Молли и я. Невероятная история о втором шансе, или Как собака и ее хозяин стали настоящим детективным дуэтом

Потом уже в машине Изабель связалась с местным ветврачом, хирургом, и сказала, что сейчас к нему поступит кокер-спаниель в тяжелом состоянии. И как раз тогда я заметил небольшую припухлость на морде Молли и на груди, недалеко от того места, где сочилась клейкая жидкость.

И меня пронзила догадка: «Укус змеи… укус ядовитой змеи», – подумал я, и холодок пробежал у меня по спине. Гадюки часто встречаются на юге страны, хотя, насколько мне было известно по опыту, они чаще обитают на отрытых пространствах, в полях или прибрежных районах, а не в лесах. Когда я приподнял Молли, чтобы положить в машину, она заскулила от боли и впилась зубами в мою правую руку. Это была защитная реакция. Мгновение спустя она разжала челюсти, и я очень осторожно уложил ее в машину на ее обычное место. Я помчался в ближайшую ветклинику, несмотря на интенсивное движение и пробки, используя все навыки быстрого вождения, полученные за годы службы в полиции. Это была по-настоящему экстренная ситуация.

* * *

Добравшись до места, я оставил Молли с Изабель, чтобы без врача и без необходимости не причинять Молли боль и не переносить ее, а сам побежал в клинику. Здание, где она располагалась, было маленьким, и принимал там всего один врач.

– Мой собаке плохо, – задыхаясь, с порога проговорил я. – Я точно не знаю, что произошло, но, возможно, ее укусила ядовитая змея, и, кажется, собака парализована. Пожалуйста, осмотрите ее!

Администратор за стойкой оторвала взгляд от компьютера.

– У вас есть карточка в нашей клинике?

– Нет, я не местный, так что…

Она подошла ко мне и вручила два бланка и ручку.

– Заполните вот это.

Я почувствовал, что все внутри закипает от гнева.

– Неужели это не может подождать, ради всего святого?! Моя собака больна, возможно, умирает!

Я нечасто срывался на администраторов, но в этой ситуации было просто смехотворно требовать исполнения формальностей.

– Боюсь, это обычная процедура, – небрежно ответила она.

Ее ответ разозлил меня еще больше.

– Чертова процедура! – закричал я. – Я хочу, чтобы мою собаку осмотрели сейчас, пока еще не поздно!

Ветеринар, который громко диктовал названия лекарств по телефону в своем кабинете, вышел посмотреть, из-за чего такой шум. Сквозь стиснутые зубы я повторил свои опасения, он понимающе кивнул своей секретарше и согласился осмотреть Молли.

– Вообще-то давайте я сначала принесу намордник, – сказал он, заметив следы укусов на моей руке.

Выйдя на улицу, я поблагодарил Изабель за то, что она ждала меня вместе с Молли, и дал ей 10 фунтов на такси домой. Моя клиентка была подавлена тем, что поиски Клео закончились так трагически.

– Мне так жаль, что это случилось, Колин, – сказала она. – Держите меня в куре.

– И вы тоже, – ответил я (позже я узнал, что Клео так и не нашли. Я думаю, что ее постигла та же участь, что и беднягу барсука).

Пока я вместе с ветеринаром нес ослабевшую, словно одурманенную и хрипящую Молли от машины до операционной, я с ужасом заметил, что отек на ее груди увеличился почти втрое и стал размером со средний грейпфрут, так что теперь сама она казалась совсем маленькой.

Мне хотелось кричать и ругаться последними словами. Жизнь моей любимой собаки висела на волоске.

– Это вполне может быть укус змеи, но я не уверен, – сказал врач, слушая Молли стетоскопом, пока она неподвижно лежала на операционном столе. – Мы всего лишь филиал, – продолжил он, – я думаю, ей нужна помощь в нашем основном здании, мои коллеги осмотрят собаку. А пока я дам ей немного обезболивающего.

Это было совсем не то, что я хотел услышать. Я так надеялся на немедленный диагноз и лечение, и я был зол на то, что в этой клинике Молли не могут помочь. Администратор вызвала скорую ветеринарную помощь, и через несколько минут белый Range Rover с сиренами уже увез мою бедную Молли. Я хотел ехать следом в своей машине, но смог бы это сделать, только когда заполню их драгоценные бумажки. Я вышел из кабинета и буквально рухнул на стул в приемной. Так я просидел около пяти минут, сжимая голову руками и отчаянно пытаясь успокоиться, прежде чем я поеду за Молли. Я погрузился в пучину чувства вины и отчаяния, ведь мне не следовало браться за это дело, не следовало заставлять Молли работать в такую жару, не следовало углубляться в лес и соглашаться продолжать поиски. И самое главное – я не должен был ценить нужды клиента больше, чем свою собаку, собаку, которой я предложил новую жизнь, интересную и увлекательную, а теперь подверг ее опасности.

Мне было очень плохо, и я был уверен, что простить себе этого не смогу. «Моя бедная Молли, – прошептал я, представив ее одинокой и растерянной в машине скорой помощи с чужими людьми. – Это все моя вина, дорогая, мне так тебя жаль».

Пока я сидел, погруженный в эти мысли, ко мне подошла седоватая пожилая женщина с добрыми голубыми глазами и тихо присела рядом.

– Простите за вторжение, – сказала она, – я не буду вмешиваться и спрашивать, что у вас случилось, просто хочу сказать, что все обязательно будет хорошо, верьте в это.

– Благодарю вас. Честное слово, спасибо.

Она по-матерински похлопала меня по руке и ушла, толкая впереди свою тележку.

* * *

По пути в клинику я успел позвонить Саре, Сэм и моему сыну. Сэм в Манчестере проконсультировалась у Грэма, нашего ветеринара, и когда я передал во всех подробностях, что случилось, тот сказал, что думает, это похоже на классическую реакцию на укус гадюки. Он много знал об этом виде змей и рассказал, что появление гадюки в лесу совсем не редкость, там они охотятся на мелких грызунов и ящериц. После удачной охоты змеи часто устраиваются отдохнуть в какой-нибудь лисьей норе или под деревьями.

– Молли, вероятно, учуяла запах гадюки и потревожила ее. Змее пришлось защищаться, отсюда и укус.

– Грэм, хотел бы я, чтобы ты первым осмотрел Молли, – сказал я и рассказал о своем визите к здешнему ветеринару и о том, что ее увезли в их основную клинику в Уистелшир, куда я сейчас и еду.

– Вот что я могу вам предложить, Колин, – сказал он своим обычным деловитым тоном, – сегодня я не работаю, но я предлагаю вам забрать Молли и отвезти ее в отделение по экстренному спасению животных ^[14], здесь, в Гилфорде. Антидот вводить поздно, это следовало сделать сразу же, но там, по крайней мере, о ней как следует позаботятся, а завтра вы привезете ее ко мне, и мы решим, что делать и какие будут прогнозы.

Это звучало логично. Я верил Грэму и сейчас же забрал Молли. В больнице Стоунхенджа сказали, что ее состояние не ухудшилось, она в сознании, но отек был все еще сильным, несмотря на антибиотики. Медсестра в клинике одобрила мой план и пожелала нам удачи.

Мы осторожно доехали до Гилфорда, там я оставил Молли на попечение специалистов отделения экстренной помощи, чтобы они наблюдали за ней круглосуточно и давали все необходимые препараты. Пока медсестра готовила собаку к переводу в стационар, я сказал Молли добрые слова, поцеловал ее блестящую головку, потрепал висячие уши и долго смотрел в ее остекленевшие глаза.

– Все будет хорошо, Молли, – сказал я, пытаясь успокоиться и звучать как можно более жизнерадостно, чтобы передать ей положительный настрой и силы. – Я ухожу, а здесь для тебя сделают все, что нужно, и тебе скоро станет лучше.

В ответ Молли издала слабое поскуливание, когда медсестра осторожно положила ее на каталку. А я заковылял прочь по коридору, не хотел, чтобы Молли видела своего хозяина таким разбитым.

* * *

Возвращение домой было мучительным. В обычный день Молли встретила бы меня радостными прыжками по подъездной дорожке, и я начал бы играть с ней, как всегда, когда возвращался. Но этот день отличался от наших прежних счастливых дней, он был ужасным.