Молчите рефери!

Мне удалось решить все поставленные вопросы в первую же неделю, и я перестала думать о перелете домой ровно до тех пор, пока мой новый клиент не спросил надолго ли я улетаю.

– Пять дней.

Русский немец тридцати двух лет, светленький и зеленоглазый удивился: - Так долго?

– Вилберт, в мое отсутствие два сеанса массажа с вами проведет Маргарет. Уверена, вы с ней не заскучаете.

– Пышная блондинка ассистент? – поинтересовался клиент, лежа на массажном столе.

– Да. – Я накрыла его полотенцами, повторяя как молитву, - полежите немного.

Но он неожиданно зашевелился, поднялся на одном локте, задавая мне вопрос: - Скажите, Оля, вы едете к жениху?

– Нет.

– У вас есть парень?

Да, тридцатилетние времени не тратят на окольные пути в добыче информации, спрашивают прямо. Вот только и я уже не малышка, честно отвечать, не намерена.

– Что-то типа того есть.

Он не первый, кто интересуется и не первый кто пытается приударить за мной, вот только к светленьким меня не тянет уже. Проще сказать, что кто-то есть, чтобы не объяснять, почему никого нет.

– Оля… - сел, натянув полотенце на плечи, - вы откажете мне, если я приглашу вас погулять по горду? Скажем завтра во втором часу дня. Вас это устроит?

– Где?

– Есть одно потаенное местечко…

Красная лампочка в голове зажглась сразу же. Я знаю его всего ничего. Месяц, если быть точной и большую часть сеансов он молчал, а я им не интересовалась и не тестировала на вменяемость. Это не брат, не друг, не одногруппник, которого я за пять лет, узнала, как свои пять пальцев. И потому соглашаться на потаенные места не буду.

– Если погулять, то в центре. – Оборвала его резко изменившимся голосом.

– Боитесь?
– прищур красивых глаз подчеркивает внимательный взгляд, вот только улыбка осталась прежней.

– Да, боюсь не успеть выспаться перед перелетом. Я вылетаю ночью.

– Если мы задержимся, могу подвезти домой, потом в аэропорт.

– Не стоит.

Он сделал паузу, а затем с той же улыбкой согласился: - В центре так же много интересных мест. Я заеду за вами, скажите адрес.

Адрес – незачем.

– Я буду в городе на площади Chamissoplatz. Устроит.

– Да. – Спустился со стола и вышел в раздевалку.

Вот и начало новой истории «Оля без Леш» только бы она была с хорошим концом и без неожиданных поворотов.

Завтра наступило неожиданно быстро, а я мало что успела сделать перед отъездом, поэтому во втором часу дня все еще была на работе, где Вилберт меня и застал. Он предварительно позвонил, уточняя, куда я запропастилась, а вот теперь сам явился, удостовериться.

– Тяжелый день?

– И он еще не закончился. – Я оторвалась от бумаг. – Чай, кофе или…?

– Вас, пожалуйста.

Улыбнулась воспоминаниям. Точно так же может шутить Серега Краснощек, он бы наверняка попросил заверните с собой, а Алек – взял бы без острого соуса. Да, я по ним соскучилась.

– Еще полчаса и я буду свободна.

– Начало четвертого. – Произнес он задумчиво. – Оля, освободившись, вы еще сможете погулять?

– Да. А почему вы спрашиваете?

– Моя девушка, Хелма, ее после работы сложно куда-либо вытянуть.

Вот это оборот.

– Почему вы улыбаетесь? – его вопрос вывел меня из задумчивости.

– Подумала, как нелегко вам ее вывести в свет.

– Удается время от времени. Она не готовит дома. Знаете в ее семье не принято, чтобы в доме пахло едой, на кухне можно разогреть что-либо, нарезать и полить соусом, но редко. В основном мы идем в какое-нибудь заведение, и потом гуляем по городу.

– Где она сейчас?

– В Хельсинках. Она художник.

– И меня вы пригласили, чтобы…?

Если он задает вопросы в лоб, то и я на это имею право, и манерничать незачем.

– Чтобы «кто-то есть» немного приревновал. А мы развеялись.

– Приревновать не получится.

– Почему?

– Он далеко и излишне уверен… в нас. – Вспомнился старший сын Богдана Петровича и слова, произносимые еле слышно: «уже решил».

– Как я понимаю, он уверен не безосновательно… - улыбнулся немец.

– Именно.

После таких выяснения на душе стало совсем спокойно. Он не ухаживать за мной явился, а просто поговорить. Что ж я не против.

Итак, в ходе нашей неспешной прогулки и раннего ужина выяснилось, что Вилберт ранее носил имя Виктор. Он один из волжских немцев, который прожив в Германии 17 лет, желает вернуться в Россию.

Его семью во время второй мировой войны вывезли в Сибирь. Он там родился и шестнадцать лет жил в Новосибирской области у самой границы с Казахстаном. Через месяц после отъезда благополучно перебрались в Дармштадт поближе к родственникам. Быстро начали строиться и легко обосновались.

Вот только отношение коренных немцев к вернувшимся неизменно. Они куда лояльнее относятся к туркам, проживающим в Германии.

– Знаете, постепенно стал замечать, что как бы ты к ним не подстраивался, они все равно видят разницу и решительно ограничивают контакты.

– А ваша девушка?

– Она немка из Казахстана.

– Почему вы решили вернуться?

– Устал от зашоренности, пропаганды и вечной подотчетности. Если не поднимать головы выше материальных благ: бутылка пива в холодильнике, батарейки в пульте для ТВ, жить можно. Но я вышел из этого состояния, прозрел.

– Вам не нравится то, что вы видите.

– Абсолютно. Я не знаю, кто живет рядом со мной, я не знаю, кто работает возле меня, и, работая, я зарабатываю меньше, чем могу получать сидя дома. А это минимальный уровень дохода, чтобы просто жить.

– Но ведь многие…

– Получают пособие и неофициально работают. – Закончил он мою мысль. – Да. Но скажите Оля, отрабатывая 140 евро и получая из них 50 центров, разве можно гордиться тем, что придя домой, я не желаю видеть Хелму и общаться с ней. Все заработанное тратится, а счастья нет.