Молчите рефери!

Кажется, тема закрыта, хорошо проверим можно ли развить другую.

– А на уступах над карьером ты часто бываешь?

– Уже почти не бываю. Работа.
– В его движениях и жестах угадывалось некоторая зажатость, он словно бы подавлял себя. И не понять: он не хочет разговаривать или я его раздражаю?

– А раньше бывал?

Кивнул и все. Интересный завязывается диалог. Из него что, каждое слово клещами выуживать? В общем-то, его можно было бы не трогать вовсе, но путь далекий, а он какой-то напряженный, с таким водителем ездить, не то, что опасно, но все-таки боязно. Расшевелить бы его. Я попыталась зайти с другой стороны, вспомнила о его пристрастии к двухколесному транспорту:

– Там время от времени устраиваются велосипедные гонки, ты в них участвовал?

– Да просто болел за красивую гонку.

– Сережа говорил, что ты раньше активно участвовал в велосипедных поездках… Вы далеко уезжали?

Пусть я знаю чуть больше, но информация из уст участника может быть куда более полной. Как говорится, надежда умирает последней, и сейчас почему-то хотелось его разговорить.

– А что еще Сережа рассказывал? – насторожился Алек.

– Что ты ездил в Крым и катался по стране с друзьями.

– Ааа, это…

Мне показалось или он с облегчением вздохнул, у него даже осанка изменилась, стала более расслабленной.

– Ты помнишь свою первую поездку?

– А то! Вырвался из дома.

– И куда вырвался, насколько и с кем?

– Первая поездка – велокрым, так мы ее назвали, длилась 2 недели и проходила от Феодосии до Евпатории по побережью.

Опять ответил очень сжато. С таким и не поговорить толком.

– Понравилось?

– Да. – Не подкачал Алек и вновь обратился к сестре таланта – кратости.

– А как вы в Феодосию добрались?

– До Феодосии на поезде.

– А обратно?

– А с Евпатории на электроне до Симфера, а там снова на поезде. – Он улыбался уголками губ, при этом не отрывая взгляда от дороги. Весь внимание.

– Супер сжатый ответ. – Прокомментировала я и отвернулась.

– Какой есть. В другой раз расскажу больше. А ты пока спи.

– Мы не будем останавливаться? – насторожилась я.
– Все же в ночь многие ездить не предпочитают.

– Да, я тоже не люблю. – Кивнул он и командным тоном продолжил.
– Утром остановимся в каком-нибудь кафе, позавтракаем и ударим по кофе.

– Хорошо. – Вспомнила, что Димка мой вечно голодный, если ночью едет, предположила что Алек такой же в дороге.
– У меня с собой пирожки с творогом, печенные по бабушкиному рецепту. Ты сейчас не хочешь перекусить?

– Спасибо, но лучше утром. – Сзади есть плед и пара подушек, если хочешь, можешь перебраться назад.

– Останусь здесь.

– Хорошо. – Он улыбнулся, поглядывая, как я достаю плед и устраиваюсь. – Спокойной ночи.

– А тебе не спать! – пожелала я.

– Слушаюсь.

Я проснулась от протяжного сигнала рядом стоящей машины. Утро было серым, а кафе, возле которого мы остановились закрытым. Протерев глаза и пару раз зевнув, я повернулась к Алеку. Он спал, или скорее пытался поспать, откинувшись в кресле и обняв подушку. Выглядел основательно уставшим, темные тени залегли под глазами, скулы обозначились сильнее. Но, несмотря на проступившую щетину, выглядел он сейчас на несколько лет моложе и не скажешь, что ему двадцать семь.

– Проснулась? – голос хриплый со сна наполнил салон.

– Вроде бы да.

– Сколько времени?

– Половина седьмого. А мы где? И давно стоим здесь?

– В Виннице, точнее на ее задворках. Здесь с шести. – Он медленно потер лицо и откинув голову назад зажмурился. – Кафе открылось?

– Нет, оно еще думает. Подождем твою маму, подождем твою…– напевая мотивчик из лихой песенки 2000-х, натолкнулась на внимательный взгляд карих глаз. – Что?

Улыбнулся, произнес с заминкой: - Будем ждать или поищем другое… открывшееся?

– Здесь вроде бы мило, вывеска многообещающая, территория ухоженная. – Подождем, а ты поспи еще.

– А… тебе никуда не надо?

– Во Львов срочно! – пошутила я.

Рассмеялся: - Я не о том. Утро… - смотрю на него внимательно и не пойму, куда он клонит.
– Водные процедуры, - продолжает Алек, - кустики…

– А это… Спасибо за предложение слиться с природой. Но я лучше дождусь, когда заведение откроется, кустики на этой дороге меня не привлекают.

Он медленно кивнул и заторможено добавил: - их мало.

– Они без листвы, Алек. Засыпай. Тебе нужно поспать еще хотя бы пару часов, иначе даю сто пудов, привезешь нас не во Львов.

– Я буду ехать на автомате.

– Автопилоте.

Он проснулся к тому моменту, когда нам приготовили что-то похожее на молдавские кэрныцеи – колбаски с мясом и картошкой, гречку, сделали кофе, а по моей просьбе подогрели в микроволновке пирожки с творогом. Спасибо, хозяйка заведения оказалась женщиной понятливой не возражала.

– Вот это ты и разошлась. – Алек сел к столу все еще позевывая.

– Умывался?

– Нет, а надо?

– Надо, иначе не поймешь что ешь. Уборная там, - я указала направо и пошутила, - но если тебя больше всего привлекают кустики…

Кивнул: - Спасибо, я понял.

Завтракали без разговоров. Он проспал более двух часов, а теперь нет-нет и поглядывал на часы. Спешит. Интересно, куда и зачем. И почему опять я ловлю себя на ощущении, что он за мной исподтишка наблюдает. То ли присматривается, то ли прислушивается, а может, высчитывает, как поставить меня в известность о чем-то важном. Исходя из того, что нервничает он, это очень важно для него. Но причем тут я?

Покончив с завтраком, расплатились и засобирались. Алек от души поблагодарил хозяйку, и женщина в годах радостно заулыбалась, не забыв похвалить невесту - меня. Я хотела ее разуверить, но старший сын Богдана Петровича сказал «Да она такая. Спасибо еще раз!» и, увлек меня на улицу. Как ни странно, но этот инцидент придал ему уверенности и частично успокоил. И я уже не сомневалась, в ближайшие часы он расскажет, что хотел. Так и получилось, между Хмельницким и Тернополем прекратил хранить молчание и заговорил. Стыдно сказать, я ожидала услышать что угодно, только не это…

– Оль, я развожусь.
– Ожидая моей реакции на сообщение, он медленно выдохнул.
– Я долго думал об этом...

– Елена в курсе твоего решения? – сдавленно спросила я.

– Да.

Уж лучше бы он нашел другого собеседника для обсуждения данного вопроса. Потому что во мне проснулся не тихий слушатель, а активный порицатель. Наверное, не стоило увлекаться психологическими аспектами развода, когда родители проходили через эту процедуру, а еще не следовало образ одного Леши накладывать на другого и уж тем более не думать о том, что большинство девушек становятся любовницами, заслышав подобную фразу.