Могильщик. Черные перчатки

Антид поднял руки и, что-то прошептав, резким движением опустил их. Восьмиконечная звезда на его шее вспыхнула, раздался грохот. Вихрь разметало на несколько частей, на миг они потеряли форму, но тут же собрались в десяток небольших роёв и рванули к магу. Антид произнёс второе заклинание, из мостовой выросла стена, рои Пепла, натолкнувшись на неё, разбились, мёртво опадая на камень мостовой. Маг повернулся к Ульгре, но того не было видно. Он поднял голову, и тут же его глаза чем-то запечатало, что-то ударило в голову, сбивая его с ног. В глаза, ноздри, уши, рот полезло что-то сыпучее, оно уже копошилось под одеждой. Маг задёргался, стараясь сбить это с себя, но без толку. Он ослеп и оглох, не осталось ничего, кроме этой щекочущей пытки. Но она длилась не долго.

Агарен сидел, припечатанный к стене двумя щупальцами, неожиданно появившимися сверху. Он что-то тихо мычал от страха, из глаз катились слёзы. Немой могильщик даже не успел вытащить меч, когда серое щупальце схватило Ульгре и уволокло наверх. Теперь его тело серым мешком валялось рядом, растекающаяся в разные стороны кровь пропитывала Пепел. Антид уже не дёргался.

К Агарену приблизился Вихрь. В его медленном кружении не было агрессии, наоборот, его хаотичное движение даже будто бы успокаивало. Немой могильщик закрыл глаза и приготовился к смерти. Тень, упавшая на его лицо, была её предвестником.

Пепел кружился у ног могильщика, но он продолжал идти вперёд, не обращая на это внимания.

Всё повторялось, всё. И это повторяется уже не первый год. Шестерёнка механизма, часть чьего-то плана. Он — никто, но без него всего остановится. Он стоит ему сделать шаг вперёд, и мир качнётся вслед за ним.

Тонкий шпиль башни нависал над его головой. Ещё шаг, и могильщик оказался на большой площади. Здесь пепла было куда больше, Велион проваливался в него по щиколотку. Ему пришлось замедлить ход, но он шагал вперёд, глядя вперёд пустыми глазами, как кукла, которую потянули за верёвочку.

Это был сон. Его сон, сон могильщика, не человека. Он шагает по праху и не видит, куда ступал раньше. Оставался лишь путь вперёд.

Щекочет в ухе, режет в глазах, свербит вносу, рот пересох, по телу скребут жёсткой щеткой. Всё это уже было. Надо просто идти вперёд.

— А ты думал, я ждала тебя все эти годы? — насмешливо спросила женщина.

— Амелла… — пробормотал мужской голос, тихий и униженный, как у ребёнка, которому незаслуженно дали взбучку.

— Герцог, если вы прикажете, я раздвину ножки, как сделала это вчера, но не думайте, что это от любви к вам. Прошло слишком много лет, я изменилась. А если вы все эти годы ждали меня, то мне вас жалко.

— Но я люблю тебя, Амелла…

— Любите? Это смешно. Чувства того мальчишки и той девчонки давно прошли, они канули в лету ещё в тот миг, когда меня забрали в академию. Я согласна спать с вами, ничто человеческое мне не чуждо, но если вы думали, что после того предложения, которое вы мне сделали, я упаду ниц к вашим ногам, рыдая от счастья, вы ошибаетесь.

— Ты заплатишь за это, — прошипел мужчина. — Заплатишь за мои чувства, которые растоптала. И они заплатят за то, что сделали с тобой.

— Кишка не тонка, герцог?

— Велион…

Могильщик вздрогнул. Но голос был незнакомым. Обращались к другому Велиону.

— Да, — ответил незнакомый мужской голос.

— Ты уверен, что хочешь продолжать? Это погрузит мир в хаос…

— Если мы не сделаем это, мир погрузится в хаос. Маги развалят Империю, если оставить всё так, как есть. Это неправильно, когда графам и герцогам приходится унижаться перед кучкой педофилов, нимфоманок и педерастов, чтобы те прогнали засуху, которую заказал у них же соседний граф-завистник. Маги должны служить людям. Мы виноваты в том, что вручили им в руки бразды правления, теперь мы самостоятельно должны забрать их. Пусть будут жертвы, без них не обойтись, но мир в конечном итоге станет лучше.

— Я боюсь, Велион. Боюсь за тебя и за детей.

— Всё будет хорошо.

Могильщика шатало, каждый шаг давался всё труднее и труднее, ноги проваливались в пепел уже до середины икры, а до кристально-чистых ступеней храма оставалось ещё с полсотни шагов. Голоса кружились в его голове, то затихая, то становясь невыносимо громкими, обрывки фраз не несли в себе никакого смысла.

И снова другое время и другое место. Он не видел их, но чувствовал. Несколько мужчин, сидящих в большой комнате. В Сердце Озера всё было не так, он не чувствовал присутствия, только слышал голоса, теперь же он подобрался ближе к сути всего происходящего.

— Нет! Магов мы уничтожать не будем, — произнёс тот же мужской голос, Велион. — Геноцид нам не нужен. Зачем убивать корову, которая может принести молока? Мы просто припугнём их, это будет просто. Времена войн давно прошли, боевую магию давным-давно позабыли, сейчас они специализируются на абортах и хорошей погоде. Устроим погром в Импе, Сердце Озера и ещё нескольких крупных городах, сравняем с землёй их академии и университет, возьмём заложников, а после начнём торги. Во-первых, пусть платят налоги в казну…

— Всё это выглядит прекрасно, — насмешливо произнёс первый голос, тот, что разговаривал с Амеллой. — Но обычное сторожевое проклятье убьёт не хуже наступательного заклинания. Я предлагаю тотальное уничтожение или, как выразился герцог Велион, геноцид. Чтобы некому было мстить нам. Через двадцать-тридцать лет нам удастся возродить их школы, и эти школы будут подконтрольны нам. Если оставить жизнь большинству магов сейчас, магов, которые помнят обо всём том, что у них было, мы получим группу людей, способных управлять силами нам неподвластными. Социальная напряжённость в обществе, которое предлагает глубокоуважаемый герцог, способна высечь ту искру, от которой всё вспыхнет. И тогда прольются моря крови, ведь чтобы разучить подзабытые боевые заклинания много времени не потребуется.

— Поддерживаю Вестенского…

— Я знал, что вы умный человек, граф Ульский.

— Подождите, герцог, не перебивайте. Я вас поддерживаю, и поддерживаю нашу кампанию. Но есть одно но, и зовут его Гризбунг. Как поведёт себя король, когда мы нападём на магов?

— Герцог Велион? Это было вашей обязанностью, как-никак вы боевые друзья, вместе гоняли по лесам разбойников и обнищавших крестьян.

— И этому мы обязаны магам, Вестенский. Иначе я бы усмирял бунты или отстаивал границы нашего королевства от соседей, а не поддерживал порядок в единой Империи. Что до короля, я говорил с ним. Официально он осудит наши действия. Не официально он нас поддерживает. В итоге же он будет сидеть и ждать, пока кто-то не начнёт одерживать верх, а после присоединится к победителям. Гризбунг всегда был осторожен, а взойдя на трон, стал ещё более сдержанным. Но мы получим под командование два полка числом в тысячу семьсот человек, специально подготовленных для боёв на улицах.

— Это лучше, чем ничего.

— Вы бы получили больше, Вестенский?

— Не время ругаться, многоуважаемые герцоги. Я предлагаю решить вопрос об уничтожении магов голосованием. Я, Вестенский и Ульский за, Велион — против. Три против одного. Господа.

— За, нам вообще эти улблюдки не нужны.

— Против. Эти трусы поднимут лапки к верху сразу как увидят кровь.

— Против. Уж извините, господа, но без магии нам никуда, а ещё двадцать лет я не проживу. Без магии — точно.

— Против.