Молчи, терпи

Анна поприветствовала сестру, задорно улыбнувшись. Катерина и Бертрам представились ей и Кристоффу, пожав друг другу руки и обменявшись должными любезностями. Малыш Тандо слишком устал, чтобы ждать, пока взрослые разыгрывают любезность и интерес в ком-то, помимо собственной персоны. Катерина поспешила удалиться, старательно скрывая мешки под своими темными глазами.

– Это его семья? – спросила Анна, когда королевская чета скрылась в своих покоях.

– Брат, и его супруга с сыном, – ответила Эльза.

Сестры сжимали друг друга в объятьях.

Как можно сильнее, как можно плотнее. Анна скучала по сестре, сердце ее разрывалось от томления. Принцесса хотела послать девушке письмо, но опасалась, что это пошатнет уверенность Эльзы, заставит ее бросить все дела и ринуться домой. Нельзя же дразнить потерянного картинкой дома, нельзя зазывать ее в холодный, но такой родной Эренделл, пока все дела не сделаны.

– Я скучала, – призналась рыжеволосая девушка.

– Я тоже, Анна, я тоже… Как у вас тут дела? – спросила Эльза, отступив на шаг. – Все хорошо?

Принцесса поджала губы. Глаза ее лучились неподдельным счастьем, а уста так и норовили расплыться в улыбке. Эльза непонимающе смотрела на сестру, ожидая объяснений. И стоило Анне лишь открыть рот, собираясь высказать радостную весть, как Джек подошел к сестрам.

– Составишь мне компанию? – спросил юноша, обнимая супругу.

Он уже поздоровался с ее семьей. Анне оставалось лишь понимающе улыбнуться и ускользнуть. С губ ее сорвалось обещание скорейших объяснений, но Эльза уже ничего не услышала, обратившись к супругу. Тандо взбежал вверх по лестнице, громко оценивая узоры на стенах, картины и людей, что запечатлены на них, сохранены в веках. Он восхищался, не жалея времени на похвалы.

Эльза держала мужа за руку, поднимаясь в покои своих родителей. Кристофф обещал ей, что к приезду новобрачных все устроится в лучшем виде. Он не имел привычки обманывать, и королева могла бы доверить мужу сестры даже собственную жизнь, не то что какую-то спальню.

Не зря.

Даже Джек удивился, открывая дверь.

Единственным желанием Эльзы не пренебрегли. Она просила, чтобы портрет покойных родителей перевесили в подходящее место, и теперь на его стене красовался пустой холст. После коронации, соблюдая все традиции, на место этой картины будет возложена другая. С королем Джексоном и королевой Эльзой Фрост. Интересно, будут ли будущие поколения смотреть на прадедов с гордостью? Должны. Так уж заведено в королевских семьях.

У стены стояла огромная кровать, устланная синим бархатным покрывалом. Матрас стал чуть выше, а балдахин, нависший над ложем, поражал воображение. На нем вышит месяц. Поломанное колечко луны из тонких серебренных нитей на темно-синем фоне. Герб дома Фростов… Только по бокам от него спрятались две аккуратные снежинки, как две капли воды похожие друг на друга. Вряд ли в природе встречаются такие совпадения, но искусство не терпит критики.

– Занятно, – шепнул Джек.

Пол вычищен до блеска. Когда Джексон ступил на него, почувствовал легкий морозец, коснувшийся его ступней. Эльза прошла вслед за супругом, осматривая свою обитель. Книжные шкафы со стеклянными дверями плотно уставлены, нет ни единого просвета. Все эти тома принадлежали отцу и матери, все странички затерты до дыр, исчитаны до последней буковки…

С обеих сторон возле кровати расположились белые пушистые коврики.

А дверь, ведущая на балкон, закрыта бледно-серой шторой. Если закрыть ее, свет в помещении станет куда мягче, и закатное солнце не будет таким желтым и теплым. Джек вновь обнял Эльзу, притянув ее к себе за талию. Белые бортики на стенах, выбеленный потолок, гамма стен… Все осталось прежним. И в голову юноши вдруг закрались воспоминания о первой ночи.

– Ты же слаб, – улыбнувшись, заметила Эльза.

– Просто я берег силы, – ответил супруг.

Он поднял жену на руки, донес ее до новой кровати. Матрас противно скрипнул под весом жены, и Джек понял, что если так продолжится и дальше, его придется выкинуть. Девушка сдавленно пискнула, когда горячие губы мужа тронули ее собственные. Руки сами собой обняли его, поглаживая поясницу юноши.

Поцелуи…

Какими приятными могут быть поцелуи, какими теплыми. Эльза прижимала Джека к себе, наслаждаясь его присутствием, теплом… Переезд утомил ее, и королева боялась, что не сможет ответить Джеку с должной страстью. Но его, казалось, это не волновало. Юноша запустил руку под корсет своей королевы.

– Здесь так холодно… – прошептала Эльза.

– Сейчас я согрею тебя.

Щеки девушки порозовели. Джек неосторожно коснулся соска жены, и она дернулась от неожиданности. Пальцы сжали его, с завидным умением находя самые чувствительные точки. Девушка попыталась оттолкнуть мужа, но все тщетно… Да она и не хотела избавляться от него сейчас. Так, в шутку, для того, чтобы разбудить в Джеке дремлющего зверя.

Холодно. В комнате действительно холодно, когда никто не сжимает тебя в объятьях. Эльза тихо вскрикнула, стоило «зверю» укусить ее. Зубы оставили отпечаток на бледной коже, разукрасили ее, придали королеве диковатый вид. Испарина покрыла тело Эльзы… Желание стучалось, просилось наружу.

Джек вновь поцеловал ее, осторожно стянув с королевы корсет. Нижние юбки полетели в сторону, оставили девушку нагой. Джек, наряженный в костюм, присущий Эренделлу, отделался от него быстро. Серебряные застежки прыгали прочь из петель, с завидной резвостью покидали свое обиталище, позволяя Джеку двигаться свободнее, терять голову быстрее.

Юноша коснулся ее там, внизу. Почувствовал проступившую на коже влагу, сладко улыбнувшись. Эльза следила за каждым его движением, и любой ее возглас обрывался, не успев сорваться с губ. Джек целовал ее. Осторожно, но требовательно. Он ждал, ждал нужно момента, пика, сквозь который сможет промчаться и нанести первый «удар».