Молчание

– Она не видит меня, почему она здесь?

Он не ответил. Но Чейз грубо сказал:

– Расскажи ей, Эрик.

– Не здесь.

– Скажи ей или это сделаю я.

Эрик схватил Чейза за рубашку, Чейз толкнул его, а Эмма фыркнула.

– Парни, мне приятно видеть, как вы растираете друг друга в порошок, но сейчас это бессмысленно.

Оба посмотрели на нее.

– Вы на самом деле как братья, и мне все равно, что вы говорите. – Она сделала глубокий вдох и приблизилась к женщине настолько, что смогла коснуться ее. Ее рука поколебалась возле округленных контуров бледной щеки, прежде чем она опустила ее. Это не было – не могло быть – таким же, как прикосновение ее отца; это было бы как прикосновение к трупу.

Вместо этого, она смотрела на цепи. Это были тонкие, золотые цепи, похожие на ту, которую держал Меррик Лонгленд. Она касалась той, и подумала, что сможет коснуться этих.

– Я сожалею, – сказала она женщине, которая могла показаться статуей всем, кто мог ее заметить.

– Эмма, что ты делаешь? – Спросил ее Эрик.

– Не пытайся задушить Чейза, – кратко ответила она. Цепь была более массивной и, как она заметила, походила на веревку несколько раз обмотанную вокруг женщины. Эти петли исчезали в стене и появлялись с другой стороны, слабо мерцая. Один край – только один – протянулся от другой женщины, и от той к двум детям. Казалось, она была обмотана вокруг каждого несколько раз.

– Эмма?

– Просто позволь мне разобраться в этом. – Она коснулась цепи, которая связывала женщину со стеной; она была натянута так сильно, что совершенно не играла. Она подошла к женщине справа и положила обе руки на тугой одиночный край. Он был немного теплым и, хотя выглядел металлическим, казался... влажным. Скользким. Если цепь, которая связала Эмили Гейтс и была скользкой, Эмма не заметила этого. Это одно из преимуществ адреналина.

Она потянула за него и все четверо задрожали. Она отдернула руку как от огня.

Эрик, должно быть, увидел выражение ее лица, поэтому подошел и встал с одной стороны, чтобы помочь ей, и ни сказал – и не спросил – ни слова. Чейз подошел и стал с другой стороны; они выглядели как подставка для книг. Вероятно, все же лучше, что она стояла между ними. Если бы они подрались здесь, Эми потом убила бы ее. Эми придавала большое значение поведению в обществе, когда это было не ее поведение.

Но в этом сущность человека: всегда можно оправдать свое поведение, потому что это имеет смысл для вас.

– Мне правда, правда жаль, – сказала она четверым, которые, казалось, не знали о ее существовании. – Я сожалею, если это причиняет вам боль. Я не знаю, что я делаю.

Она снова положила на цепь обе руки и попыталась потянуть как можно сильнее. Она увидела, как цепь растягивается и утончается, она увидела, как снова задрожали все четверо, но в этот раз она не остановилась.

Цепь лопнула.

Эрик выругался. Когда цепь начала медленно разматываться, женщина заморгала. Она посмотрела на Эмму, и Эмма выдохнула.

– Я вижу двоих, – сказал ей Чейз. Или Эрик; она не смотрела на них.

– Осталось двое. Они молоды. – Она оставила женщин медленно приходить в себя и подошла к детям. Она нашла одиночный край, который протягивался между ними и сломала его.

Они моргнули, приходя в себя гораздо быстрее, чем женщины.

– Ты в порядке? – спросила она девочку. Девочке, которая взглянула на Эмму, было около шести лет. Она была очень рада, что мертвые не похожи на свои трупы.

Девочка снова моргнула и посмотрела на Эмму, ее слабо светящиеся глаза, казалось, не имели никакого цвета. Она медленно кивнула, но не заговорила. Не говорил и мальчик. Он был выше девочки, а непослушная темная копна его волос указывала на то, что он нечасто пользовался расческой; однако, он был ненамного старше девочки.

Эмма проложила себе дорогу через, медленно начинавших раздражаться от их присутствия, собравшихся.

Она не потянулась, чтобы коснуться их; она подняла свои руки, а затем прижала их к бокам, помня, что произошло, когда она коснулась своего отца. Четыре странно одетых незнакомца, появившиеся неизвестно откуда посреди комнаты, возможно не вызвали бы большого резонанса в этом громком, переполненном месте, но если бы это произошло, она оказалась бы в его центре.

Вместо этого она попросила их следовать за ней, и они снова молча кивнули.

– Следовать за тобой куда? – спросил Эрик, когда он и Чейз пристроились сзади.

– Наружу. Мы сможем проверить Скипа и забрать Эми по дороге.

Забрать Эми оказалось тяжелым трудом, который включал в себя сначала поднятие Скипа и перемещение его в его очень грязную комнату. Чейз и Эрик совершили трудное перемещение, а Эми шла сзади и руководила. Майкл, Эллисон и Эмма толпились позади них, поглядывая друг на друга. Руки Эмма скрестила и плотно прижала к груди.

– Плохо? – спросила Эллисон.

Эмма кивнула.

– И запутано.

– Более запутано, чем все, что случилось на этой неделе?

– Хороший вопрос. Может быть. Конечно, не менее запутано. – Она взглянула на Майкла. Она ожидала, что он будет нервничать – так и было – но он еще не рехнулся от всех этих неистовых движений, что означало, что время заканчивается и его пора мягко отправлять домой.

– Майкл, ты не хочешь пойти пообщаться с Оливером и Коннеллом, пока мы тут разбираемся? – спросила Эмма.

– Нет. – Слегка отсутствующее выражение лица означало, что он думал. Оторвать его от мыслей было гораздо сложнее, чем остановить движущийся поезд, стоя перед ним и толкая.

– Тогда ладно.

Эрик, Чейз и Эми спустились по лестнице. Эмма, увидев их приближение, направилась на задний дворик. Было сложно надеяться, что Эми не пойдет за ней, поэтому она не переживала. Она, все же надеялась, что Эми была не так сердита, как выглядела. Но она действительна была сердита, а когда Эми была сердита, было сложно не съежиться, когда она что-нибудь делала. Например, говорила. Или смотрела на тебя.

Когда они благополучно вышли наружу – а это заняло несколько минут, потому что к Эми подходили, но видя ее лицо, тут же пятились – Эми закрыла двери и, уперев руки в бока, посмотрела на них.

Эрик воспользовался этим мгновением, чтобы сказать Майклу, что было бы лучше, если бы он пошел в дом и присоединился к вечеринке. Майкл безучастно посмотрел на него.

– Эмма, помоги мне с этим. – Сказал Эрик одним уголком рта.

Эмма наморщилась.

– Он останется.

– Я не думаю, что это полезно для него.

– Это, скорее всего не полезно и для меня тоже. – Она вздохнула. – Он не идиот, Эрик. Он видел, что произошло с Лонглендом. Я предполагаю – я не думаю, что кто-то еще шевелился, пока он не стукнул Лонгленда книгой.