Мои кости
Шрифт:
Андрей вспомнил, что спрятал пакет с героином и, немного подумав, решил, что это сойдет за уборку. Девушка разулась и разделась, оставшись в одних облегающих джинсах и черной кофте с рисунком розы на груди.
– Что за праздник? – спросил Андрей, потирая ладонью сухое лицо.
– Праздник называется «придумай сам»!
Мужчина впал в ступор, держа пакет с продуктами в тонкой руке.
– Ну, что завис? – потрепала Катя его по плечу. – Пошли готовить еду. Я голодна, как волчица.
Андрей медленно поплелся за девушкой на кухню. Катя стала доставать из пакета всяческие вкусности, закрытые в коробках.
– Сегодня на ужин у нас будет свиная отбивная с картошкой и салат из пекинской капусты. Чур, ты чистишь картошку. Андрей был и не против. Хорошее настроение
Пока Андрей аккуратно чистил картошку и выколупывал глазки, Катя поставила на плиту большую сковороду, залив ее поверхность маслом. Давно они не готовили вместе. Все как-то времени не было.
– А как же твоя работа? – поинтересовался Андрея, забрасывая очередную картофелину в кастрюлю.
– И без меня справятся. Я отпросилась на сегодняшний вечер. Начальник был не в восторге, но мне, честно говоря, наплевать.
Андрей закончил с картошкой и перебрался к мясу. Выйдя из кухни, мужчина пошарил в шкафу и достал оттуда молоток. Он был совсем новенький, только оранжевая краска немного облупилась на рукояти. Куски мяса оказались огромными и сочными. Подложив под них кухонную доску, он со всей силы колошматил, разрывая волокна и делая мясо мягче. Катя тем временем резала пекинскую капусту специальной шинковкой. Удивительно, но даже такой инструмент нашелся на скудной квартире бабушки Андрея. Мужчина не спешил. Он вкладывал в удары всю мощь, еще оставшуюся в его руках. Ударная часть молотка стала мокрой до такой степени, что с нее бежали водянистые капли.
Пока мясо шипело на раскаленной сковороде, Катя заправляла салат майонезом. Ужин был почти готов. Две бутылки вина торжественно стояли в центре стола, поблескивая в свете лампочки.
– Тебе не жарко в этом свитере? – спросила Катя, смывая с ложки майонез.
Андрей специально надел свитер с растянутыми рукавами, чтобы не было видно шрамов от уколов. Да, действительно, ему было жарковато.
– Знобит, что-то… - почти шепотом ответил Андрей.
– Вот пойдем в среду к врачу, и ты с ним все обсудишь. И этот свой озноб и покалывания в сердце. Только прошу тебя, не исчезай, как ты это сделала в прошлый раз. Я же живой человек. Беспокоюсь.
Повесив ложку на магнитную сушилку, Катя встала в позу хозяйки кухни и уперла руки в бока.
– Что-то скучновато, - протянула она.
Разблокировав свой айфон, девушка включила плеер, и из динамиков полилась песня «Первый день осени» группы Смысловые Галлюцинации. Андрей ухмыльнулся.
Вся квартира заполнилась чарующими ароматами. Мясо даже не подгорело, обретя ровную коричневую корочку. Готовый салат стоял рядом с вином и ждал своего череда.
– Пора приступать! – радостно заявила Катя, облизнув нижнюю губу.
Андрей сел напротив девушки и потянулся за мясом. Катя опередила, и положила ему самый большой, самый жирный кусок.
– Куда мне столько? Тут порция на двоих, - возмутился мужчина.
– Ничего, - улыбнулась девушка, - тебе поправляться надо. А как ты наберешь массу, если не ешь мяса?
Отнекиваться больше не имело смысла. Андрей разрезал отбивную на четыре ровных куска и отправил один из них в рот.
– Вкуснятина! – с набитым ртом вскрикнул мужчина.
– Твоя заслуга. Я всего лишь резала салат и следила, чтобы у тебя ничего не подгорело.
– И салат прекрасный. Сочный.
– Открывай вино. В горле пересохло.
Андрей достал штопор и умело откупорил бутылку. Красная жидкость разлилась по бокалам, играя на свету причудливыми бликами. Катя сделала первый пробный глоток и удовлетворенно покачала головой.
– Хорошее вино за такую цену.
– И впрямь неплохое, - поднял брови Андрей.
Несколько минут влюбленные занимались отварной картошкой и жареной свининой. Ели они медленно, но со вкусом.
– Ну, что ж, - подняла Катя бокал. – Выпьем за праздник «придумай сам». Пусть это будет не последний раз, когда мы так уютно собираемся.
– Да. Пусть на столе всегда будет вкусное и не подгорелое мясо.
Раздался тонкий стекольный звон.
Словно колокольчик дернули. На айфоне заиграла какая-то из песен «Руки Вверх».Андрей наслаждался идиллией, кромсая картофелины в пюре.
Вот оно счастье, совсем рядом. Сидит напротив и тихонько пережевывает вкуснейшее мясо. Она была такой красивой, что и не верилось. Как законченный наркоман мог отыскать алмаз среди миллиона стекляшек? А ведь она пошла за ним, когда он позвал. Она доверяет ему, волнуется за его поражения и радуется победам. В наше время найти такого человека большая редкость. Пластиковые кукольные дуры с накладными ресницами ищут своих принцев на белом «мерседесе» и рыдают, когда принц оказывается всего лишь феодалом. Их слезы смывают серую тушь, обнажая жалкое подобие глаз. И даже кожа цвета нежно-молочного шоколада не может спасти их. После огненных ночей от них остается только измятая перепачканная кремами простыня да записка: «все было прекрасно. Пока». Они рыдают, ищут промахи в своих беспроигрышных системах, опять рыдают и опять ищут. В конце концов, снова мажут кожу тональными кремами, дабы скрыть маловажные изъяны, и снова выходят на охоту. Чтобы опять разочароваться.
Катя была не такой. Она не врала и не предавала. Она словно преданный щенок брела за своим хозяином, который, на самом деле, был не владельцем игрушки, а ее другом.
Первая опустошенная бутылка вина отправилась под стол.
– А знаешь, - медленно проговаривала Катя, - в школе у меня был парень. Ну как парень, приятель. Тогда мы не знали ни слов любви, ни верности. Мы игрались.
– Тебе не обязательно это рассказывать, - перебил ее Андрей, откупоривая вторую бутылку. – Если не хочешь рассказывать эту историю, то я и не прошу.
– Нет, ты послушай, - надавила Катя. – Мы игрались в любовь. Было это в классе седьмом. Сколько мне тогда было лет?
Катя в уме вычитала числа.
– Четырнадцать, во. Так вот. Мы договорились, что когда вырастем и станем взрослыми, то сразу же поженимся. Одна эта мысль в голове не давала мне покоя. Пока тупые одноклассники глазели на нас словно остолопы, мы впервые поцеловались и вообще всегда ходили под ручку. Мои дуры подруги мне завидовали, потому что за ними даже законченные ботаники не ухлестывали. Тот парень был крутым. Он курил по несколько раз в день и говорил матом. Меня это заводило. Он казался мне эталоном мужского существа. Все у нас шло хорошо в течение двух лет. Мы перешли в девятый класс, и началась настоящая мясорубка. Учителя выжимали из нас все соки, не переставая трындеть: «скоро экзамены. Как вы собираетесь их сдавать со своими пустыми башками? Управы на вас нет». Я немного волновалась, а тот парень – ни чуточки. Он дарил мне цветы на семейные деньги, ездил на отцовской машине и даже сделал себе татуировку на руке. Он обещал, что как только закончиться школа, мы уедем за границу и будем жить припеваючи. Я ему верила, ведь была наивная. Да и причин ему не верить у меня не было. С трудом я закончила девятый класс, и встал вопрос о переводе в старшую школу. Родители, конечно, требовали, чтобы я шла учиться дальше, а потом получила бы высшее образование. Но тот парень звал меня за собой. А я, как собачка на поводке слепо следовала. Втайне от родителей я упаковывала чемоданы и прощалась с теми, кого я могла натянуто назвать подругами.
Андрей подлил в бокал Кати еще вина.
– Но знаешь, что случилось? Он нашел себе какую-то малолетку и изнасиловал ее. Началось уголовное расследование, и его засадила за решетку. Я обиделась на него, считая себя его единственной. Я не могла поверить, что он так подло со мной обошелся. Это был шок. От отчаяния я пробовала резать вены, но ничего из этого не получилось. Только едва заметные шрамы остались. Вот, видишь? – Катя протянула Андрею оголенную руку. На ней действительно выделялись белесые горизонтальные полосы. – Шрамы легко прячутся за какими-нибудь браслетами. Некоторое время я лечилась от депрессии, но, в конце концов, поборола ее. Пришлось вернуться в школу и отучиться еще два класса. Конечно, ни о каких любовных интрижках не могло быть и речи. А те дуры из класса стали надо мной посмеиваться, спрашивая «жду ли я своего принца?» Я бы их убила.