Молчи и танцуй (Часть 1)
Шрифт:
Кирилл Обухов вышагивал по разливочному цеху со странным выражением лица. Рядом семенил главный технолог - маленький лысоватый грибок - и что-то пытался прокричать директору на ухо. Но вот это самое выражение лица настолько его пугало, что, едва раскрыв рот, он тут же его закрывал. Остановившись перед одним из секторов разливочной линии, Кирилл поднял руку с вытянутым указательным пальцем. -Вот это что?
– спросил он. -Это?...
– растерялся технолог.
– Это мусор. Кирилл присел, дотянулся до картонной коробки, доверху набитой какой-то бумагой. -Что за мусор и почему он здесь?! -Ну... мы сейчас уберем. Кирилл поднялся и с такой силой пнул по коробке, что она на десяток метров вылетела в проход, ударившись в одного из рабочих. -Клюев!
– обратился Кирилл к лысому грибку.
– Чтобы сам директор ходил по заводу и убирал коробки с мусором - да я тебя за одно за это четвертую! Сюда какой-нибудь санэпиднадзор может завалиться в любой день, а у тебя дерьмо по всему цеху. Кстати, на, почитай. Он сунул ему под нос газету, которую до сих пор держал под мышкой. Технолог развернул ее, прочел первый же попавшийся заголовок. -"Кто заказал прокурора?". -Да не это! На второй странице читай. Клюев перевернул страницу. Через полминуты лицо его вытянулось и стало похоже на высохшую головку чеснока. -Это чья?
– воскликнул он. -Не знаю, будем думать. Пошли в контору. Когда начальник и технолог ушли, рабочие еще долго переглядывались и шушукались. В конторе, располагавшейся в кирпичном двухэтажном здании, Кирилл вывалил на стол своего кабинета целую пачку газет, всего штук десять. Клюев таращился на нее во все глаза, и его маленькие очки сами собой полезли на лоб. -Свежий номер, - пояснил Кирилл, - только что выцепил в киоске. Потом раздашь всем, но сначала сам прочитай. Технолог опустил очки на место, сел на стул и принялся читать. "Ежегодно в нашей области сотрудники отдела по борьбе с экономическими преступлениями выявляют десятки подпольных цехов, в которых производится фальсифицированная водка. Можно сколько угодно говорить об экономическом ущербе, об ущербе, причиненном здоровью граждан, но явление это, пожалуй, вряд ли будет искоренено... Тем более явление это вызывает тревогу, когда недоброкачественный товар выпускают известные и уважаемые предприниматели...". Клюев сделал паузу, посмотрел на Кирилла. Тот ухмылялся. -Дошел до эпитетов в мой адрес?
– спросил он. Технолог кивнул. -Читай дальше. Только не вслух, я тебя умоляю. "На днях сотрудники областной Госторгинспекции изъяли из торговой сети большую партию недоброкачественной водки, изготовленной на Семеновском ликероводочном заводе, который, кстати, находится за пределами нашей области. Причина использование при изготовлении недостаточно очищенной воды и наличие посторонних примесей, вредных для здоровья"... -Что?!
– взвился Клюев, и очки его снова поползли вверх.
– Кто это писал?! -Того, кто это писал, я найду, - ответил Кирилл.
– И того, кто заказывал. Дальше можешь не читать, там моя фамилия склоняется... Да и написано бездарно! -Но это же неправда! -А вот об этом ты сейчас мне и расскажешь. Обухов уселся на стол перед главным технологом и проскрежетал: -Рассказывай, что вы тут натворили в мое отсутствие? Клюев просто потерял дар речи. Попытки вернуть очки на место успеха не имели, и вдобавок к этому у технолога начал дергаться левый глаз. -Ничего! Все выдержано, Кирилл Сергеевич! Все в соответствии с технологией, как обычно. Никаких рекламаций не поступало, отгрузка идет по графику. -При чем тут отгрузка! Где акты, предписания, где это все? -Ничего не было! Я впервые слышу о том, что тут написано. Кирилл вздохнул. Похоже, технолог был прав: на заводе и на линиях все в порядке. Клюев был до тошноты ответственным мужиком, и если бы на вверенном ему объекте действительно обнаружили что-то из ряда вон выходящее, он публично сожрал бы собственные трусы. -Я привез с собой парня, - сказал Кирилл, успокаиваясь.
– Он журналист из областной газеты. Не из этой, из другой. Будем разбираться. Кстати, он сейчас подъедет. Обещанный гость появился в конторе через полчаса. За это время Клюев успел уже километр соплей на кулак намотать - так переживал из-за нанесенного оскорбления.
Журналист оказался подтянутым, спортивного вида молодым человеком в пиджаке, надетом поверх черной толстовки, и в джинсах. Так выглядел Том Круз в одном из своих ранних фильмов. Без лишних разговоров парень представился Иваном Сорокиным, сел за стол и вынул блокнот. -Я слушаю вас, господа. -Ваня, - сказал Кирилл.
– В первую очередь я хочу выяснить, кем заказана эта статья, и вообще, откуда ветер дует. У меня есть свои догадки, потому что дело к тому и шло, но теперь мне нужно знать наверняка. Иван сделал какую-то короткую пометку на чистой странице блокнота. -Дальше. -Подумай, как это можно нейтрализовать. Если появится шумиха в прессе, нужно будет срочно готовить опровержение. И не просто опровержение. Я не хочу, чтобы это выглядело как оправдание, поэтому надо сделать что-то очень сильно убойное. Смогёшь? Иван, не отрываясь от своих записей, улыбнулся одними губами и кивнул. Закончив писать, он поднял голову. -У меня вопрос. -Говори. -Водка
– Иван закрыл блокнот, сунул его во внутренний карман пиджака и поднялся.
– Сейчас мне нужно к себе. Встретимся в гостиничном ресторане через... через полтора часа. На том и порешили. Кирилл отвез его в гостиницу, а сам поехал по делам. За полтора часа он успел объехать все свои объекты, осмотреть цеха, склады и переговорить с персоналом. Задание перед ними было поставлено жесткое: за двое суток привести в порядок территорию завода, документацию и уволить алкоголиков. С последним обещали разобраться особо. В оговоренное время Кирилл и молодой журналист сидели в гостиничном ресторане. Обухов заказал графин водки "Степной" собственного завода, и когда принесли закуски, Иван уже успел пропустить пару стопок. -Нормальная водка, легкая, - резюмировал он. -Спасибо, друг. Я уже выяснил, что никакого изъятия нашей продукции из торговой сети не было. Под горячую лавочку попала какая-то паленка из Башкирии. Ты узнал, кто с нами забавляется? Иван бросил в рот пару вилок салата, тщательно прожевал и только потом приступил к отчету. -Значит, так. Статья написана одной моей знакомой - к слову сказать, бывшей любовницей - Наташкой Степановой. Заказчик ей особо не представлялся, но мы узнали, что он парится в бане с одним из больших засранцев. -С которым из них? Иван сделал театральную паузу, щелкнул губами. -С Лесневским. Кирилл грустно покачал головой. -Твою мать. Я так и знал. -Это совпадает с вашими идеями? -К сожалению.
– Обухов сунул в зубы сигарету.
– Видишь ли, несколько лет назад собрание акционеров вытолкнуло из своего состава одного проходимца и продало его долю мне. Большую долю. Мы долго судились, но доказали, что продажа прошла на законных основаниях. Проходимец сел. До некоторых пор о нем ничего не было слышно, а совсем недавно я узнал, что они с Лесневским старые кореша. Иван кивнул и поднял свою рюмку. Кирилл угрюмо последовал за ним. Закусив кусочком шашлыка, молодой журналист как бы между делом заметил: -Надеюсь, вы слышали, что Лесневский прикупает пакетик акций самого крупного алкогольного производителя нашей области? -Слышал, но сомневался. -И напрасно. Ставлю последние штаны, что он его купит, а потом начнется самое интересное. На рынке места нет, местные производители не знают, куда продукцию девать, потому что разные "Бесланы" с "Семеновками" лезут черт знает откуда со своим демпингом. -Ясное дело, - процедил Кирилл.
– Мой цех подпадает под категорию чужаков. Я знал, что когда-нибудь споткнусь об этот камень. -Угу. Лесневский будет защищать свои вложения, и я даю штуку баксов, что союзников у него найдется немало. Вас ожидает информационная война, за которой сразу последует торговая. Не исключено, что в скором времени на областном уровне появится какое-нибудь интересное постановление, и обложат вас акцизами по самое не могу. -Кишка тонка... Иван усмехнулся, и, растянувшись в кресле, поинтересовался: -Что будем делать? -Готовиться к войне, - сказал Кирилл.
– Я принесу тебе чемодан документов, внимательно изучишь, подумаешь, что можно сделать. Для начала ответим на статью.
– А потом? -Потом будем рвать пасть. Кирилл налил еще водки.
Зеркал в этой комнате было много. Как бы ни уворачивалась Лариса, куда бы ни прятала свой напряженный и почти испуганный взгляд, она постоянно встречалась с ним в одном из гигантских зеркал танцевального класса. Танцоры отдыхали. Три пары - парни и девушки - сидели на полу, потягивали газировку и старались говорить тихо. Руководительница сегодня была не в духе, поэтому ее лучше не раздражать. На самом деле Лариса сегодня никак не могла сосредоточиться на работе. Она гоняла одну и ту же фонограмму, отрабатывала с танцорами одни и те же движения, якобы для четкости, но подспудно она чувствовала, что весь вечер просто валяет дурака. От таких репетиций пользы бывает немного, к тому же есть еще и зарплата, которую нужно оправдывать. Никому нет никакого дела до того, что случилось и как тебя сейчас ломает. Пришла - работай. Но Ларисе сегодня не работалось. Память то и дело возвращала ей сегодняшнее утро, точнее - сцену у входной двери. Дружок Игоря приходил разузнать, где его жена и что у нее на уме, готова ли встречать любимого мужа из долгой командировки. А ведь она почти забыла о его существовании, почти выбросила из головы, как неприятное сновидение. -Ларис, - подал голос один из танцоров, - мы готовы. Она отвернулась от зеркала, посмотрела на своих подопечных. -Отдохнули? -Ага. -Тогда подъем и погнали по новой! Ребята поднялись, вышли на середину класса. Лариса подошла к музыкальному центру, запустила компакт-диск. Прежде чем нажать на кнопку "play", поглядела на танцоров. -Если не получится на этот раз, я снимаю танец с программы. Из стоваттных колонок, расставленных по углам, ухнуло многоголосие "Кар-мэн". Это была "Чао, бамбино". Лариса уселась на пол, сложила руки на коленях. Ей нравился этот танец, но уже вторую неделю они не могли довести его до ума. Что-то все время летело к чертям. Может, не в танце дело? Пару минут Лариса автоматически отстукивала ритм, созерцая мелькание пестрых гимнастических костюмов. Потом устало опустила голову. Нет, опять не идет... Когда песня закончилась, Лариса боковым зрением заметила какое-то шевеление у дверей. Она обернулась. -Вадим, ты?! -Привет.
– Он махнул рукой, медленно продвигаясь вглубь класса. Он как всегда смущался.
– Я не помешал? -Конечно, нет! Проходи. Она поднялась, направилась ему навстречу, и танцоры снова получили возможность отдохнуть и переброситься парой анекдотов. -Ты какими судьбами здесь? -Я шел мимо, - ответил Вадим. -Знаю я твои "мимо"!
– улыбнулась Лариса.
– Что-то случилось? -Нет, если не считать, что мне захотелось тебя увидеть. Я правда не мешаю? Несмотря на свое настроение, Лариса обнаружила внутри себя даже способность умиляться. -Да я же сказала, что нет. Я закончила.
– Она обратилась к своим подопечным: Ребята, на сегодня все. Встречаемся здесь послезавтра, за час до выезда на концерт. Танцоры не возражали. Лариса собрала компакт-диски, накинула на плечи кофточку и увела Вадима за собой. Они миновали два лестничных пролета, прошли по третьему этажу и уперлись в маленькую комнатку в самом конце коридора. -Это моя клеточка, - сказала Лариса, вставляя в замочную скважину маленький серебристый ключ.
– Здесь я прячусь от директора и от рассерженных родителей. -А родители бывают сердитыми? -Бывают. Когда я забираю своих орлов и уматываю на какой-нибудь концерт. Понимаешь, при этом иногда приходится отменять занятия с малышами, вот их родители и визжат. "За что мы деньги платим!" и тому подобное... Вообще-то, я давно хочу отказаться от малышей и заниматься только профессиональной подготовкой. Так больше пользы. Они вошли в комнатку. Размером она была не больше кухни в обычном многоэтажном жилом доме. Окно выходило на площадку перед крыльцом дворца культуры, возле окна располагался столик, рядом - шкафчик с двумя дверцами, а возле противоположной стены нашел свое, вероятно, последнее пристанище зеленый диван с ободранными подлокотниками. -Любишь комфорт, - пошутил Вадим, разглядывая плакаты на стенах: Бритни Спирс, Фил Коллинз, Джек Николсон, балет "Тодес" чуть ли не в полном составе, множество других людей различной степени известности. -Это девчонки мои увлекаются, - пояснила Лариса, усаживаясь на диван.
– А что до комфорта, так мне хватает. Блуждающий взгляд Вадима наткнулся на небольшой плакат в углу, почти возле окна. На нем Лариса в довольно сексуальном костюме обнимала за плечи какого-то высокого паренька, а он держал ее за талию. Из-за их плеч выглядывала еще одна симпатичная пара. Надпись внизу плаката гласила, что это - шоу-балет "Фокус" с новой программой "Лайка". -Дурацкая афиша, - сказала Лариса.
– Мы сделали несколько снимков, но этот оказался самым удачным. Надо будет переснять. -По-моему, неплохо. -Программа все равно устарела.
– Лариса взяла со столика пепельницу, положила ее на колени.
– У тебя не будет зажигалки? Вадим присел рядом. Они оба закурили и умолкли. Лариса долго смотрела на стену, не замечая, как маленькие хлопья табачного пепла падают на колени. -Колготки спалишь, - заметил Вадим. -Куплю новые, - отмахнулась девушка.
– Который час? -Половина шестого. -Максимку из садика пора забирать. Снова пауза. Вадим аккуратно вытянул руку и положил ее на плечо девушки. Лариса с благодарностью прильнула к нему. Едва ли Вадим осознавал, насколько был нужен ей сейчас. -Я не помешаю, если пойду с тобой?
– спросил он. Она подняла к нему лицо, ответила движением ресниц - утвердительно. Вадим не удержался, нежно поцеловал ее в губы. -Вадик, - прошептала Лариса, - хороший мой... Сигареты с пепельницей были отложены в сторону. Диван недовольно заскрипел, когда молодые люди повалились на него, сцепившись в крепких объятиях. Еще секунда - и они могли бы согрешить снова, но Вадим вдруг остановился. Его рука застыла на вырезе костюма в ложбинке между грудями. -Лариса, у тебя какие-то неприятности? Она не стала ничего отрицать, но и не отказывалась от его ласк. -Приятностей мало, Вадик. Я тебе как-нибудь потом расскажу, ладно? -Угу. -Я хочу, чтобы ты со мной побыл сегодня. Ты сможешь? -Смогу. Только...
– Он вспомнил, что у него сегодня ответственный вечер. Как назло, именно сегодня.
– Я тебя оставлю часиков в восемь. Мне надо ехать на "Пилот", записывать ролики. -Хорошо. Они еще раз поцеловались и поднялись с дивана. -Мне надо переодеться, - сказала Лариса. -Разумеется.
– Вадим направился к двери, чтобы оставить ее одну. К своему удивлению, он услышал за спиной странный смех. -Да нет, Вадик, - воскликнула Лариса, - я не к тому, чтобы ты вышел. Он покраснел. Конечно, только такой чурбан или какой-нибудь сопливый мальчишка может стесняться обнаженной женщины, вместе с которой недавно загубил четыре презерватива. Вадим остался стоять у двери, пытаясь скрыть свой интерес к процессу переодевания, но он мог бы и не напрягаться - Лариса на него не смотрела. Она быстро скинула с себя тренировочный костюм и, оставшись в одних трусиках, принялась расправлять помятые брюки. -Познакомишься с моим сынулей, - говорила она.
– Симка у меня очень сурьезный парень, с характером. Так что ты будь готов. -Я люблю детей, - брякнул Вадим, - и они меня тоже. -Это хорошо. На сборы ушло минут пять. Принарядившись и припудрившись, Лариса вывела своего друга в коридор и закрыла кабинет. -Надеюсь, сегодня меня больше никто не будет беспокоить, - молвила она с улыбкой. Им пришлось долго стоять на остановке, дожидаясь троллейбуса. Когда тот все же подкатил, они с трудом втиснулись в салон. Лариса всю дорогу висела на Вадиме, временами утыкаясь носом ему в грудь, а он старательно отталкивал от нее теток с большими сумками и пышущих перегаром мужиков. Троллейбус два раза застревал в пробке, и в результате молодые люди добрались до детского сада уже после его закрытия. Всех детей разобрали. Максимка в одиночестве сидел на лавочке возле качелей и водил палочкой на песке, рисуя какие-то замысловатые знаки. Увидев маму, он сначала обрадовался, вскочил со скамейки, но, бросив взгляд на стоящего рядом с ней незнакомого дядю, нахмурился. -Симка, пойдем! Мальчишка не тронулся с места. Воспитательница, дородная женщина лет сорока, сидящая на другой лавочке, пыталась его подбодрить: -Максим, ты разве домой не хочешь? Я вот хочу, а ты? -Я тоже, - буркнул тот. Лариса подошла к нему, взяла за плечи. Началась стандартная процедура "сдачи-приемки любимого чада": осмотр носа на предмет обнаружения зеленых человечков, обтирание губ платочком, отряхивание коленок. Все это время Максим не сводил почти враждебного взгляда с незнакомого дяди. -Привет, - решился начать разговор дядя.
– Как дела, малыш? Тот молчал. -Это дядя Вадим, - вмешалась мама.
– Поздоровайся с ним. Максим автоматически протянул руку ладонью вверх, но ничего не сказал. Пока мама теребила его за уши и расчесывала волосы, он смотрел на свои таинственные знаки на песке и что-то беззвучно шептал. -Что ты там поешь?
– спросила Лариса.
– Спой нам. Ну, какую песню вы сегодня разучивали? -Про ежиков, - сообщил наконец мальчик, отворачиваясь в сторону. С мамой он еще соглашался говорить, но вот этот дядя... Чего он так вылупился? -Ладно, споешь мне про ежиков дома. Лариса взяла его за руку и, попрощавшись с воспитательницей, повела его к выходу. Вадим поплелся позади. Городским транспортом на этот раз не воспользовались. Троица шла по широкому тротуару, вымощенному плиткой. Справа по зеленому газону бегали карапузы с мячиками, на скамейках со свежими газетами сидели папы. Максимка неоднократно порывался улизнуть на этот газон, но его хватало только на длину материнской руки. -Пусти ты его, пусть побегает, - посоветовал Вадим. Лариса не ответила. Она хотела побыстрее очутиться дома, за большими и надежными дверями. Она хотела уже всем сердцем, чтобы Вадим остался с ней на всю ночь... а может быть, и навсегда, чтобы он спас ее от надвигающейся депрессии и защитил их с мальчишкой от посягательств чужого человека. Плохого человека. Она посмотрела на своего кавалера. Да, не высок, не мускулист, излишне робок, но... -Ларик, отпусти его, пусть побегает. Вадим улыбнулся. Она отпустила руку мальчика с легкостью. -Вот и умница. Они поравнялись с уличным кафе, спрятавшимся под огромным зонтом. К счастью, некоторые столики были свободны. -Тебе что-нибудь купить? Лариса промолчала, просто кивнула. Она смотрела на парня и не могла найти слов, чтобы возразить. Да она и не собиралась. -Что ты будешь пить? Лариса снова лишь пожала плечами. -Пиво, колу? Она кивнула. -А Максиму сок можно? Молчаливый кивок. -Хорошо. Мальчишка в этот момент подбежал к маме, чтобы что-то сказать. Он подергал ее за руку, не решаясь заговорить в присутствии странного незнакомого дяди, но она не отреагировала. Она будто пребывала в трансе или просто думала о своем. Ей очень нравился этот молодой человек. Очень. Если это не любовь, то она не знала, как еще можно это назвать. Стоя на тротуаре, глядя на него, такого забавного, одетого в потрепанные джинсы и белую просвечивающую безрукавку, она чувствовала, что ее к нему тянет, как бесхозный болтик к сильному магниту. Дурацкое сравнение, еще более дурацкое, чем афиша во дворце культуры... Да, к черту, какая разница! Вадим между тем присел на корточки перед малышом. Максимка слегка отстранился и вперил в него недоверчивый взгляд. -Сима, соку хочешь? Он кивнул - точь-в-точь как его мама. Они оба теперь отвечали ему только движением головы. -Какой ты любишь? Яблочный годится? Кивок. -Ну, тогда пойдемте. Они подошли к прилавку. Вадим заказал две бутылки колы, маленький пакет сока и три эскимо. -Сорок два пятьдесят, - сказала продавщица. -Хорошо. Он полез в задний карман. Мама и сын глядели на него снизу вверх и облизывались. Максимка предвкушал халявный сок - "А все-таки дядя не так плох, по-моему!" - Лариса же грезила несколько другими вещами, о которых обычно детям не докладывают. Когда бумажник был извлечен на свет и открыт, по лицу Вадима неожиданно пробежала тень. -Черт, - еле слышно пробормотал он, но Лариса его услышала. Вадим сунул пальцы внутрь, пошелестел купюрами. -Не хватает? Не переживай, я добавлю.
– Лариса полезла в свою сумочку. -Нет, все в порядке, - отрезал Вадим. Продавщица уже выставила на прилавок заказанную партию товара. Бутылки соблазнительно сверкали капельками влаги. -Одну секунду, - сказал Вадим, видя нетерпение продавщицы.
– Лариса, возьми Симку и садитесь, а я сейчас подойду. Лариса послушно исполнила просьбу. Вместе с сыном они заняли самый дальний столик, как раз возле газона с играющими детьми. Лариса уселась на пластмассовый стул и наблюдала за тем, что происходило у прилавка. Вадим нагнулся к продавщице, принялся что-то нашептывать. Та сначала скорчила забавную физиономию, потом смущенно улыбнулась и кивнула. Вадим тут же забрал покупки и присоединился к своей компании. -Что ты ей наговорил?
– поинтересовалась Лариса.
– Свидание назначил? -Да нет, ничего особенного. -Я заметила, что ты ей так и не заплатил. Вадим предпочел не отвечать. Он выставил угощения на столик, сам открыл упаковку сока и протянул ее мальчику. -Держи. -Спасибо, - сказал Максим. -Так все-таки, - не унималась Лариса.
– Снимаешь барышень по вечерам, негодник? -Я этим не занимаюсь. Я просто сказал ей, что занесу деньги вечером, перед закрытием. Лариса удивленно вскинула брови, но Вадим больше не обращался к этой теме. Он открывал бутылки и все время подмигивал мальчику.
Сегодня они с Глебом записали три дубля рекламного ролика книги. Вполне можно было обойтись и одним, но профессиональное чутье заставило Большого Босса подстраховаться на случай каких-нибудь сбоев. Он лично подготовил ролики к эфиру, наложил музыкальное сопровождение и распечатал для ведущих график выхода в эфир. -Вся эта бодяга пойдет завтра с девяти утра, - резюмировал он.
– И я все равно не пойму, в чем здесь хохма. -Никакой хохмы, - устало отмахнулся Вадим.
– Просто этой мой текст. -Да, но он мало отличается от моего, который я гонял целый месяц. И толку чуть. Они сидели в эфирной студии и курили. Глеб тоже был порядком измотан за сегодняшний день. В разговоре с Нестеровым он дал добро на предвыборную рекламную агитацию господина Лесневского, и теперь в его сейфе покоилась пухленькая пачка зеленых условных единиц. Он еще не решил, на что пустит эти деньги - на оплату просроченных счетов или в дело. -У меня просьба к тебе, - подал голос Вадим. -Ну. -Если моя реклама хорошо пройдет и ты продашь тираж книги, возьмешь меня к себе на работу? Глеб не удивился. Он уже понял, что этот парень умеет не только петь песни и строить глазки. -Если все получится, я найду тебе занятие. А ты свободен? -Считай, что свободен. Я, понимаешь, чертовски устал отпускать по накладным просроченный шампунь. Они оба и почти одновременно рассмеялись.
5
Глеб Шестопалов "Убегающий Волк" В трюковом режиме
Какими способами можно заставить человека проникнуться к вам уважением, вызвать симпатию и тем самым побудить его поступить так, как вы желаете? Откровенно говоря, это не так уж и сложно. Все мы иногда прибегаем к подобным ухищрениям, даже не подозревая об их научной подоплеке. Например, родители частенько укладывают своих чад спать с помощью лишней конфетки или пустых обещаний (сводить в зоопарк, купить электрический паровоз). Действует почти безотказно. Когда мне было пять лет, старший двоюродный братец опробовал на мне метод воспитателя детского сада из фильма "Джентльмены удачи": "Когда ты доешь свою порцию картошки, мы пойдем в парк Гагарина, сядем на ракету и полетим в космос. Только обязательно нужно доесть, потому что до обеда мы на землю не вернемся". Слово в слово повторил! Повертел в руках кусочек сахара, как дрессировщик перед носом у медвежонка, и я сделал сальто. То, чем пользуются нечестные родители, называется манипуляцией, но это самая примитивная ее форма. Мы же с вами должны овладеть навыками психологической игры, то есть воспользоваться разработками ведущих психологов, которые возвели манипуляцию в ранг большого искусства. Пси-манипуляция является методом психологического воздействия, основанным на двузначной оценке человека окружающего его мира. Манипулятор применяет (разумеется, в своекорыстных целях) систему комплиментов и укоров, иными словами, располагает возможностью нажимать на нужные кнопочки для получения нужного результата. В ход идет все: комплименты, откровенная лесть, похвала, унижения, оскорбления и тому подобное. Манипулятор может "нажать" на ваше самолюбие, может пристыдить или заставить гордиться собой, а вы и не заметите, что болтаетесь у него на крючке, как речной карась. Относительно неплохо знакомы с методами манипуляции те, кому по долгу службы ежедневно приходится штурмовать кабинеты чиновников разного калибра. У этих чиновников, как правило, вымуштрованные секретари, готовые заслонить дверь своей грудью. Что делают посетители, когда пробиться через заслоны честным способом невозможно? О, у них есть кое-что про запас! "Как чудесно вы сегодня выглядите, Светочка!
– обращается визитер к секретарше.
– Я готов приходить сюда каждый день только для того, чтобы иметь возможность видеть ваше милое личико...". Шоколад, цветы, обезоруживающая улыбка - и дверь будет открываться проще. Как это ни прискорбно, но мы с вами, простые смертные, объектами манипуляции становимся чаще, чем ее инициаторами. Конечно, старым "волкам" бояться нечего, а как быть тем, кто впервые ступил на тропу борьбы за собственное выживание? У вас, друзья мои, есть два варианта: либо учиться на ошибках ближних, либо испытывать все прелести психологического воздействия на себе, постепенно выстраивая оборонительные укрепления. Прежде всего необходимо понять, на какой крючок вас ловят. Главный признак так называемой "белой" манипуляции, основанной на комплиментах, лести, задабривании, - это внезапно возникающее чувство признательности за невинный знак внимания. Проще говоря, вам дали конфетку, погладили по голове (похвалили новое платье или тепло отозвались о вашей супруге), и вы уже готовы броситься в объятия манипулятора, расцеловать его и пообещать сделать все, что он ни пожелает. Будьте осторожны! Возможно, никакой манипуляцией здесь и не пахнет, и человек действительно настроен по отношению к вам благожелательно. Ну, а если нет? Всегда следует оставаться в рамках благоразумия. У меня вызывают неподдельное восхищение некоторые девушки, умеющие хладнокровно воспринимать комплименты от лиц противоположного пола. "О, Люсенька, я в вашем присутствии просто теряюсь... Вы так прекрасны! Вы самая привлекательная девушка из всех, кого я когда-либо встречал. Не поужинать ли нам сегодня вечером у меня дома?" - "Спасибо за добрые слова, господин Пупкин. Мы обязательно поужинаем вместе, но не сегодня и не у вас дома, а послезавтра и в обществе моего мужа". Ответ сопровождается обворожительной улыбкой, и непрошеный прилипала понимает, что ни черта ему не светит. Изящно, легко, без всяких взаимных обид. Главные признаки "черной манипуляции" (унижения, оскорбления, "давление на любимую мозоль") обнаружить несколько сложнее, но все же и они достаточно очевидны. Если вы чувствуете неудобство, неловкость вашего поведения, колебание в выборе ответа, то вы, скорее всего, готовы сделать опрометчивый поступок, к которому вас ненавязчиво подталкивают. Вот пример. Вы дали одному из своих знакомых крупную сумму денег в долг. У вас есть опасения, что деньги вернутся не скоро, если вернутся вообще, поэтому вы пытаетесь взять у приятеля расписку. Тот начинает свое черное дело: "Да ты что, старина, не доверяешь мне?! Сколько лет мы с тобой знакомы! Зачем тебе эта возня с бумажками? Ну, ты меня просто обижаешь. Не надо мне твоей помощи, если ты так"... Вы чувствуете неловкость. Вам стыдно. Ну, конечно, как же можно сомневаться в порядочности старого друга! Да пусть он берет денежки просто так, без всяких расписок! Вот вы и попались. Приятель довольно ловко сыграл на вашем чувстве стыда и в результате получил то, что хотел. Вернутся денежки кредитору или нет, не суть важно. Ловят не только на страхе показаться жадным или недоверчивым. Страхов у живого человека много, и любой из них может стать хорошей приманкой для манипулятора. В ловушку попадаются некоторые мужья, которым заботливые жены не дают носить любимые драные джинсы ("Ты только посмотри, на кого в них похож! Ты же позоришься сам и меня позоришь!"), подчиненные, попытавшиеся обвинить свое начальство в некомпетентности ("Ты что, Сидоров, умнее меня?! Если так, то садись в мое кресло и руководи сам!"), и многие другие. Ведем мы себя в подобных ситуациях как пристыженные дети. Смешно и грустно. Все же противостоять манипуляции можно. Для этого нужно иметь способность отстаивать свои интересы в любых ситуациях. Например, на риторический вопрос манипулятора "Ты что, не доверяешь мне?!" - существует несколько вариантов ответа: 1. "Нет, я вообще никому не доверяю" - при слабом манипуляторе; 2. "А вы хотите унизить меня своей репликой?" - некий прообраз контр-манипуляции, используемый при равном, но не очень опасном манипуляторе; 3. "Да дело, собственно, не в том, доверяю я вам или нет..." - при равном,
До выборов губернатора оставалось полтора месяца. Газеты, телевидение и радио раскручивали свою фирменную истерику по поводу того, кто из кандидатов больше всего испачкан. Все средства массовой информации единодушно согласились с невозможностью терпеть существующее бедственное положение. "Так жить нельзя!" это был самый популярный, хотя далеко и не оригинальный лозунг в эти предвыборные месяцы. Расстановка сил не сулила больших барышей действующему губернатору Дмитрию Попову. Он баллотировался на второй срок, но за прошедшие годы ему аж три раза пытались всучить наспех сляпанный импичмент, несколько раз устраивали скандал за срыв финансирования целевых программ и все время намекали на слабое здоровье. Оппозиционные газеты не упускали ни малейшего случая поддать ему коленкой, благо поводов он сам предоставлял немало. Словом, чтобы задавить его окончательно, конкурентам нужно было напрячься еще чуть-чуть. Основная группа претендентов представляла собой сборище олигархов всех мастей. На первый план неожиданно вылез Григорий Савичев, которого в народе ласково называли "разливалой": количество выпитых потеющими гражданами бутылок прохладительных напитков под маркой савичевского комбината приближалось к астрономической цифре. Вдобавок комбинат недавно запустил в работу мясную линию, и электорат, отведав колбаски, подумал, почему бы не поддержать "разливалу" на губернаторских выборах. Сам Савичев в традиционных интервью и репортажах говорил, что забота о людях - его главное политическое кредо, и что он готов в случае избрания его главой региона способствовать развитию малого бизнеса и ежемесячно отщипывать от своего личного дохода десять тысяч рублей на унитазные сиденья для неимущих. В затылок ему дышал некий Борис Брутберг. Он владел контрольным пакетом акций промышленного гиганта, который заваливал рынок дешевыми кирпичами, металлоконструкциями и оргстеклом. Парню было лет сорок, выглядел он на двадцать пять, а ругался как второклассник. У большинства трезвомыслящих избирателей он вызывал негативные эмоции, но бабушкам, как ни странно, нравился. "Такой красавчик, что я просто молодость вспоминаю, на него глядючи!
– говорила одна пенсионерка в интервью областному телевидению.
– И он обещал нам пенсию выплачивать вовремя, и чтобы хулиганов поздно вечером на улицах было меньше". Двое настырных журналистов раскопали старую историю о налоговых махинациях Брутберга, но одному из любопытных писак настучали по голове, а второго упекли за решетку, повесив на него попытку изнасилования. Брутберг оставался чистым. Третьим в списке лидеров (не считая губернатора Попова) шел Максим Каратаев, Господин Автосервис и Депутат Государственной Думы. В нижней палате российского парламента он особо не блистал, но в родном городе каждая вторая иномарка обслуживалась в его сети: заливалась каратаевским маслом, ставила каратаевскую резину и его же магнитолы. Человек он был хороший, имел двоих детей, жену и собаку, по утрам бегал трусцой (что, к сожалению, никак не сказывалось на его "воздушной" фигуре), а вечерами выступал с циклом радиопередач под общим названием "Городской спектр". Ничего нового он не говорил, но говорил он красиво и правильно, поэтому, по предварительным прогнозам, за него готовы были проголосовать до двадцати процентов избирателей. Далее в числе кандидатов в губернаторы фигурировали: один бывший генерал КГБ ("Гражданам - достойную жизнь!"), один врач-хирург из крупнейшей городской больницы ("Здоровье земляков - прежде всего!"), один замшелый коммунист с кругами под глазами ("Долой антинародный режим!") и даже какой-то анархист без определенного места жительства, но с хитрым лозунгом "Я вам, бля, покажу кузькину мать!". Почти за каждым из кандидатов стояла некая общественная организация или политическое движение, так или иначе использующая в своем названии слова "народ" и "Россия". Чем они отличались друг от друга, мало кто понимал, но многие верили, что это и есть большая политика и государственный масштаб. Лесневский в глазах простых избирателей пока ничем не выделялся. Просто одна из фамилий в бюллетене, напротив которой галочку можно и не ставить. Пенсионеры иногда появлялись на его благотворительных "праздниках двора", получая свои продуктовые пакеты, интеллигенция трещала о темном цвете этой лошадки, но настоящего ажиотажа так до сих пор и не было. Сотрудники радио "Пилот" вообще не интересовались, кто он такой и что ему нужно. У них были дела поважнее.
Утром в студии и офисе царило оживление. Ди-джей Даша Парамонова, крупная и громогласная девушка, претендующая на звание неформального лидера, обнаружила в компьютере новый ролик с новым голосом, дала его послушать ведущей новостей Машке Блиновой, и обе пришли в неописуемый восторг. Причину своего восторга они объяснить не могли самим себе. -Знаешь, Маруся, - сказала Даша, - прослушала его три раза и чуть не кончила. Маша покраснела (она старалась не употреблять даже такие безобидные выражения), но вынуждена была согласиться, что и у нее "где-то что-то зашевелилось". -Не знаешь, кто это?
– поинтересовалась она. -Глеб притащил какого-то парня. -С улицы? -Нет. Говорят, в "Черепахе" песни орал, а теперь вот у нас ролики пишет. -Нормально! -Ага. К одиннадцати утра весь имеющийся в наличии программный отдел - два ди-джея, информационщица Блинова, звукооператор и секретарша Настя - сидели в столовке и обсуждали личность незнакомца. -Я видела его мельком, - говорила Настя, уничтожая свои традиционные утренние пончики. -Ну?! И как он тебе? Настя, любившая иногда накинуть себе цену, неопределенно пожала плечами. -Ну, симпатичный такой... Звукооператор Паша до сих пор стоял у двери молча, но вдруг решил вмешаться: -Он невысокий, робкий и молчаливый. Глеб приводил его пару раз вечером, они при мне записывались. Нормальный чувак. Больше ничего не знаю. Даша Парамонова хотела еще что-то спросить, но тут вспомнила, что ей через пару минут объявлять песню в эфире, и умчалась к себе. За ней потянулись по своим делам и все остальные. О парне вспомнили только через два часа. На стойке у Насти раздался телефонный звонок, из которого секретарша узнала, что некий молодой человек, книготорговец, желает приобрести партию "Убегающего волка", но не знает, как это сделать. Он позвонил по указанному в рекламном ролике телефону и вот теперь хочет, чтобы ему объяснили. -Подождите секундочку!
– вскричала Настя. Она бросила трубку на стойку и бросилась искать бланки заказов, которые не использовались уже слишком давно, чтобы о них помнили. Перерыв все полки своей тумбочки, она откопала-таки пару листов, схватила ручку и вернулась к абоненту: - Я слушаю вас! Сколько вы хотите заказать? Молодой человек заказал пока штук двадцать и попросил привезти пораньше, потому что с сегодняшнего утра уже несколько человек спрашивали эту книжку. -Хорошо, обязательно! Настя тут же связалась с Шестопаловым. -Глеб Николаевич! А, вы за рулем... Извините, тут заказывают книгу, по рекламе позвонили. Вы сами отвезете?.. Хорошо. Нет, пока только один. А? Да, конечно, буду записывать. Как следствие, за обедом новый голос обсуждали уже с большим интересом. Даша Парамонова закончила свою смену, уступив место в эфире молоденькой Ане Гончаровой, и теперь никуда не спешила. -Ролик сработал слишком быстро, - говорила Даша, уничтожая "Доширак".
– В последний раз у нас так объявление о съеме квартиры работало. Он там что-то закодировал, что ли? -Не знаю, - ответила Блинова.
– Текст такой же, какой у Глеба был: "Хорошая книга, поможет, научит, ля-ля-ля". -Ясно. -Что тебе ясно? -Что ничего не ясно. -Может, он этот...
– Блинова хихикнула. -Кто? -Экстрасекс? Тут снова вставил словечко Паша, упрямо не желавший усаживаться за столик с девчонками: -Вы на него губу не раскатывайте. "Экстрасекс"... Он при мне какой-то своей подруге звонил и сладко так придыхал. Ни фига у вас не выйдет. Девушки вздохнули. Большой Босс Шестопалов появился в офисе в половине первого. Его ожидало приятное и в то же время странное известие: после серии выходов в эфир рекламного ролика в студию позвонили четыре человека и каждый заказал по небольшой партии "Убегающего Волка". В сумме получалось около ста двадцати штук. Могло бы позвонить и большее количество покупателей, но для первого раза после долгого застоя результат просто ошеломляющий. Глеб озадаченно чесал затылок, курил, пил кофе, отдавал распоряжения и всё думал. Поразмыслив таким образом около часа, он велел продолжить прокат ролика до конца дня, а сам полез под стол. -Вылезайте, родимые, - пропыхтел он, подтягивая к себе две пачки книг. Упаковка покрылась толстым слоем пыли. Глеб уже не думал, что будет испытывать по отношению к этим пачкам хоть что-нибудь, кроме тихой ненависти. Однако, все же испытывал. Он погрузил книги в пакет и отправился развозить их по заказчикам. -Настя, я буду через часок. Едва он ушел, поступил еще один звонок по поводу покупки партии книги. На этот раз - от "Роспечати". Они просили сразу сто штук. Для пробы. Дело покатилось по принципу "снежного кома" - Глеб только успевал уворачиваться от попадающих на него заказов. Он успел развезти первые партии "Волка", как на трубку ему позвонила Настя и сообщила, что Сеть Книжных Магазинов Малахова хотела бы попробовать выкинуть на прилавок штук пятьдесят. Глеб присвистнул. Пятьдесят штук - понос детский, но этим поносом интересуется сам Малахов, чудаковатый сукин сын, построивший в городе четыре роскошных и популярных "букер-маркета". Ему раскидать эти пятьдесят экземпляров - как в носу поковырять, но ведь соизволил же! -Что еще?
– спросил Глеб у Насти. -Еще два частника приходили, взяли по пачке. Я им оформила бумаги на реализацию, через неделю они сообщат, как идет продажа. -Хорошо. -Но и это еще не все. В студию звонят люди, спрашивают, где книгу можно купить. Я отвечаю: "Ищите в магазинах". Правильно отвечаю? -Абсолютно. -Ну, тогда у меня все. -Ладно, я скоро приеду. Глеб после разговора понял две вещи. Первая: этот молчаливый парень Вадим либо шаман, либо придуривается. Вторая: радио "Пилот" слушают. Прибыв в офис, Глеб выяснил, что с каждым выходом ролика в эфир количество звонков увеличивалось в геометрической прогрессии. После рекламного блока телефоны трещат по всей студии, потом - небольшое затишье, затем опять выход ролика, и все идет по новой. К четырем часам набралось около двух десятков заказов, и Глеб по-прежнему недоумевал: что произошло? Что он раньше делал неправильно и как этому пацану удалось объяснить людям - причем почти теми же словами - что книга-то и впрямь ничего себе? Подсчитывая количество выписанных счетов и общую сумму предполагаемой выручки, Шестопалов поинтересовался у Насти: -Мне не звонил Вадим Колесников? -Нет. А он должен был позвонить? Глеб на секунду задумался. -Полагаю, что должен. Как появится - сразу ставь меня в известность. А еще лучше...
– Глеб усмехнулся.
– Скажи ему, что он заработал свою ириску и может за ней приехать... К концу рабочего дня Шестопалов подводил итоги. На столе лежала пачка счетов: восемь штук - на предоплату, шестнадцать - на реализацию. Если продажи пойдут успешно (в чем Глеб почему-то уже не сомневался), то выручка за первую партию составит около одиннадцати с половиной тысяч рублей. Это вдвое перекрывает результат самой первой кампании по продаже книги, которая длилась около месяца! "Дело не в деньгах", - неоднократно повторял Глеб, и это было чистейшей правдой. Дело совсем не в них. Он когда-то давно прочитал одну умную книгу, названия и автора которой не запомнил. В ней говорилось, что если ты берешься за дело, думая только о бабках, то лучше брось и не рыпайся, потому что загубишь процесс. "Ты делаешь это не только ради денег, иначе ты просто обезьяна" - так, кажется, там было написано. Глеб старался следовать нехитрому постулату по мере своих возможностей. Его коллеги с многих других городских радиостанций в надежде на скорую прибыль продавали практически все, что у них было, даже сотрудников. Получив вожделенные дензнаки, они вкладывали их в новые авантюры и срубали новые кочаны капусты. "Это бизнес. Нормально", - говорил Кирилл Обухов. Глеб в ответ упрямо цедил сквозь зубы: "Это не бизнес, это фуфло. Рентабельность - восемьдесят процентов! Пусть торгуют пивом и чипсами. Посчитай количество ларьков с магазинами и сопоставь их с количеством бизнесменов. А? Получится примерно одинаково". Пиво и чипсы, мыло и прокладки... Когда Глеб писал свою книгу, задерживаясь на работе до первых утренних трамваев, выкуривая пачки сигарет и выпивая кофе целыми банками, он не думал о деньгах. Он думал о чем угодно, только не о них. Он хотел, чтобы его работа получилась. Если получится хорошо - будут тебе и слава с почетом, и самоуважение, и эти чертовы деньги. А если делать плохо, то гораздо эффективнее было бы тратить драгоценное время на занятие проституцией. Хотя даже там надо работать качественно. Глеб закурил. Голова у него после всех последних новостей шла кругом с огромным радиусом. Скоро объявится Лесневский со своей политической рекламой аспирина, Вадим Колесников загадывает загадки, вопрос о рейтинге "Пилота" завис, как лампочка на шнуре под потолком. Дурдом.
У Людмилы Викторовны Еремеевой было интересное хобби - она любила болеть и обожала лечиться. Полки ее шкафчиков, а также столик на кухне занимали довольно внушительные батареи бутылочек и флакончиков с лекарственными препаратами. В те моменты, когда мама Ларисы не смотрела телевизор и не готовила пищу, она обязательно от чего-нибудь лечилась - либо с помощью этих препаратов, либо народными средствами по советам умных книг или видеокурсов. В ее записной книжке хранились десятки телефонных номеров местных специалистов по нетрадиционному врачеванию. Утром Людмила Викторовна уходила на иглоукалывание, вечером приглашала в гости психотерапевта, а днем готовила себе отвары из малоизученных трав. Все эти хлопоты она объясняла исключительно заботой о собственном здоровье, хотя многие ехидничали: при таком лечебном режиме она должна была стать абсолютно здоровым человеком еще несколько лет назад. Впрочем, подковырки окружающих ее не доставали. Лариса давно приметила за матерью эту странность. Она и сама не раз становилась жертвой "лечебного психоза", но время, проведенное за работой и воспитанием сына, делало свое дело: на стоны и причитания не оставалось сил. А у безработной матери времени было предостаточно, и она продолжала от чего-нибудь лечиться. С лечебным психозом неразрывно был связан и ореол измученной и брошенной всеми женщины. Садившись с мужем ужинать, она начинала пересказывать нюансы перенесенной накануне мигрени и то, что почему-то никого не оказалось рядом, чтобы подать таблетку. Александр Никифорович привык к этим басням, поэтому лишь сочувственно кивал и быстро переключал свое внимание на телевизор. Хуже приходилось в те моменты, когда жена начинала откровенно его доставать: сходи к врачу, поставь пломбу, сдай анализы, съешь витаминку. С работы мужчина приходил уставший и довольный, но после таких врачебных рекомендаций просто свирепел. -Люда, отвали! Я хорошо себя чувствую. -Это ты сейчас хорошо себя чувствуешь, а потом? -А потом мне плевать! Дочь вырастил, внука на ноги успею поставить. Все, не мешай! -Но ведь сам жаловался, что сердце иногда... -Я - НЕ жаловался! Ешь свои пилюли и пирамиды фараона, тебе никто не мешает. А я лучше проживу на пять лет поменьше, чем буду тратить время на врачей в вонючих поликлиниках. В общем, к согласию они не приходили, каждый оставался при своем: она - при флакончиках с лекарствами, он - с футбольным мячом на школьном стадионе.
Однако, сегодня им все же пришлось поговорить. Людмила Викторовна по обыкновению страдала на кухне, когда отец Ларисы вернулся с работы слегка навеселе. Он громко поздоровался и ушел переодеваться в домашнее. -Всё поёшь!
– воскликнула жена. -А почему бы и нет? Погода хорошая, настроение - тоже. Чего ты? Он появился на кухне в трико и майке. Взглянув на распечатанную упаковку витаминов, усмехнулся: -Убиваешь микробы? -Не язви.
– Людмила Викторовна вздохнула, полезла в ящик стола.
– Что-то у меня давление не то. -Оно у тебя всегда не то. Скушай пару таблеток и иди спать. -Пошел ты! Александр Никифорович удивился. -Что с тобой? -Ничего особенного. Лариску видела на улице. -И что? Я ее почти каждый день вижу. Людмила Викторовна намотала на руку жгут домашнего электробарометра, смерила давление. Узрев на дисплее непотребные цифры, она пришла в еще более разбитое состояние. -Я видела ее с каким-то смазливым мальчишкой. Гуляли втроем, взявшись за ручку. И Максимка с ними! Муж расслабился. -И вовсе он не смазливый, а очень даже подтянутый и симпатичный парень. И вежливый, кстати Настала очередь Людмилы Викторовны удивляться и вытягивать физиономию. Такого она не ожидала. -Ты что, знаешь его?! -Да откуда! Видел один раз, он Лариску до дома провожал. Поздоровались, познакомились. И всё. -И все?! Александр Никифорович уставился на нее немигающим взглядом. -Что ты вылупился, дурень старый! Твоя дочь на глазах у ребенка шашни заводит с кем ни попадя, а ты и рот раззявил! -А чего ты хочешь? Чтобы она с уголовником жила? -А что, уголовник уже перестал быть законным мужем? Александр Никифорович присел на табурет, достал папироску. В последние дни жена утомляла очень сильно. -Знаешь, - сказал он, - я не буду сидеть и думать, кто там у нее законный муж, кто незаконный любовник. Она моя дочь, и я хочу, чтобы она была счастлива. То, что она рассказала нам в прошлый раз, меня очень задело, и, скорее всего, она говорила правду. Пусть разводится и налаживает свою жизнь. -Она ее наладит, ага! Сдуру загуляет сейчас, а потом... Людмила Викторовна чуть не заплакала, и это было уже что-то новое. Обычно она оставалась на коне до самого финала битвы, не поддаваясь на предложения перемирия, но, видимо, всему есть предел. -Саша, я боюсь за нее, - вдруг сказала она, отодвигая подальше от себя бутылек с успокоительным.
– Ты же знаешь ее благоверного, он же псих. Думаешь, он так просто даст ей развод? -Не думаю. Но мы с тобой еще живы, мать. А насчет ее нового парня... Может, он и не хахаль вовсе, а просто друг, но даже если и хахаль? Может, он хороший человек. Знаешь, я его видел всего пару минут, но мне он почему-то сразу понравился. Доверие вызывает. Людмила Викторовна стала успокаиваться, поэтому ее муж сбавил тон и стал говорить мягче. -Так что, Люда, не будем пока торопить события. Поживем - увидим. Угу? -Угу. Они сели ужинать.
Вадим что-то чувствовал. Он возвращался домой с бутылкой пепси и постоянно оглядывался. Он словно затылком ощущал чьи-то внимательные взгляды, но когда оборачивался, ничего подозрительного не замечал. С мысленной усмешкой он отметил, что так недалеко и до паранойи. В конце концов, он присел на скамейку перед фонтаном и закурил, закинув ногу на ногу. -Молодой человек! Он вздрогнул, оглянулся через плечо. Сзади к нему подплывала блондинка в вызывающей мини-юбке и прозрачной блузке. -Огоньку не найдется? Она в ожидании подставила свою длинную коричневую сигарету прямо ему под нос. Вадим, не торопясь, извлек из кармана зажигалку, чиркнул кремнием. Блондинка затягивалась дольше, чем обычно для этого требуется. -Спасибо, молодой человек, - сказала она, выпустив облако дыма.
– Чего в одиночестве в такой день? -Просто отдыхаю, - сказал Вадим и отвернулся. Обычно в таких случаях трюк с банальным отворачиванием не срабатывал, и ничего удивительного не было в том, что блондинка от него не отклеилась. -Одинокие симпатичные мужчины наводят на грустные мысли. Она присела рядом и точно так же закинула ногу на ногу, обнажив довольно эффектные колени. -Я не мешаю?
– беззаботно спросила девица. -Нет. Я все равно скоро пойду. Вадим приложился к своей бутылочке. В этот момент на обочине напротив скамейки остановилась иномарка, грохочущая каким-то рок-н-ролльным запилом, и из нее шумно выгрузились трое крепких парней. -Ну-у, повезло нам, - протянула девица. Парни из машины направились к ним. Вадим, глядя на эту тройку, почему-то вспомнил сцены из детства: он во дворе с приятелями часто самозабвенно играл в разбойников, и ничто не угрожало их безмятежному счастью до тех пор, пока вечером во двор не высыпала ватага местных хулиганов с непроходящей чесоткой в кулаках. Они вот так же тяжело шли по площадке и искали, кому бы врезать. -Привет, Ленка, - поздоровался с блондинкой один из парней.
– Опять к людям пристаешь? -Здорово, Серый, - ответила та.
– Ты, как всегда, вовремя. Она улыбнулась. У Вадима от такой улыбки зашевелилось в желудке. Парни, между тем, расселись на свободных местах, вынули сигареты и принялись дымить. Вадим оказался в центре незнакомой и не желанной для него компании. -Надолго приземлились?
– поинтересовалась девица. -Нет, - ответил Серый, - запасы топлива пополнить. Мы вам помешали? -Мне - нет. Серый обернулся к Вадиму и вопросительно вскинул брови. -А вам? Вадим лишь покачал головой. Всем своим видом он как бы пытался показать, что больше всего на свете в данную минуту его интересовало горлышко его бутылки. Он надеялся, что к нему не станут хотя бы приставать с вопросами, пока его сигарета не истлеет полностью. Но он ошибся. -Сергей, - сказал парень, протягивая руку. На вид ему было лет двадцать пять, и особой комплекцией или фотогеничностью он похвастаться не мог. Обычный гуляка с короткой стрижкой и наверняка с приличным количеством денег в бумажнике. -Вадим. -Очень и очень приятно, - улыбнулся Серый.
– Опрокинем по стопочке за знакомство? -Я уже ухожу. -Чего ж так? -Время. Серый не переставал улыбаться. Вадим снова почувствовал прилив необъяснимого беспокойства. Он оглянулся в сторону автомобиля, на котором приехали молодые люди. Темно-синий "Опель", тонированные стекла, номер... Нет, номер Вадим не помнил, но ему все равно показалось, что он уже видел эту машину. В памяти будто мелькали обрывки какой-то телепередачи, которую смотрел лишь частями и не очень внимательно. -Время - деньги, - важно изрек Сергей.
– Тут ты прав. И много собираешься срубить? -Не считал. -Зря. Считать надо, когда получаешь. Хотя, например, когда тратишь, надо делать наоборот. Правильно, Лена? Блондинка в мини-юбке давно уж было сконфузилась, очутившись за пределами разговора, но тут приободрилась и участливо кивнула. -Вот, она понимает. Хорошая девочка. Хочешь, познакомлю поближе? Вадим растерялся. Ему не хотелось нарываться на конфликт, но что для этого нужно было сделать, он не знал. -Спасибо, мы уже познакомились.
– Он приподнялся, аккуратно метнул пустую бутылку из-под пепси в мусорную корзину.
– Благодарю за компанию, мне действительно пора. Всего хорошего. -Ладно, валяй, - вдруг бросил Серый.
– Еще увидимся. -Это возможно, но маловероятно. -Не скажи, не скажи. Земля маленькая и кругленькая, дороги расходятся и сходятся. При этих словах Серый как-то странно ухмыльнулся, и у Вадима больше не осталось сомнений, что он уже видел и эту машину, и ее пассажиров. Он просто мысленно подставил лицо Серого в проем окна со стороны переднего сиденья и получил требуемый результат. -Приятно повеселиться, - сказал Вадим. Он направился к своей многоэтажке. В голове пульсировали догадки. Впервые этот "Опель" подставился под его внимательный взгляд в мае, когда Вадим выходил из здания своего склада после смены. С тех пор машина появлялась рядом несколько раз - в том числе и в день знакомства с Ларисой - и с правого борта часто торчала физиономия этого Серого. А в ту ночь, когда Вадим и Лариса вываливались из клуба "Черепаха" после концерта, Серый торчал у крыльца с сигаретой и телефонной трубкой в руке. Точно, это он! Вадим окончательно утвердился в своей правоте, но еще не был готов сделать хоть какой-нибудь вывод.
Газетная шумиха вокруг недоброкачественной водки, производимой предприятием Кирилла Обухова, только начиналась. Вслед за газетой "Новости" в бой вступил еженедельник "Глас". На третьей странице рядом с фотографиями бомжеватых тружеников села, очевидно, опрокинувших по бутылке "Степной", была размещена разгромная статья о засилье зеленого змия из-за пределов региона. Под кампанию поддержки местного производителя попал не только Обухов, досталось также и многим другим крупным заводам, с которыми этот самый местный производитель конкурировать не мог и не желал. Заголовки говорили сами за себя: "Водочная Экспансия", "Казачок-то засланный!" и тому подобное. Стиль статей удручал. В большинстве своем авторы просто разводили демагогию, перемежая ее довольно слабыми экономическими выкладками. Кирилл держал себя в руках. Он нанял журналиста Ивана Сорокина для работы в прессе, но со временем выяснилось, что одними только опровержениями в газетах дело не ограничится. -Ваня, теперь ты мой пресс-атташе и шпион, - сказал Кирилл.
– И я не знаю, на сколько затянется эта гадость. Ты рад? -Визжу от восторга, - флегматично ответил Иван.
– Что требуется? -Мы сейчас готовим иск, хотим заставить отвечать за эти пасквили. А пока мне нужно вот что. Иван привычным движением выудил из кармана пиджака блокнот и ручку. -Весь внимание. -Я хочу знать все об этом сукином сыне Лесневском. -Неужели ты о нем ничего не слышал в своих бандитских кругах? Вот уж не поверю. -Ваня!
– вспылил Кирилл.
– Сколько раз тебе нужно говорить, что я не бандит?! Я работаю, мать твою так!.. -Все, молчу. -... И у меня нет времени фильтровать эти слухи. Мне нужно знать то, чего не знают все. Улавливаешь? Иван улыбнулся. Он "улавливал". -Соорудим тебе журналистское расследование. -Называй, как хочешь. Будешь работать в команде с моими спецами. В твоем распоряжении - юристы, сыщики, налоговики. Если братва понадобится - черт с ней, подгоню братву. Выясни следующее. Иван сосредоточился. -Как этот хрен моржовый заработал свой первый миллион. Журналист принялся что-то строчить в свой блокнот. -Только, Ваня, не отнимай мое время сказками о сданных бутылках и кооперативе. Второе: чем он держит мэра. -В смысле? -В том смысле, что мэр не скинул бы ему аптечную сеть просто так. И третье... -Где у него кнопка?
– съязвил Иван. -Да ты задрал меня уже! -Все, молчу! -Итак, третье: кто его толкает? У меня есть мысль, что в губернаторское кресло сам по себе он бы не полез. Слишком слабоват. -Ясное дело, - согласился Иван и закрыл блокнот. -Вопросы есть? -Есть.
– Молодой человек важно сложил руки на груди и посмотрел на Кирилла с нагловатой ухмылкой.
– Ты нагрузил меня по самые уши. У тебя денег хватит, чтобы расплатиться?