Оля присела рядом на корточки и принялась нас мирить: