Молчание
Шрифт:
Замученный возникшими проблемами, Магамединов только теперь сообразил, почему не спешит домой Круглова, и решил ее успокоить:
— Лена, я убежден, что твоей вины в смерти Кадышева нет. Ты все сделала правильно. Я смотрел историю болезни — все назначения грамотные. Здесь в другом дело: или ему наши медсестрички вкололи что-то не то, или вкололи лекарство дважды. В общем, человеческий фактор. Разумеется, я, как завотделением, во всем разберусь, так что не волнуйся.
Магамединов смахнул рукой прядку волос со лба Кругловой:
— Хочешь, я тебе позвоню, когда будут результаты?
— Обязательно позвони, а то я тут умру
Ворвавшись к Аллочке в кабинет, Погодин сразу же обнял ее за плечи. Он посмотрел через окно во двор больницы, и краем глаза заметил, как от проходной к входу больницы медленно шел высокий мужчина в черном костюме и темных очках. А навстречу ему по ступенькам спускался Беленький.
Мужчины остановились напротив друг друга и о чем-то заговорили.
— Я очень люблю тебя, Аллочка, и ты это прекрасно знаешь, — зашептал Пётр Алексеевич на ухо своей возлюбленной.
— Не представляешь, Петя, как мне это приятно слышать, — улыбнулась счастливая Аллочка. — Прошу тебя, повторяй эти слова почаще.
— Ангелочек ты мой ненаглядный, — не выдержал Погодин и поцеловал Аллочку сначала в шею, затем чмокнул в щечку. — Я так рад, что ты у меня есть на этом свете.
— А я-то как рада, что ты есть у меня, — прослезилась старшая медсестра.
Все вскрытия проводились в лаборатории морга. Она представляла собой большую комнату без окон с высокими потолками. Стены этой комнаты были облицованы бордовой прямоугольной керамической плиткой, а холодный пол — квадратной мраморной. Вдоль одной из стен стояли две глубокие раковины с устройствами для стока и длинный стол, на котором можно было увидеть хирургические инструменты, электрическую роторную пилу и коробку с медицинскими перчатками. Вдоль другой стены стояли подъемно-транспортные тележки и, на небольшом расстоянии от них, — стол гистолога, оборудованный нижней вытяжной системой. С потолка на металлических цепях свешивались три пары массивных ламп. Под каждой парой располагалось по одному металлическому секционному столу. Два из них были пусты и сияли чистотой, а на третьем лежал голый мужчина, живот которого вздулся до невероятных размеров.
Врач-патологоанатом Игорь Михайлович Воронин держал в руках маленькую коробочку. Ему очень хотелось узнать, что внутри нее, но он никак не мог сообразить, как она открывается. Хлопнула входная дверь, и он молниеносным движением спрятал коробочку в карман халата.
— Привет, Максим. Ну что, приступим? Кстати, как там Круглова?
— Восемь швов наложили, — поделился бедой Магамединов. — Вот угораздило.
— О, это серьезно. Не повезло бабе. Сотрясения нету?
— Я осмотрел ее. Думаю, что без него не обошлось. Упрямая она, на рентген не хочет. Ладно, к делу!
Игорь Михайлович, чья профессия вряд ли могла бы вызвать зависть у других людей, надел медицинские перчатки и острым скальпелем разрезал кожу покойника от шеи до таза, затем раздвинул ее, обнажив внутренние органы. Из разреза сразу выперли наружу вздутые желудок и кишки. Комнату заполнил удушливый неприятный газ.
Желудок Магамединова, не всегда устойчивый к картинам вскрытия, начал неприятно сжиматься, он еле-еле поборол тошноту. Лицо Максима Викторовича побелело, но он изо всех сил старался делать вид, что с ним все в порядке и он привычен ко всему.
— Да,
газы так и прут, — заметил Воронин.— Блин, Игорь, давай без комментариев! Я пять минут назад кофейку попил, и этот прекрасный напиток уже просится обратно — на волю.
Воронин — пожилой мужчина, повидавший в своей жизни очень многое — искоса посмотрел на заведующего терапевтическим отделением и улыбнулся.
— Искренне сочувствую… Ну, что ж, посмотрим, что такое вкусное скушал наш покойник, — сказал он и начал медленно разрезать желудок.
Через разрез потоком хлынули мелкие беловато-красноватые червячки, чем-то похожие на опарышей, но длиннее их, и какие-то серые жучки размером с божью коровку. Вслед за ними неожиданно для врача выскочила голова большой твари (большой по сравнению с «опарышами»), она зашипела на патологоанатома и, посмотрев на божий свет серыми глазками, спряталась куда-то внутрь кишок.
— Боже мой, я никогда в жизни не встречался с подобной прелестью, — пробормотал Игорь Михайлович.
— И это все жило в нем? — удивился Магамединов, с ужасом глядя на мелких тварей, которые вылезали из разреза и расползались, кто куда.
— А в ком же, — Воронин взял пластиковый контейнер и стал выдавливать в него содержимое желудка и кишечника. Вместе с большой тварью в контейнер вывалилась голова ворона, глаза у головы мёртвой птицы открылись, и с них потекли кровавые слезы.
Магамединов, будучи верующим человеком, перекрестился и закричал:
— Господи! Да это бред! Я сплю что ли?! Игорь, так не бывает! Ну, червяки — ладно, но какой нормальный человек смог проглотить воронью голову?!
— Макс, ты не болтай попусту. Хватай видеокамеру мою, она, вон там, на полке лежит, — спокойно сказал Воронин Магамединову и указал рукой в сторону навесных полок. — Снимай все, что здесь творится. Пойми, потом, без видеоматериалов, нам мало кто поверит. И позвони еще кому-нибудь, нам нужно больше свидетелей.
Тело у большой твари было, как у змеи, из него высовывались по мере надобности на разную длину шесть пар коротких мускулистых лап, а по бокам торчали тонкие прозрачные веерообразные крылья. Очутившись в контейнере, тварь стала агрессивно себя вести — она бросалась на стены контейнера.
— Вот же мерзость! Игорь, тут что-то попрочнее нужно, — взвыл Магамединов. Тварь тем временем пробила стенку пластикового контейнера и попыталась выползти из него.
Воронин, схватив ее одной рукой, скальпелем разрезал пополам, и был удивлён: уже не одна, а две совершенно независящие друг от друга твари крутились в его руках. Обе были агрессивные и пытались вырваться.
— Давай живо сюда ванночку с формалином, — закричал Игорь Михайлович.
Магамединов быстро принес патологоанатому то, что он попросил. Воронин бросил двух тварей в ядовитую жидкость и был удивлён тому, что твари поплыли в ней, не выражая никакого беспокойства:
— Ты видал?! Этим тварюгам и формалин не яд! Я балдею от них!
Аллочка села за свой стол, развернула газету с кроссвордами и анекдотами, а Погодин так и остался стоять у окна. В голову к нему полезли какие-то странные беспокойные мысли.
— Петя, колись, что ты хочешь, чтоб я подарила на твой день рожденья, — вытянула она его из мрачного состояния. — Я нынче девушка богатая. Могу себе много чего позволить.
— Аллочка, — улыбнулся Погодин. — Мне не надо абсолютно никаких подарков.