Молчаливый профессор

— Большой тоник со льдом и лимоном.

— Чуточку джина?

Она покачала головой и, пока он шел к стойке, смотрела ему вслед. Нельзя было не заметить произошедшей в нем перемены. Обычно после рабочего дня он казался каким-то вялым, а сейчас он выглядел... — она не знала, как это назвать. Взволнованным? Счастливым? Может быть, он скучал без нее и сейчас рад, что они увиделись? При этой мысли она улыбнулась и, когда он вернулся к столику, сказала:

— А теперь расскажи об уик-энде.

Он принялся подробно рассказывать. Меган слушала, и ее не покидало чувство, будто он чего-то недоговаривает, о чем-то боится сказать. К тому же ни одного вопроса она задать не успела: едва они покончили с питьем, он поднялся и сказал, что ему пора возвращаться в больницу.

— Я обещал вернуться через полчаса и должен сдержать свое слово.

Она тоже поднялась.

— Давай поедем к нашим, как только у тебя выдастся свободный уик-энд, — предложила Меган.

— Не знаю, как получится! Вряд ли в скором времени мне удастся вырваться. Но, если у меня и будет свободный день, я должен навестить родителей.

— Конечно. Ну что ж, придется подождать. А я поеду завтра.

Они дошли до больницы.

— Я собираюсь ехать... — начала Меган.

— Почему бы и нет? — перебил он ее. — Ну, я побежал.

Вокруг никого не было, и он едва коснулся губами ее щеки.

— Передай всем привет от меня.

«Когда я вернусь, обязательно поговорю с ним», — решила Меган.

Придя домой, она приготовила ужин себе и Мередиту, сложила вещи в дорогу, рядом поставила корзинку Мередита.

— Поедешь в «роллс-ройсе», — сказала она коту, — и должен хорошо вести себя.

Мередит в ответ зевнул.

Стоял апрель, и утром было уже светло. Меган встала рано, позавтракала, надела новый, недавно купленный костюм — маленький серый жакет и длинную в складках юбку тоже в серых тонах — и взяла с собой еще одну юбку, голубовато-зеленую из хлопка. Все эти туалеты стоили очень дорого, но она знала, что они ей идут.

— Ты ведь понимаешь, — обратилась она к Мередиту, — за окном весна, и если я не буду носить их сейчас, то никакого смысла покупать их не было вообще.

И про себя добавила: ведь и профессор не увидит меня во всем этом. А впрочем, разве это так уж важно для нее?

Профессор явился ровно в восемь тридцать, мельком взглянув на нее, поздоровался. Не теряя времени, поставил корзинку с Мередитом на заднее сиденье, положил сумку Меган в багажник, сел рядом с Меган, и «роллс-ройс» тронулся. Меган показалось, будто он уже сожалеет о том, что предложил подвезти ее, и от этой мысли она почувствовала себя крайне неловко. Пока они выезжали из города, все внимание профессора было сосредоточено на машине. Минут десять ехали молча. Наконец она отважилась:

— Какое милое утро сегодня.

И тотчас спохватилась, вспомнив, что профессор не любит слово «милый», считает его лишенным всякого смысла.

Меган очень удивилась, когда он ответил вполне дружелюбно:

— Утро действительно замечательное. Как долго вы собираетесь пробыть у родных? И еще: можно я буду называть вас Меган?

— У меня весь уик-энд свободный. Пожалуйста, если хотите, зовите меня Меган.

— Спасибо. Я возвращаюсь в больницу в воскресенье вечером. Сразу после шести заеду за вами.

— Очень мило с вашей стороны, но ведь у вас, вероятно, своих дел хватает...

— Речь идет всего о нескольких милях. Ваша семья ожидает вас сегодня утром? Думаю, мы приедем раньше, чем вы приехали бы на своей машине.

— Еще бы! Разве можно сравнить ваш «роллс» с моей маленькой машиной, — сухо проговорила Меган. — Он очень комфортабельный. И очень большой. — Искоса взглянув на профессора, Меган добавила: — Такой вам и подобает.

— Разумеется, — усмехнулся он.

Сейчас Меган могла узнать хоть что-нибудь о профессоре и решила не упускать такую возможность.

— В Голландию вы ездите на этой машине?

Меган не смотрела на профессора и потому не увидела его улыбки.

— О да, она мне и там нужна.

— Для вашей семьи? — осмелилась продолжить Меган, хотя и опасалась, что он не станет отвечать.

— Да.

Что-то в его голосе остановило ее; больше вопросов она не задавала. Впрочем, это было и не нужно, она сидела рядом с профессором и воображала себе его жену — высокую красивую женщину, всегда элегантно одетую. У них, конечно, есть дети, трое или четверо... Жаль, что Меган не знает, где он живет... Голос профессора остановил полет ее фантазии:

— Вы все время молчите.

Меган покраснела, словно он прочел ее мысли, и, не зная, что сказать, она после безуспешных попыток что-нибудь придумать наконец заметила довольно сухо:

— Вряд ли вам показались бы интересными или занятными темы моих разговоров, вы бы, скорее всего, сочли их пустой болтовней.

— Рад, что вы так хорошо понимаете меня.

Он свернул с шоссе, даже не взглянув на дорожные указатели, и Меган решила, что профессор, очевидно, изучил дорогу по карте, ведь ни разу он не спросил, как ехать. Так, не останавливаясь, они добрались до узкой дороги, ведущей к деревне.

— Вы бывали здесь раньше? — спросила Меган.

— Нет. А почему вы так думаете?

— Вы хорошо знаете дорогу. А ведь она довольно путаная после поворота с шоссе.

— У меня карта.

На этом их разговор оборвался, снова наступило молчание.

Проехав через деревню, он мягко остановил свой «роллс-ройс» у дома Меган. Она не успела ничего сказать, как из дома вышла миссис Роднер и направилась к ним.

— Замечательно, дорогая, что ты приехала так рано.

Она взглянула на профессора и улыбнулась.

— Познакомься, мама, это профессор ван Белфелд. Он был так любезен, что подвез меня по пути в Оксфорд.

Миссис Роднер протянула профессору руку.

— Очень мило с вашей стороны. Заходите, пожалуйста; может быть, выпьете кофе?

Профессор улыбнулся.

— Благодарю вас, миссис Роднер, но мне нужно спешить в Оксфорд. — И, взглянув на Меган, напомнил: — Итак, до воскресенья. В шесть часов я заеду за вами.