Молох Империи

Хертвиг вскочил на ноги одновременно со вторым боевиком и провел правый хук в челюсть. Тот выдержал удар и с разворота лягнул эмиссара ногой, но просчитался. Проскочив под ногой, Хертвиг оказался спиной ко взломанной конторе.

Взревев, боевик бросился на него и оба влетели вовнутрь.

Хертвиг извернулся в падении, избежав удара головой о пол. И тут же двинул врага локтем в нос. Подобравшись, он раздробил боевику нос вторым ударом и вскочил на ноги.

Где-то рядом заплакал ребенок. Быстро оценив расположение комнат и длинных коридоров конторы, Хертвиг начал обыскивать отключившегося боевика. Очень скоро тот начал подавать признаки жизни. Резким рывком эмиссар сломал ему шею.

Оружия при покойнике не оказалось. Сплюнув кровью, Хертвиг вернулся в коридор и подобрал автомат. На счастье в магазине не хватало лишь нескольких патронов.

Вбежав обратно, он вломился в ближайшую комнату. Никого. Следующая комната оказалась также пустой. И повсюду строгий канцелярский порядок. Стараясь не шуметь и привести в норму дыхалку, сбитую злосчастным ударом ботинка, Хертвиг обследовал еще несколько комнат. В одной из них он увидел развороченное окно и впритык висящий на уровне этажа гравитолет. Кругом – на полу, на опрокинутом столе, на помятом носу воздушной машины рассыпаны осколки оконного стекла. Интересное решение – воспользоваться гравитолетом как тараном. Боковая дверь гравитолета была распахнута, но изнутри не доносилось ни звука.

Хертвиг решил не соваться туда, вполне вероятно там приготовлена ловушка, например, газовая мина.

Опять заплакал ребенок, на этот раз где-то совсем близко. Хертвиг обошел перекинутые кресла, разломанный столик, разбитый стереоэкран персональника и ударом ноги распахнул следующую дверь.

Из его позиции был виден стол, за которым сидела молодая испуганная девушка с годовалым ребенком на руках. В ее глазах застыл ужас. Она еще тесней прижала ребенка к себе, тот продолжал плакать, чувствуя страх матери. Странно. Во всей конторе ни души и вдруг мамаша с младенцем. Воскресенье, выходной день. Что она тут делает? Тем более с ребенком?

Хертвиг перешагнул порог комнаты. Мамаша, значит? Повеяло неправильностью происходящего. С выражением сопереживания на лице он шагнул к ней и на всякий случай вырубил. Несколько часов бесчувственной поваляется. И тут только боковым зрением заметил под столом в луже крови другую женщину, одетую в спецовку уборщицы. Малыш заплакал. Хертвиг выдернул его из рук убийцы и бережно положил в дальний закуток, затем обыскал лжемамашу. У этой сволочи оказалась подплечная кобура с мелкокалиберным пистолетом. Хорош бы он был, оставь ее за спиной…

Где-то позади он услышал шорох. Этого хватило с лихвой, чтобы тело само сигануло на пол. Тишину разорвал неожиданно мощный грохот выстрелов, слившихся в протяжный вой. Смерч горячей стали изрешетил косяк и стену рядом с эмиссаром. Первая очередь прошла мимо. Кто-то стрелял, спрятавшись за открытой дверью, не видя свою мишень. Не дожидаясь второй очереди, Хертвиг прыгнул вперед и перекатившись, вскинул автомат. Запоздалая очередь прошла поверху. Боевик за дверью смог удивить, он держал тяжелый станковый пулемет и естественно не мог его резко развернуть. Эмиссар уже приготовился отправить его к праотцам, но вдруг кто-то напрыгнул сзади. И как он, гад, подкрался? Хертвиг едва успел перехватить руку напавшего, не дав ножу разодрать ему в горло. Скользнув вниз и в сторону, Хертвиг смог перебросить боевика через плечо, закрывшись заодно от пулеметчика. Он нырнул влево. Тип с неповоротливым пулеметом среагировал с запозданием. Очередь разрезала подельника надвое. Ответный выстрел Хертвига проделал маленькую аккуратную дырочку во лбу любителя больших игрушек.

Подгорный притаился за углом. Послышались почти неразличимые крадущиеся шаги.

– Хертвиг?

Ответа не последовало.

Шаги стали громче. Сердце эмиссара забилось словно дикие тамтамы. Что-то неприятно резануло в животе. Он понял, что боится, в конце концов, он был всего лишь чиновником. В далекой юности осталась срочная служба на флоте, теперь же ему восемьдесят. Боже, как давно это было!

Высунувшись из-за угла, он четырежды выстрелил и нырнул обратно. Ответные выстрелы испещрили угол и стену напротив, обсыпав осколками керамической облицовки.

На улице послышались взрывы и выстрелы, судя по интенсивности, там разгорался жаркий бой. Значит это не Хертвиг геройствует. Жандармы? Гвардия? Кажется, он спасен. Если только не даст себя убить еще несколько минут.

Подгорный услышал снизу шорох и пустил туда еще одну пулю. В голове заметалась мысль, что осталось всего четыре патрона.

Шорох повторился и новая очередь изрешетила стены.

Подгорный кинулся к ближайшей двери и нервно забарабанил в нее. Но никто ему не открыл. Понимая, что поддался панике, эмиссар снова вернулся к углу и выстрелил наугад.

В ответ послышалась дикая матерная ругань и долгая пальба.

Выстрели звучали уже сверху. Чьи-то крики и проклятия, новые выстрелы. Шум приближался.

Подгорный надеялся, что Хертвиг каким-то образом оказался на верхних этажах и скоро придет ему на помощь.

Что-то шумно скатилось сверху. Эмиссар осторожно выглянул и увидел труп здоровенного детины с обожженным лицом. Любопытство чуть не стоило ему жизни. Затаившийся внизу боевик открыл огонь и с криком побежал по ступенькам вверх. Вдруг он смолк и, завалившись за угол, упал у самых ног эмиссара. На месте грудной клетки дымилась дыра размером в два кулака.

– Господин Рознецкий, не стреляйте, – услышал Подгорный и тесней вжался в стену.

– Я ваш друг. Унтер-офицер жандармерии. С бандитами покончено.

– Спуститесь вниз, ко мне, – ответил Подгорный.

На лестничную клетку вышел человек в бронекостюме. Он снял шлем и повелительным тоном произнес:

– Пойдемте со мной. Вам теперь ничего не грозит.

Только теперь эмиссар обратил внимание, что стрельба утихла. Он последовал за жандармом.

Внизу оказалось полно людей. В основном жандармы, их было около тридцати. Недалеко от здания застыли в воздухе бронированные гравитолеты, за ними скрывались две кареты скорой помощи.

Подгорный осмотрелся вокруг. Воронки от взрывов, горящие гравитолеты бандитов, трупы. Похоронная команда складывала в ряд тела боевиков. Их было много. Подальше лежали два окровавленных жандарма. Еще одного раненого несли на носилках. Выносили из дома и тело молодой женщины. Видимо, бандиты не раздумывали о средствах достижения цели.

От всего пережитого у Подгорного голова шла кругом. Он дико озирался.

Еще одна группа санитаров вынесла новую партию боевиков и скинула в кучу. Затем вынесли двоих бессознательных раненых, среди них был и Хертвиг.

К эмиссару подошел жандарм.

– Господин Рознецкий, я ротмистр Губский. Пожалуйста, следуйте за мной.

Подгорный несогласно покачал головой.

– Нет. Тот человек не боевик.

Эмиссар подошел к раненым и склонился над Хертвигом. Ноги помощника были иссечены осколками, сам он пребывал в отключке, видимо, контужен. Гранатами, что ли, его забросали? Ротмистр встал рядом.

– Это мой телохранитель, он убил многих из них, – Подгорный почувствовал раздражение. – Немедленно уберите его от этих мразей!