Мое карательное право

— Становитесь на колени перед господином, — сурово отчеканила Вэл.

Без лишних колебаний дворяне попадали на колени и торопливо принесли клятву. Затем ее с места выдавил приятель Шереметьева, а затем и сам князь с пола.

— Можете быть свободны, — разрешил я.

Те, кто могли уйти сами, резво кинулись к двери, с опаской огибая хранительниц. Хмыкнув, Юра выбил сигнальный стук, и стоявший по ту сторону Эрик открыл замок. Мои недавние гости рванули прочь, не прощаясь и даже не оборачиваясь — сбегая так стремительно, словно за ними гнались бешеные псы. Я же снова распахнул маленькую черную книжку с золотыми углами и вычеркнул оставшиеся строчки.

— Это что, тетрадка смерти? — подошел ко мне Меньшиков.

— Для некоторых да, — отозвался я, пролистывая список.

— Илья, — следом ко мне приблизился и Эрик, нервно оглядывая трупы, — а с этими что делать?

— Позвони в Охранку, — закончив, я убрал книжку обратно в карман, — и скажи, что тут случился массовый сердечный приступ.

— Как? — не понял он.

— Как у генерала Зарецкого. Еще вызови скорую. У нас тут одна сломанная нога и одна травма от неправильного применения магии, — я кивнул на гостя, приколотого подтаявшими ледяными стрелами к столу и стулу.

— Знаешь, Илья, — пробормотал Эрик, — временами мне кажется, что ты страшнее демона…

Что ж, сочту за комплимент.

И картинка под настроение:

Глава 19

— Слышал новость? — спросила бабушка, как только я вошел в столовую, где привычно завтракали она и Петр Алексеевич. — Старик Зимин скончался…

А я как раз собирался с ним поговорить. Вот же вредный дед — все всегда делал назло. Даже умер.

— Когда? — спросил я, усаживаясь за стол.

— Вчера вечером, — отозвалась она, степенно размазывая масло по тосту. — Во время массового сердечного приступа в клубе “Арлекин”. О нем по всем углам жужжат…

Ну вот, а Эрик переживал, что его заведению не хватает рекламы — теперь ее было много и совершенно бесплатно. За одну ночь название его клуба прогремело по всей империи. Интернет с утра просто разрывался от новостей, на все лады смакующих вчерашнее происшествие. Особенно постаралась госпожа Сафо в своих “Имперских тайнах”.

“Кажется, столицу охватила эпидемия внезапных сердечных приступов. Начал ее генерал Зарецкий, а затем продолжили гости молодого Воронцова, дружно умерев во время застолья в ночном клубе “Арлекин”. Ну хоть повеселились напоследок…

Остается надеяться, что сам князь не подхватил этот смертельный вирус…”

— И что случилось с Зиминым? — спросил я, подхватывая кофе.

— И у старика тоже, представь себе, — отозвалась бабушка, — случился сердечный приступ. Сидел в гостях, злословил как обычно, а потом вдруг вскочил и сильно захрипел, будто демон выцарапывал когтями его душу. Если она у него, конечно, есть, — добавила княгиня, отодвигая масло. — А потом рухнул на пол и умер.

— Сердце надо беречь, — наставительно заметил Петр Алексеевич, подхватывая печенье.

И не ввязываться в сомнительные авантюры, которые могут стоить жизни. Они хотели убить меня, а в итоге убили только самих себя. Похоже, глава Организации, кем бы он ни был, решил избавиться разом от всех свидетелей. Неужели так испугался моего любопытства?

За дверью внезапно раздались шаги и возмущенные голоса. Затем она с резким скрипом отворилась, и в столовую буквально ворвался, тряся отвисшим подбородком, начальник Охранки в фирменном темно-синем пиджаке. Следом влетел наш дворецкий, выглядя крайне виноватым.

— Прошу прощения, Ваше Сиятельство, — пробормотал он, бегло переводя глаза между мной и бабушкой. — Барона просили подождать в гостиной, но он не стал слушать…

— Дело срочное! — выдохнул Беккер и сурово покосился на меня.

— Настолько срочное, — княгиня медленно отложила тост, — что вы не смогли потерпеть пару минут и решили испортить нам завтрак?

— И, видимо, настолько срочное, — строго подхватил ее личный помощник, — что у вас не нашлось времени на этикет.

На миг растерявшись, барон торопливо поздоровался и извинился за вторжение, а затем продолжил, нетерпеливо бегая глазами между всеми нами:

— Вы же в курсе, что вчера пострадало имущество десятка дворянских родов? Нападения, обстрелы, поджоги…

— И причем тут наш завтрак? — невозмутимо уточнила бабушка.

— Хозяин, — неожиданно подала голос демоница, сидевшая все утро в подпространстве, — если не хотите убивать, его можно слегка оглушить и вышвырнуть…

— Поддерживаю исчадие, — чопорно согласилась ангел в моей голове. — Он слишком шумный.

И ведь я тоже все больше склонялся к этой идее.

— Переходите сразу к делу, Яков Вильгельмович, — я поставил кофе на стол. — Если уж оно такое срочное.

Его взгляд мгновенно замер на мне — по цепкости напоминая бульдожью хватку.

— На всех, кто вчера пострадал, — чеканя слова, заговорил Беккер, — были размещены заказы в “Черной базе” от имени одного и того же аккаунта “Черная маска”. Вы не находите это странным, Илья Андреевич?

— А по-вашему, — уточнил я, — заказы должны быть только на меня?

— Полагаю, — с нажимом продолжил он, — вы знаете, почему “Черная маска” устроил вчера беспредел в столице…

— Почему сразу “устроил”? — вмешалась бабушка. — Может, “устроила”? Может, это женщина? Или вы отказываете женщинам в способности мстить и убивать?

— Простите, я не имел в виду… — начал было барон. — Что?.. — наконец он уловил сарказм и взорвался: — Почему вы все постоянно издеваетесь? Я же веду расследование, в том числе важное и для вас!

Нет, это я веду расследование, а вы все это время только мешаете.

— С другой стороны, хозяин, его можно и убить, — выдала Крис в моей голове, — вряд ли кто-то заметит разницу…

— Думаю, — глаза начальника Охранки уже вгрызались в меня, — “Черная маска” работает на вас! А может, это и вовсе вы…

— На мой взгляд, господин, убивать его не стоит, — возразила Вэл, — а вот отрезать язык можно…

Но болтовня хранительниц не шла ни в какое сравнение с реакцией моей бабушки. В комнате вдруг резко запахло костром. С ее ладони гневно сорвались струйки пламени, и Беккер, в чью сторону они заплясали, машинально отшатнулся назад.

— Да вы достали уже со своей “Черной маской”! — воскликнула она. — Причем тут имущество каких-то родов, когда на кону наши жизни!..

— Аня, сердце, — с тревогой заметил Петр Алексеевич.