Мое идеальное убийство

— А, сынок! — Александр заметил его и похлопал по скамейке, приглашая присесть рядом. — Побудь со мной пять минут. Я вот тишиной наслаждаюсь и лесом. В красивом месте у нас дом. Права Катя — жить надо здесь, а не в городе.

Борис ничего не ответил.

— Сын, все нормально?

— У меня дела в городе нарисовались, я пока съеду от вас.

— Ясно. А в Москву когда?

— Все доделаю и улечу. Может, через неделю, может, через две.

— Жаль… Мне хорошо, когда ты тут, рядом.

Борис с удивлением посмотрел на отца. Много лет они общались довольно формально, словно были деловыми партнерами, а не родственниками.

— Я надеюсь, моя внезапная женитьба не расстроила тебя. Ты сам видишь, Белла, то есть Катя, — женщина хорошая. Просто попала в сложную ситуацию. Я должен был ее спасти.

— Ты же знаешь, твоя личная жизнь меня не касается. Если считаешь, что так нужно было поступить, это твое дело.

Отец молча кивнул.

— Ты уверен в ней как в жене и партнере?

— В партнере?

— Разве муж и жена — это не партнеры?

— Да, пожалуй, ты прав. Уверен, сын. Я вижу, что Катя любит меня, заботится обо мне. Она и правда мой друг и партнер. Думаю, мы встретим старость вместе. — Отец улыбнулся и покраснел. — Я говорю, как влюбленный глупец, да?

Борис улыбнулся в ответ:

— Если ты влюблен, это замечательно. Я желаю вам счастья! — Борис почувствовал, что ему становится трудно врать отцу. Да, он никогда не был с ним близок. Но смотреть в глаза и желать счастья с женщиной, которая планирует его убийство… До такой степени лицемерия Борис еще никогда не доходил.

С другой стороны, что будет, если он расскажет папе правду? Если Сахаров-старший узнает, что женщина, в которую он влюбился, — садистка и пироманша, не брезговавшая убивать детей и инвалидов ради своих целей? Маньячка, обожающая мучить людей, собиравшаяся прикончить и Александра. Он ведь остался жив по случайному стечению обстоятельств. Если бы Белла и Роман не поссорились, пока Сахаров-старший лежал в подвале усадьбы, накачанный наркотой, он, скорее всего, был бы уже мертв.

Впрочем, если задумка Мементо Мори осуществится по плану, отец все равно узнает правду. Из газет или по телевизору. Борис не сомневался, что о новом грандиозном перформансе будут говорить во всех СМИ. А в центр этого перформанса он задумал поместить Беллу.

Жаль ли ему отца? Борис не мог ответить на этот вопрос. Скорее нет, чем да.

Причинить ему душевные страдания — несравнимо меньшее зло, чем убить его. А ведь Белла хочет его убить.

Вечером в лесу было прохладно и скользко. Час назад закончился дождь. В глаза и нос все время лезли какие-то насекомые.

Отец уехал по своим делам, Беллы тоже не было дома. Борис пробирался сквозь низкий кустарник к оврагу, в котором закопал липовое тело. Теперь его нужно достать из земли и увезти подальше отсюда. Он решил и этот манекен использовать для своей шедевральной выставки.

Добравшись до нужного места, по уши в грязи, до нитки промокший от влажной листвы, Борис пришел в ужас.

«Тела» уже не было в могиле. И лопата, сиротливо торчащая из земли рядом с ямой, красноречиво говорила о том, что подделку не вырыли какие-нибудь дикие звери. Это сделал человек. Белла. Кто же еще?

* * *

Сегодня ночью они остались в особняке одни — Белла и Александр.

Наедине он продолжал звать ее именно Беллой, хотя прилюдно она, конечно, настаивала на новом имени — Екатерина. Но сейчас все это было не важно… дела, заботы, производство, документы, имена, ее прошлое… ничего не имело значения для мужчины, который после многих лет одиночества и душевных страданий нашел свою позднюю любовь, женщину, которой был готов поклоняться, свою богиню.

Она сидела на кровати спиной к нему, поправляя волосы после секса, и ее тонкий женственный силуэт на фоне темно-синего оконного проема был словно вырезан из картины неизвестного художника-эротомана.

Александр боялся закрыть глаза — такой прекрасной казалась ему Белла в этот момент.

Накинув длинный шелковый халат на голое тело, она привычным жестом взяла пачку тонких ментоловых сигарет и вышла на террасу. Наверное, стоит заглянуть в душ, пока она курит, но… так не хочется вставать! Так не хочется смывать ее запах со своего тела.

Усилием воли Александр заставил себя приподняться и сесть в кровати. Дверь в комнату беззвучно распахнулась, и на пороге их спальни возник силуэт мужчины.

— Боря? — Александр принял вошедшего за сына: такой же молодой, высокий и рыжий. — Что ты здесь делаешь? Стучаться разучился?

Однако незнакомец не ответил. Буквально в два шага он пересек пространство от двери до постели и накинул петлю на шею застигнутого врасплох Александра.

Глава 4

Борис

Борис не спал уже третью ночь. Возбуждение от предстоящего убийства и острое ощущение опасности, нависшей над его собственной головой, не давало сомкнуть глаз.

Для проведения своей первой и, как он надеялся, не последней, выставки Борис выбрал старый, заброшенный завод недалеко от Иркутска.

Ну а что — сравнивали с Бэнкси, получите! Тот тоже выставлялся в «заброшках». Это отличная мысль. К тому же в некотором смысле заброшенный завод — тоже олицетворение смерти. А смерть — основная вдохновительница Бориса и его альтер эго — Мементо Мори.

Несколько дней он провел, давая рабочим распоряжения по строительству экспозиции — у него было достаточно денег, чтобы договориться через третьих лиц с местной администрацией и получить в свое распоряжение пустое здание.

Но сам он на заводе почти не появлялся. Никто не должен был догадываться, что именно он, Борис Сахаров, и есть тот самый Мементо.

По задумке, все его прежние творения, липовые трупы и скелеты, которые уже принадлежали истории и были разобраны фанатами и вандалами на части, будут демонстрироваться на видео. Для этого он собрал из Сети максимум материала — новостные ролики, съемки случайных свидетелей, видео с камер наблюдения. Сам смонтировал небольшие клипы.

В самом большом зале, который когда-то был главным производственным цехом, будут висеть огромные белые полотна-экраны. На эти полотна Борис и планировал транслировать клипы.

А вот Белла… М-м-м… Белла должна стать главным экспонатом его личной галереи. Не видеороликом, нет. Ее смерть он собирается превратить в перформанс, который должен случиться прямо на глазах у многочисленных зрителей и прессы, что в некотором смысле сделает их соучастниками этого магического действа — и в этом есть отдельное удовольствие.