Мое прекрасное искупление

Полгода назад я подала заявку на работу своей мечты. Через три месяца я получила перевод. Теперь же, в халате и махровых носках, я распаковывала платья, какие носила бы в Сан-Франциско. Я вновь пообещала себе не настраивать термостат, а в спальне я собиралась держаться поближе к пламени камина.

Я развязала халат, распахивая его, потом задрала серо-лиловую толстовку ФБР и положила руку на круглый шрам на животе. Это затянувшаяся рана всегда напоминала мне о Томасе, помогала представить, что он близко, когда его нет рядом. Наши одинаковые шрамы давали ощущение того, что над головой у нас одно небо – даже еще лучше.

Звук мотора стал громче, к дому подъехала машина, а по стенам заскользил свет от фар и исчез. Я пересекла гостиную и выглянула из-за штор рядом с входной дверью.

В округе царила тишина. Единственным транспортом была машина возле моего дома. Почти во всех окнах соседних домов отсутствовал свет. Я просто обожала новый дом и новый район. На моей улице жило много молодых семей, и хотя в дверь постоянно стучали и я чуть ли не каждый день выполняла просьбы школьников купить у них шоколад или сыр, чувствовала я себя здесь как дома.

Из машины выбралась темная фигура со спортивной сумкой в руках. Вновь включились фары, машина сдала назад и умчалась прочь. Я вытерла вспотевшие ладони о толстовку, когда к моему крыльцу медленно подошел мужчина. Он не должен был приехать так рано. Я не была готова.

Он взбежал по ступенькам, но замешкался у двери.

Я повернула замок и потянула дверь на себя.

– Все закончилось?

– Закончилось, – сказал Томас. Вид у него был измотанный.

Я распахнула дверь, Томас вошел внутрь и обнял меня. Он стоял молча, затаив дыхание.

С момента моего перевода мы жили в противоположных концах страны, и я уже привыкла скучать по нему. Но когда он умчался с Трэвисом всего через несколько часов после того как остаток его вещей доставили в наш новый дом в Куантико, я забеспокоилась. Задание было чрезвычайно опасным. Томас и Трэвис вместе провели рейд в офисах Бенни Карлизи, так что организованная преступность в Вегасе уже не станет прежней.

Судя по лицу Томаса, все прошло не так гладко.

– Твой отчет выслушали? – спросила я.

Он кивнул:

– Но Трэвис отказался присутствовать. Он поехал прямиком домой. Я за него беспокоюсь.

– Сегодня их с Эбби годовщина. Позвони ему завтра. Убедись, что он отчитался.

Томас сел на диван, уперся локтями в колени и опустил взгляд.

– Все должно было пройти иначе. – Он выдохнул так, будто из его легких вышибло весь воздух.

– Хочешь об этом поговорить? – спросила я.

– Нет.

Я подождала, зная, что он всегда так отвечает перед тем, как все мне рассказать.

– Прикрытие Трэвиса раскусили. Бенни со своими головорезами увел его под землю. Сперва я запаниковал, но Сойер обнаружил их местоположение. Мы целый час слушали, пока они избивали Трэвиса.

– Боже мой, – сказала я, прикасаясь к его плечу.

– Трэвис получил ценную информацию. – Он усмехнулся, однако без всякого веселья. – Бенни удостоил его отличной речи и выдал все, думая, что Трэвис скоро умрет.

– И? – спросила я.

– Чертов ублюдок угрожал Эбби. Он стал расписывать во всех подробностях пытки, которым подвергнет ее после того, как убьет Трэвиса. И очень красочно.

– Значит, Бенни мертв, – сказала я, утверждая, а не спрашивая.

– Да, – вздохнул Томас.

– Годы работы, а Бенни даже не придется сидеть в зале суда.

Томас нахмурился:

– Трэвис сказал, ему жаль, что так вышло. У нас еще много работы. Мик Эбернати имеет контакты и с другими боссами помимо Бенни. Теперь можно зайти с другого угла.

Я легонько провела пальцами по волосам Томаса. Он не знал о нашем с Эбби секрете. Она раскроет Бюро все, что у нее есть на отца, а взамен ее муж останется дома, подальше от опасности. Эбби согласилась передать данные Трэвису до их годовщины, а он в свою очередь передаст данные Вэл, которую назначили новым ПООСом в Сан-Диего.

– Я обещала, что закончу распаковывать вещи к тому времени как ты вернешься домой, – сказала я. – Мне стыдно.

– Все в порядке. Я все равно хотел тебе помочь, – сказал Томас, но его занимали другие мысли. – Жаль, что тебя там не было. Тебе это не менее важно, чем мне. – Он поднял глаза и прикоснулся к моей толстовке, обтянувшей выпирающий живот – второй незапланированный момент в наших отношениях. – Но я рад, что тебя там не было.

Я улыбнулась:

– Я больше не вижу своего шрама.

Томас поднялся и обнял меня своими крепкими руками.

– Наконец я здесь, и следующие одиннадцать недель – плюс-минус несколько дней – ты сможешь любоваться моим шрамом, пока снова не увидишь свой.

Мы взялись за руки и пересекли гостиную, а Томас повел меня в спальню. Сев на кровать, мы стали смотреть на языки огня в камине и пляшущие тени на картонных коробках, в которых лежали фотографии и всякие безделушки, собранные за нашу совместную жизнь.

– Наверное, к этому времени можно было придумать что-то поэффективнее, – сказал Томас, мрачно глядя на коробки.

– Тебе просто не нравится распаковывать вещи.

– Это никому не нравится, даже если человек счастлив из-за переезда.

– А ты счастлив? – спросила я.

– Я счастлив, что ты получила эту должность. Ты очень долго к этому шла.

Я изогнула бровь.

– Ты во мне сомневался?

– Ни на секунду. Но я переживал из-за должности ПООСа в Вашингтоне. Я чуть не вспотел, пытаясь все уладить до появления малыша, а ты, казалось, не слишком спешила увидеть меня здесь.

Я поморщила нос:

– Меня не слишком радуют твои часовые поездки.

Он пожал плечами:

– Все лучше, чем перелеты. Ты уклоняешься от темы – ты ведь не слишком хотела, чтобы отец твоего ребенка был рядом.

– Конечно, теперь я допускаю некоторые переменные, но это не значит, что я забросила главный план.

Брови Томаса взметнулись.

– Значит, это был план? Чтобы я чуть с ума не сошел от тоски, пока не видел тебя три месяца? Чтобы прилетал сюда ночными рейсами на каждый визит к врачу? Чтобы беспокоился за каждый телефонный звонок – вдруг случилось что дурное?