Мое прекрасное искупление

Томас закрыл глаза и сделал вдох.

– Прошу, прекрати называть меня «сэр».

– Почему теперь это тебя так волнует?

– Это меня не волнует. – Он покачал головой, всматриваясь в мое лицо с таким желанием, что я не могла пошевелиться. – Наше задание заключается в том, чтобы притвориться парой.

Я ощутила мятный запах его дыхания. Желание почувствовать вкус его губ было таким сильным, что у меня защемило в груди.

– С каких это пор ты снова стала называть меня сэром?

Я подняла взгляд:

– С этой самой секунды. Я не могу отрицать физического притяжения, но…

– Это еще слабо сказано. Ты хоть понимаешь, каково мне видеть, как ты разгуливаешь по офису в юбке, и знать, что ты никогда не носишь трусики?

Я раздраженно выдохнула:

– Да, между нами что-то есть. Я в курсе. Ради бога, да мы переспали меньше чем через двадцать минут после знакомства. Но я пытаюсь оказать тебе любезность. Ты меня хоть слышишь? Хочу все прояснить. Ты мне нравишься… очень. Признаю. Но что важнее, я не хочу, чтобы ты снова страдал. Как впрочем… и твои друзья.

Томас усмехнулся:

– Ты говорила с Марксом, так?

– Я пытаюсь уберечь нас от сцен в офисе, если что-то вдруг не получится.

– Похоже, что я закатываю сцены?

– Ты очень темпераментный, – уточнила я. – А я могу бросить все на полпути. Мы были обречены с самого начала.

– Сколько лет ты жила с Джексоном, зная, что не хочешь выходить за него?

– Слишком много, – стыдливо призналась я.

Томас несколько секунд молча смотрел на меня, словно анализируя. Мне это совершенно не нравилось. Я больше предпочитала самой находиться в позиции власти и контроля.

– Ты напугана, – сказал он. Говорил он мягко, понимающе.

– А ты разве нет? – спросила я, поднимая взгляд и встречаясь с его чудесными ореховыми глазами.

Он нагнулся и поцеловал уголок моих губ, задерживаясь на несколько секунд и наслаждаясь моментом.

– Чего ты боишься? – прошептал Томас, беря меня за локти.

– Хочешь правду?

Он кивнул, закрыл глаза и провел носом по моему подбородку.

– Через несколько дней ты увидишься с Камиллой и вновь окажешься с разбитым сердцем. Мне это совсем не понравится, как и офису.

– Ты считаешь, что я снова буду страдать и разносить всех в пух и прах как ненормальный?

– Да.

– Ты ошибаешься. Не стану врать. Весело не будет. Особой радости не предвидится. Но… не знаю. Теперь все кажется не таким безнадежным, как раньше. – Томас сцепил наши ладони в замок, пожимая мою руку. Он выглядел таким счастливым из-за того, что произнес все это вслух. Казалось, он совершенно не нервничает и не боится. – И ты права. Нам нужно сосредоточиться и выполнить задание, чтобы уберечь Трэва от беды. Может, к тому времени ты перестанешь сомневаться, что сможешь преуспеть и в работе, и в отношениях, а как только наша совесть будет чиста, ты решишь, пойдешь на свидание или нет.

Я нахмурилась. Томас усмехнулся, прикасаясь большим пальцем к моему подбородку.

– И что теперь? – спросил он.

– Не знаю. Что-то не так. Ты слишком позитивно настроен.

– Поговори с Вэл. Спроси ее, вру ли я.

– Ее детектор так не работает.

– Еще как работает. Спроси.

Я открыла рот, чтобы ответить, но Томас прижал большой палец к моим губам, закрывая их:

– Спроси ее.

Я отстранилась:

– Ладно. Хорошего дня, сэр.

– Не называй меня «сэр». До церемонии тебе нужно от этого отучиться.

– Агент Мэддокс, – сказала я, быстро выходя из его кабинета.

– И это мне тоже не нравится! – крикнул мне вслед Томас.

На моем лице расплылась широченная улыбка. Я мимолетно глянула на Констанцию – она тоже улыбалась.

Глава 13

Вэл поднесла к губам бокал вина. Она лежала на моем диване, вытянув ноги. Одета она была в темно-серые домашние штаны и бледно-голубую футболку с надписью «Патриархат себя не трахнет».

– Прошло уже больше трех недель, – сказала Вэл, погрузившись в свои мысли так глубоко, как позволяло ее одурманенное вином сознание.

Между пальцев словно оружие она зажала штопор, а ноги скрестила как настоящая леди.

– К чему ты клонишь? – спросила я.

– Просто он такой… Не хочу говорить, что он влюблен. Это преждевременно. Но он такой… влюбленный.

– Ты сама себе противоречишь.

– А что у тебя? – спросила Вэл.

– Он мне нравится, – сказала я после небольшой паузы. – Очень.

Что толку обманывать Вэл?

– Ну и каково это? Испытывать влечение к Мэддоксу? Я уже так давно его ненавижу, что мне это чувство неведомо. В моих глазах он и не человек вовсе.

– Может, как раз это мне и нравится.

– Ложь.

– В смысле человеческое тоже в нем есть, и мне нравится, что он открывается лишь мне. Словно это наш секрет – что-то исключительно для меня.

Вэл перекатила вино в бокале, а потом, запрокинув голову, допила остаток.

– Ой, будь осторожна. Ты словно только жаждешь победы, солнце.

– Ты права. Беру свои слова обратно.

– Что ж, на этой мрачной ноте вино иссякло, как и я.

– Чувствую, что меня использовали.

– Но тебе же понравилось. – Вэл подмигнула. – Увидимся утром.

– Хочешь, чтобы я тебя проводила?

– Я живу в соседнем доме, – сказала она и неодобрительно посмотрела на меня, но в пьяном виде Вэл была вовсе не устрашающей.

– Каково это? – спросила я. – Жить в одном доме с Сойером?

– Раньше мне нравилось. – Она подняла пустую бутылку и отнесла на столешницу. – Но продлилось это недолго. Теперь я просто его игнорирую.

– Почему все его так ненавидят?

– Сама поймешь, – ответила Вэл.

Я нахмурилась:

– И почему это такой секрет? Почему ты не можешь мне просто все рассказать?

– Поверь мне. Недостаточно просто услышать, что он ублюдок. Нужно испытать это на собственной шкуре.

Я пожала плечами:

– А Маркс? Разве он не здесь живет?

– Нет, в центре.

– Даже не знаю, что о нем думать, – сказала я и поднялась. – Кажется, он меня ненавидит.

– Между Марксом и Мэддоксом крепкая мужская дружба. Без преувеличений.

После полутора бутылок вина двигалась Вэл с невероятной грацией.